— Его Фадейкой кличут, — милостиво сообщил Изюмка.

Кишмишка обрадовалась, позвала:

— Иди ко мне, золотой мой Фадеюшка!

Хомячок пошел было к ней навстречу, смешно перебирая короткими ножками, но тут Изюмка как вскочит да как побежит ему наперерез.

— Не смей ни к кому ходить! Ты мой — понятно? И, подхватив его на руки, так прижал к груди, словно кто-то хотел у него отнять хомячка. Кишмишка обиделась:

— Чего ты так испугался? Съем я его, что ли?

— Не съешь, — смягчаясь, сказал Изюмка, — но и хватать нечего. Перемажешь еще его золотистую шубку.

— Вот оно что? — возмутилась мышка. — И это говоришь мне ты, у которого вечно и копыта и нос в грязи?!

Тем временем Фадейка снова задремал. Изюмка принес его к Гномычу и попросил:

— Присмотри за ним, пожалуйста. Носик ему вытри. А то у него носик загрязнился!

И сам — в дверь, чтобы с Кишмишкой в прятки играть.

Гномыч усмехнулся и говорит:

— Почему же ты Фадейку мне несешь, когда ему носик нужно вытереть. Это же твой хомячок?

— И мой и твой, Гномыч, — отвечал Изюмка. — Мы же его вместе нашли? Разве ты забыл?

— Нет, не забыл, — возразил Гномыч, посмотрел на своего приятеля Грача, и они оба захохотали.

— Над чем это вы смеетесь? — спросила Кишмишка, заглядывая в окно.

— А над тем, милая, смеемся, что когда Изюмке играть хочется, то Фадейка — его, а когда за хомячком уход требуется и забота, то сразу оказывается, что Фадейка — Гномычев.

— Хи-хи-хи! — ехидно захихикала мышка.

Изюмка разозлился, побежал прогонять Кишмишку домой. Но та уже и сама догадалась, что рассердила приятеля, и убежала. И только издали все еще доносился ее ехидный смешок:

— Хи-хи-хи!

Первое время Изюмка, куда, бывало, ни идет, туда и Фадейку за собой тащит: любил своим хомячком перед другими похвалиться.

— Смотри, Изюмка, — предостерегал его Гномыч, — приучишь к себе малыша, потом не отвяжешься.

— А если я так его люблю, что без него минуты прожить не могу? — кричал Изюмка и прижимал к груди маленький мохнатый комочек.

Но однажды еще один приятель Изюмки, косолапый медвежонок Миня, говорит поросенку:

— Поиграем в футбол, а? Только зря ты своего хомячонка повсюду за собой таскаешь! Ну прямо покою нет от него никакого.

Начали они играть в футбол. В самом деле, Фадейка под ногами путается, мяч поймать хочет.

Почесал Изюмка за ухом: что же делать?

На другой день собрался Изюмка к Филе Зайчику. В гости. В «трех поросят» играть. Дождался, когда Фадейка после обеда уснет, и сам осторожно на копытцах — к двери. Но Фадейка сразу же проснулся. И в слезы:

— Хочу с тобой вместе! Фадей с Изюмкой гулять пойдет.

Нечего делать — надо брать с собой хомячка. А Фадейка, невыспавшись, ноет, хнычет. Так и пришлось Изюмке весь день на руках его нянчить. Все получилось, как Гномыч предсказал.

И вообще, с тех пор, как Фадейка очутился в тыквенном домике, Изюмка то иногда рад был ему, гордился, что он ростом больше хомячка, то, наоборот, хотел бы стать таким же маленьким, как Фадейка. Или даже меньше его. Особенно когда нужно было что-нибудь делать по дому.

Один раз Изюмка учил хомячка, как правильно рыть землю. В это время Гномыч попросил поросенка помочь ему начистить картошки.

— Ты Фадейке скажи, Гномыч! — посоветовал Изюмка.

— Скажу, конечно, и ему тоже. Он очень любит мне помогать. Да только от его помощи мало толку! Полчаса будет мусолить одну картофелину. Маленький он еще, неловкий.

— Я тоже медленно чищу картошку, — сразу же возразил Изюмка. — Вот посмотри, как я ее мусолю.

Гномыч рассердился. Раньше, бывало, Изюмке можно было всякую легкую работу поручать: сушняк, например, порубить на дрова. А теперь Изюмка Фадейке подражает: с охапкой хвороста целый день провозится.

— Я еще маленький! Такой же, как Фадейка.

