— Возможно…

Равинга много сезонов ходила по караванным тропам. Часто испытывала она на себе ярость песчаных бурь и однажды даже вслух задумалась, не для того ли так часто служила ей удача, чтобы в конце концов истощиться. Теперь она принялась за еду с аппетитом якса, набрасывающегося на любую пищу, потому что животное в любой момент может перейти на голодный паек.

Она не стала меня убеждать, просто пододвинула тарелки ближе. Я обнаружила, что, хотя и не голодна, глотать все же могу.

И тут наконец я услышала то, чего не вполне сознательно ожидала: дальний рокот барабанов, предупреждавших о приближении бури. Правда, пока они звучали далеко. Но времени все равно было мало — времени на что? Поблизости не было видно даже малейшего островка — никакого настоящего укрытия.

Мы сразу же оказались на ногах. Равинга сдернула вуаль, прикрывавшую ее лицо от солнца, и побросала в нее все остатки сухой еды. Касска устроилась на моем плече, поскольку я сунула в ее переноску бутыль с водой, как можно крепче заткнув сосуд пробкой.

Нас прервал Хинккель.

— Наружу! — крикнул он, взял меня за руку и поволок следом, подхватив по дороге Равингу и сильно подтолкнув ее вперед.

Лагерь был охвачен волнением. Барабаны звучали все ближе, наполняя воздух ощущением тревоги. Хинккель проталкивался вперед, к Джаклану, который с трудом держал наготове трех ориксенов — звери вставали на дыбы и протестующе кричали.

Хинккель подсадил нас в седла. Как только мы оказались верхом, животные немного успокоились. Но Хинккель не сел на третьего ориксена, хотя молодой командир торопил его.

— Мурри! — услышала я резкий мысленный зов.

Затем Хинккель повернулся к нам. — Впереди есть небольшой скальный остров. Мурри был вместе с разведчиком, который заметил его. Мурри! — Он перешел на мысленную речь.

Песчаный кот несся к нам огромными прыжками, словно по воздуху. Его мех был яростно вздыблен.

— Вперед! — Хинккель шлепнул обоих ориксенов по крупам.

Мы с Равингой едва удержались в седлах, когда животные сорвались с места и понеслись следом за Мурри.

— Хинккель! — крикнула я, не осмеливаясь даже оглянуться, чтобы посмотреть, следует ли он за нами, так ненадежно я держалась за своего скакуна.

Однажды, во время своего соло, я попал в большую песчаную бурю. Но тогда я укрылся на небольшом скальном островке. Обычно такие бури длятся долго — некоторые в течение нескольких дней. И скал для защиты здесь не было… защита… Фургоны, в которых мы везли наши пожитки и припасы, уже стояли в ряд, готовые к погрузке.

Они оказались здесь из-за моего безрассудного желания продолжить путь.

Когда передний край бури добрался до нас, я схватил за плечо Джаклана.

— Фургоны!

Мой голос поднялся до крика, чтобы едва перекрыть вопли и визг тех, кто окружал нас. Я не был уверен, что он понял, но он последовал за мной, когда я бросился к ближайшей повозке. Я перерезал упряжь, чтобы освободить ревущих животных. Джаклан тоже рубил мечом прочные кожаные ремни. Командующий Ортага словно материализовался из пыли, которая все гуще клубилась в воздухе. К нашим бешеным усилиям присоединились и другие.

Вместе мы вручную поставили повозки кругом. Из-за песка каждое мгновение, пока мы затаскивали сундуки и ящики с припасами внутрь кольца, казалось мучительным. Из жалкого лагеря разбегались врассыпную животные, подгоняемые обдирающим шкуры песком.

Мы постарались собрать всех в круге повозок. Сундуки с припасами, поддерживающие фургоны с внутренней стороны кольца, помогли образовать временный барьер. В завершение мы натянули и закрепили крючьями огромные, многослойные кожаные навесы, чтобы обеспечить хоть какое-то укрытие.

По какому-то капризу природы или благодаря милости Высшего Духа дюны еще не начали двигаться. Но воздушные реки песка уже начали свое неумолимое течение на восток. И, наблюдая за ним, я уловил еще какой-то проблеск движения. Мурри! Он уже не передвигался летящими прыжками. Я едва видел его, но уловил его мысль.

— Кто-то… в буре…

Он не упоминал о ране — это я почувствовал сам, через мысленный контакт. Я схватил самый маленький полог и, прежде чем ближайшие ко мне люди успели пошевелиться, перепрыгнул через повозку. Панические возгласы слышались у меня за спиной, но я не обращал внимания.

Песок сдирал и обжигал мне кожу, но я сосредоточился всем своим существом на мысленной связи, которая сейчас была моим единственным поводырем. Мурри еще стоял на лапах, когда я добрался до него, но его шатало. Я почувствовал, что за моим плечом стоит стражник. Я протянул руки к Мурри и крикнул громко, как мог:

— Под него, и тяни!

Сильные руки помогли мне. Совместными усилиями мы сумели обернуть покрытое песчаной коркой тело пологом. Я чувствовал запах крови. Насколько серьезно ранен Мурри? То, что он вернулся один, раненый, могло означать только несчастье.

Прикрыв его, мы с трудом поволокли его к нашему временному укрытию.

— Вперед! Мы можем это сделать. Тяни!

Я резко повернул голову к тому, кто помогал мне, и встретился с ним взглядом. Его шлем слетел, и я впервые ясно увидел его. Это был мой брат.