И он вспомнил – возможно потому, что с утра думал об этом, – тот день, когда Левон вернулся в лагерь после трехдневного поста. Он тогда до позднего вечера проспал как убитый. Его светлая, по-детски еще нежная кожа казалась буквально прозрачной, до того он измучился и устал. А ближе к ночи он вдруг встал с постели и пошел к отцу.

И они долго гуляли по спящему лагерю.

– Я видел серну, отец, – сказал ему тогда Левон. То был самый дорогой, редчайший дар, какой Ивор когда-либо получал. Ведь мальчик назвал имя своего тотема, свое тайное имя! Серна – это очень хорошо, думал Ивор с гордостью. Сильное, смелое животное, с гордо поднятыми рогами, как у того Бога, в честь которого оно и названо.[8]

И в ответ на слова сына Ивор лишь молча кивнул. Говорить он не мог. Лит всегда подшучивала над его излишней чувствительностью и над тем, как всегда близко у него слезы. Вот и теперь ему очень хотелось обнять мальчика и прижать к себе, но он сдержался: ведь Левон уже стал взрослым, настоящим всадником, мужчиной, да к тому же только что сделал отцу неслыханно щедрый и чисто мужской подарок. Что ж, он ответит сыну тем же!

– А мой тотем – ястреб, – сказал Ивор, и оба примолкли, стоя рядом и соприкасаясь плечами, и долго еще глядели в летнее звездное небо, раскинувшееся над лагерем третьего племени…

– Ну что ты нам посоветуешь? На восток? – Карие глаза Левона смеялись.

– По-моему, так было бы лучше всего, – кивнул Ивор, – не стоит рисковать. А впрочем, как знаешь, – быстро прибавил он.

– Да нет, лучше восточных пастбищ ничего и быть не может. Тем более что мне придется взять с собой обоих новичков. А на восточных пастбищах охотиться значительно легче. Сколько животных нужно для пира?

– Я полагал, что хватит шестнадцати, но Герейнт запросил целого элтора для себя одного!

Левон, откинув голову назад, расхохотался.

– Ага, и, конечно, жаловался, что у нас пиры случаются слишком редко и угощения на них маловато. Верно?

– Да уж, конечно! – засмеялся и Ивор. – Он всегда на это жалуется, старый обжора. Сколько возьмешь охотников?

– Двадцать, – не задумываясь, ответил Левон.

То есть на пять человек меньше, чем берут обычно. Это означает, что на охотников ляжет огромная нагрузка, тем более при двух-то новичках! Но Левон знает, что делает. В конце концов, за охоту теперь полностью отвечает он. И, будучи истинным сыном своего отца, отлично знает и своих охотников, и своих лошадей. Да и повадки элторов Левон тоже знает, как никто другой. И понимает, что трудности его людям только на пользу. И, главное, полностью доверяет им. Говорят, Ревор когда-то поступал примерно так же. И Ивор, согласно кивнув, сказал:

– Хорошо. Тогда постарайся выбрать лучших. Мы еще увидимся – дома. – Левон махнул ему на прощание рукой и тут же снова присел на корточки возле своей кобылы.

Ивор вспомнил, что так и не завтракал и не успел ни словом перемолвиться с Лит, хотя солнце было уже высоко. И он пошел домой. Оказалось, что его там уже ждут, и он сразу вспомнил, что сказал ему на прощание Герейнт. Так что не слишком удивился, когда Торк безо всяких прелюдий сообщил:

– Это Дэйвор. Они с друзьями вчера совершили Переход из другого мира. Их Лорен привел, но Дэйва почему-то забросило в наши края. А этой ночью мы с ним убили в роще Фалинн ургаха.

«Да, – подумал Ивор, – я же чувствовал, что непременно случится нечто неслыханное!» Он внимательно посмотрел на своих гостей. Чужеземец был настоящим великаном и на вид казался довольно-таки агрессивным, но Ивор отлично видел, что на самом-то деле он вовсе не таков. Скупой рассказ Торка его одновременно и испугал и обрадовал. Ургах в роще Фалинн – весть, конечно, пренеприятнейшая, но Изгой сказал: «Мы с ним убили ургаха!», и Ивор, вспомнив об этом, улыбнулся: наконец-то Торк сказал это «мы»! Видно, парням здорово досталось сегодня ночью. И как это им удалось убить такое чудовище?