И сам сжался в комочек, даже голову спрятал. Впрямь — ничуть не больше своего хомячка.

На другой день прилетает к Гномычу в гости старый Грач. Под мышкой удочка. Рыбу ловить.

— Идем, дружище Гномыч, порыбачим у водопада. Говорят, там окунь здорово клюет. Ну, а если и не поймаем ничего, все равно хоть прогуляемся. Есть там один красивый заливчик.

— К водопаду! К водопаду! Идемте же поскорее! — завизжал радостно Изюмка. Он, правда, сам никогда у водопада не был, но слышал от своего приятеля, медвежонка Мини, что там поблизости в лесу растет и ежевика, и земляника. А у подмытых крутых берегов можно такие сладкие корешки найти, что и копытца оближешь.

— Я, — сказал Изюмка Гномычу, — твою удочку понесу, а ты — Фадейку.

— Нет, Изюмка, — отказался Гномыч. — Не понесу я Фадейку. Да и сам ты никуда не пойдешь. Маленькие вы еще оба в такие дальние путешествия пускаться.

— Так ведь я уже большой! Намного больше Фадейки. Вот посмотри! — И поросенок вытянулся на своих задних ножках, насколько смог.

— Не дурачься, Изюмка, — пожурил его Гном Гномыч. — Ты ведь только что сказал мне, что ты такой же малыш, как и Фадейка. А это значит: нельзя мне тебя с собой брать. До водопада далеко. Вот вы двое маленьких и посидите пока дома. Подомовничаете.

Изюмка захныкал, заплакал, начал проситься. Но на этот раз Гномыч твердо стоял на своем. Не уступил Изюмке.

Каждый раз, когда Изюмка расплескивал воду из ведра, Гномыч говорил:

— Будь повнимательнее. А сейчас иди за тряпкой и подотри пол.

А вот когда неуклюжий Фадейка опрокинул ведро с водой и комната превратилась внастоящее озеро, Гномыч только сказал:

— Маленький он еще. Подрастет, будет покрепче на ножках держаться.

Да и ложку хомячок часто ронял на пол. И все равно Гномыч, ничего не говоря, поднимал ее сам. Зато когда Изюмка что-нибудь, бывало, уронит, Гномыч и не подумает нагнуться да поднять.

Одним словом, хомячку Гномыч больше вольностей разрешал, чем ему, поросенку. И все потому только, что Фадейка еще маленький.

Фадейка, например, боится грозы. А Изюмке любая гроза не страшна. Он заранее радуется: будет гроза — будет и ливень.

А после ливня за огородом большая-пребольшая лужа образуется.

Лужа и Фадейке тоже по душе. Он, правда, в лужу никогда не ложится, как поросенок Изюмка. Ему и так хорошо: кораблики деревянные пускает, камешки разноцветные в воде моет.

Как-то в жаркий день, после сильной грозы, Гномыч отправился навестить старого дядюшку Грача. Изюмка же, валяясьв теплой луже за огородом, потешался над Фадейкой, как тот свои кораблики из щепочек и древесной коры по луже-озеру плавать пускает. Смотрел, смотрел на его забавы, и вдруг ему в голову пришла одна замечательная мысль.

— Знаешь что, Фадейчик? А ведь эти твои суденышки ровным счетом ничего не стоят.

— Почему это? — удивился Фадейка.

— А потому что потому. Нельзя с ними в морской бой играть.

— А что такое морской бой?

— Это когда один корабль против другого воюет, — произнес Изюмка с таким важным видом, будто он сам уже видывалмножество морских боев. Между тем он про них только слышал от медвежонка Мини. У того дядя служил в цирке и приносил Мине всякие разные книжки про путешествия и морские сражения.

Изюмка подождал, пока маленький Фадейка привыкнет к незнакомым словам, а потом снова заговорил. И так ему сказал:

— Надо будет настоящие корабли из тыквы вырезать.

— Из тыквы? — У Фадейки даже глаза округлились, хотя онтеперь уже знал, что дом, например, можно сделать из тыквы. — Но ведь тыква большая! — все же усомнился хомячок.

— Ох и чудак ты! — захохотал Изюмка. — Тыквы разные бывают. Есть тыквы очень большие, как, скажем, наш дом. А есть маленькие, которые еще не выросли.

Фадейка промолчал, а Изюмка понял, что ему придется еще многому обучать хомячка.

— Вот ты сейчас маленький? А через какое-то время и ты вырастешь. Будешь большим.

— Ой! — обрадовался Фадейка. — Я тоже буду такой большой, как эта тыква?