Денди послушно описал задними ногами полукруг и встал мордой к статуе, а к волшебнику боком. У седла была приторочена большая корзина с крышкой. Дерк снял ее, открыл — и наружу хлынул головокружительный аромат фруктов.

— Апельсинчики! — радостно возопила Эльда. — Мои любимые!

Все, кроме Клавдии, принялись расспрашивать, что это такое.

— Фрукты из иного мира, — объяснил Дерк, снимая вторую корзину. — Только смотри, Эльда, не раздавай их направо и налево. У меня пока что всего одна роща апельсиновых деревьев. Вот, а это вам на обед. Мара, кажется, напихала туда все, что Лидда настряпала на целый год и закрыла в стасисе. Она прикинула, что теперь, когда в университете туго с деньгами, кормить тут стали еще хуже. Угощайтесь.

Из второй корзины пахло так аппетитно, что пять рук и когтистая лапа сунулись туда одновременно, без особых колебаний. Все радостно зачавкали. Денди переступал с ноги на ногу и фыркал так жалобно, что Дерк в конце концов порылся среди булочек, пирожков и плюшек и нашел для него пирожок с морковкой, а заодно и для себя — пирожок со свининой. Некоторое время все мирно кушали.

— А что, в университете действительно туго с деньгами? — спросила вдруг Ольга.

— Ужасно туго, судя по жалостному, но высокомерному письму, которое я недавно получил, — сказал Дерк. — Там говорилось, что они вынуждены просить о вспомоществовании родственников всех студентов.

Это известие вызвало всеобщее смятение. Клавдия чуть не подавилась эклером. Лукин побагровел, Ольга побледнела. Рёскин принялся озираться, словно каждую секунду ожидал нападения. А Фелим, у которого сделалось такое лицо, словно он вот-вот упадет в обморок, спросил:

— Что, действительно всех?

— Ну да, вроде бы, — ответил Дерк, несколько удивившись.

Он хотел было спросить, из-за чего, собственно, такой переполох, но не успел. Послышались тяжелые, уверенные шаги, и властный голос воскликнул:

— Эй, вы там! Вы, с лошадью!

— Вермахт! — сказала Ольга. — Только его тут и не хватало для полного счастья.

Все подняли головы. Крыльцо столовой опустело — все ушли обедать. А во дворе, на полпути между крыльцом и статуей, стоял Вермахт: все складочки одеяния отглажены, как по линеечке. Почтенный преподаватель кипел от возмущения.

— Приводить лошадей сюда, во внутренний двор университета, строго запрещается! Немедленно отведите ее в конюшню!

Дерк поднялся.

— Ну, если вы так настаиваете…

— Да, настаиваю! — воскликнул Вермахт. — Я член совета, управляющего этим университетом, и я требую, чтобы вы немедленно удалили отсюда эту грязную скотину.

— Сам ты скотина! — обиделся Денди. Он развернулся и рысцой направился к Вермахту, не менее возмущенный, чем сам волшебник. — Я даже не лошадь! Я — крылатый конь! Во, гляди!

И он шумно взмахнул своими медно-рыжими крыльями.

Ко всеобщему изумлению, Вермахт шарахнулся назад и закрыл голову рукой.

— Уберите животное!!!

— О боги! Да ведь он же просто боится лошадей! — воскликнула Эльда, приплясывая на месте. — Он и меня, наверно, боится! Ну сделайте же что-нибудь, пока он не заколдовал Денди!

Лукин вскочил на ноги, собираясь бежать к коню. Рёскин уже несся в ту же сторону. Но Дерк опередил их обоих: он стремительно перенесся к Денди и схватил коня под уздцы.

— Я ужасно извиняюсь, — поспешно сказал он Вермахту. — Я не знал, что сюда запрещено приводить лошадей. В мое время такого правила не было.

— Незнание закона не освобождает от ответственности! — рявкнул Вермахт. От страха и гнева он сделался аж лиловым. — Вы могли бы и подумать головой, прежде чем привести подобного монстра в приличное учебное заведение!

— А чего он обзывается! — пожаловался Денди.

Дерк дернул Денди за повод.