– Добро пожаловать, Дэйвор! – сказал он чужеземцу. И прибавил согласно обычаю: – Да будет твой приход яркой нитью, вплетенной в нашу судьбу! Ты можешь рассказать о себе ровно столько, сколько сочтешь необходимым. Убить ургаха – настоящий подвиг, достойный храброго мужчины. Но, прежде чем вы расскажете мне еще что-нибудь, давайте-ка поедим. – Он отлично понимал, что нельзя нарушать те правила, которые Лит неуклонно соблюдает в отношении любых гостей, и окликнул дочь: – Лиана, поди-ка сюда!

Лиана мгновенно возникла перед ним, точно по мановению волшебной палочки. Разумеется, подслушивала за дверью! Ивор с трудом подавил улыбку.

– У нас сегодня к завтраку гости, – сказал он. – Скажи Тэйбору, а потом сбегай к Герейнту. И к Левону тоже зайди, он с лошадьми занят.

– Только Герейнт идти не захочет! – нахально возразила девочка. – Скажет, что чересчур далеко. – Ивор заметил, что она старается даже не смотреть на Торка. Позор какой! Его собственная дочь и так отвратительно ведет себя! Придется как следует поговорить с ней. Этой «истории с изгоем» нужно раз и навсегда положить конец!

Но пока что он сказал ей строго:

– Хорошо. Пусть тогда Тэйбор сходит к Герейнту и скажет ему, что сегодня утром он был совершенно прав.

– А насчет чего? – не удержалась Лиана.

– Ступай, дитя мое, – сухо велел ей Ивор. Всему, в конце концов, есть предел!

Ну и, естественно, Лиана возмущенно тряхнула головой и с оскорбленным видом удалилась. Ивор заметил, что чужеземец с восхищением смотрит ей вслед и больше уже не сжимает так судорожно те исписанные листки, которые до сих пор явно из рук выпустить боялся. Что ж, и это уже неплохо!

«Итак, что мы имеем?» – думал вождь. Лорен Серебряный Плащ совершил очередной Переход. А в роще Фалинн объявился ургах. Уже лет пятьсот, по крайней мере, о подобных существах в Келидоне даже не слышали. «Что ж, – решил Ивор, – вот вам и еще одна причина того, почему мы здесь остались».

Похоже, это было именно так.

Они подыскали-таки ему лошадь, хотя это оказалось весьма нелегко. Дальри – люди невысокие, но ловкие, крепкие и жилистые, и лошадки их похожи на них самих. Зимой, однако, дальри торгуют с жителями Бреннина, устраивая ярмарки в приграничных областях на берегах реки Латам, и благодаря этим ярмаркам в каждом племени всегда есть один-два тяжеловоза, которых используют для перевозки скарба во время кочевий. Так что Дэйв верхом на таком огромном сером жеребце, удивительно спокойном и добродушном, в сопровождении Тэйбора, младшего сына Ивора, на рассвете следующего дня отправился смотреть, как Левон и его охотники будут охотиться на элторов.

Руки у Дэйва были в жутком состоянии, как, впрочем, и у Торка, однако Торк все же решил участие в охоте принять непременно. И Дэйв подумал, что в седле уж как-нибудь усидит, поскольку ему-то охотиться не придется.

Тэйбор, худенький и дочерна загорелый, ехал с ним рядом на гнедой лошадке. Волосы свои он стянул на затылке шнурком, подражая взрослым всадникам. Но как следует волосы у него отрасти еще не успели, и пучок на затылке больше напоминал покрытый молодыми побегами пенек. Дэйв вспомнил, каким был он сам в четырнадцать лет, и вдруг почувствовал к этому мальчишке необычайную симпатию, чего и сам от себя никак не ожидал. Тэйбор без конца что-то говорил – он попросту рта не закрывал с тех пор, как они выехали из лагеря, но Дэйву все было очень интересно, и он совершенно не возражал против болтовни Тэйбора, по крайней мере пока.

– И мы всегда раньше возили с собой свои дома, когда меняли стоянку, – вещал Тэйбор.

Далеко впереди виднелся Левон, легким аллюром направлявшийся точно на восток, навстречу встающему солнцу. Рядом с ним ехали Торк и еще десятка два всадников. Утро было просто великолепное – теплое, летнее.

– Но это были, конечно, совсем не такие дома, как сейчас, – снова услышал Дэйв голос Тэйбора, – их тогда делали из шкур элторов и просто укрепляли на шестах, так что перевозить их с места на место было очень легко.