— Заткнись! Что ж, волшебник, я могу только еще раз извиниться. К тому же, я думаю, Денди не особо помешал учебному процессу…

— Да что вы понимаете в учебном процессе? — перебил его Вермахт. — Я понятия не имею, кто вы такой, но, судя по вашему внешнему виду, вы не имеете ни малейшего представления о важности образования. Убирайтесь отсюда! Заберите своего монстра и убирайтесь, пока я не прибег к магии!

Он с отвращением покосился на Эльду.

— У нас тут своих чудовищ хватает!

Услышав это, Дерк ссутулился и набычился. Эльда по опыту знала, что ничего хорошего это не сулит.

Но тут во двор из Дома заклинателей выскочил Коркоран. Его галстук с пальмами развевался где-то над левым плечом. Один из его старших учеников увидал в окно столовой, что во дворе творится что-то неладное, и отправил наставнику магический призыв.

— А-а, волшебник Дерк! — радушно, хотя и несколько запыхавшись приветствовал Коркоран гостя. — Очень рад, очень рад. Приятно снова вас видеть! Вы меня, наверно, не помните. Я Коркоран. Мы встречались во время последнего тура.

Он протянул Дерку руку. Рука тряслась от спешки.

Реакция Вермахта, как сказала потом Ольга, была бы смешной, если бы не была столь отвратительной: он тут же склонился в низком поклоне.

— Ах, волшебник Дерк! — воскликнул он. — Сам знаменитый волшебник Дерк оказал нам честь своим посещением! Коркоран, мы с волшебником Дерком только что обсуждали…

Дерк пожал руку Коркорану.

— Спасибо, что вмешались, — сказал он. — Как же, как же, помню: ваша группа была следующей за группой Финна. Но, боюсь, мне пора. Я собирался поговорить с вами о пожертвовании — хотя, надо признаться, свободных денег у меня не так уж много, все вложено в свиней, в апельсины и тому подобное, — но вышло так, что сегодня я не в настроении обсуждать этот вопрос. Может быть, как-нибудь потом. Конечно, при условии, — добавил он, вставляя ногу в стремя, — что у моей дочери не будет причин жаловаться на то, что с ней обращаются как с чудовищем. В противном случае я ее немедленно заберу.

Он вскочил в седло. Денди распростер огромные крылья и захлопал ими. Конь со всадником взмыли в небо. Вермахт невольно пригнулся. Коркоран ошеломленно проводил их взглядом.

— Вермахт, — процедил он сквозь зубы, надеясь, что никто из студентов, стоящих у статуи, их не услышит. — Вермахт, по вашей милости мы только что лишились верной тысячи золотых! Не знаю, как вам это удалось, но предупреждаю: если это хоть раз повторится, вы вылетите с работы. Ясно?

Слух у грифонов чрезвычайно острый. Эльда слышала все, что Коркоран сказал Вермахту. И Рёскин тоже все слышал. Длинные, волосатые уши гномов предназначены для того, чтобы помогать им находить путь в кромешной тьме, ориентируясь по отзвукам слабого эха в пещерах и гротах. А Рёскин с Эльдой рассказали остальным.

— Вот и замечательно! — Ольга потянулась, точно огромная белокурая кошка. — Выходит, мы в любой момент можем сделать так, чтобы Вермахта уволили!

— Разве это так уж замечательно? — озабоченно сказала Эльда. — А по-моему, мне — да и всем нам — давно пора научиться самим о себе заботиться. Нам следует разобраться с Вермахтом самостоятельно, не втягивая в это начальство.

Остальные сочли такую щепетильность чрезмерной и стали пытаться переубедить Эльду. Но к тому времени как студенты донесли корзину с апельсинами и полупустую корзину с домашним угощением до концертного зала, где жила Эльда, им стало не до этого. С Фелимом явно было что-то не так. Он дрожал всем телом. Лицо его посерело, на лбу выступил пот. Он ни с кем не разговаривал и вообще слабо реагировал на происходящее.

Эльда подняла его и усадила на эстраду, которая теперь служила ей постелью.

— Фелим, в чем дело? Ты не заболел?

— Это ему, наверно, что-то из угощения не впрок пошло, — предположил Рёскин. — Похоже, это все из-за тех рулетиков с креветками. У меня от них до сих пор отрыжка.

Фелим слабо покачал головой.

— Да нет, я здоров.

Тут у него застучали зубы, и он поспешно их стиснул.

— Тогда объясни, что случилось! — сказала Клавдия. — Как знать, может быть, мы сумеем тебе помочь.