И Равинга, и Алитта оставались неподвижными и молчащими, только их глаза смотрели на котти, Виу вспрыгнул на колени к кукольнице. Встал на задние лапы и положил передние Равинге на грудь, Он тянулся все выше, пока не смог коснуться своим носом носа женщины.
Так они сидели несколько долгих мгновений. Затем Виу снова упал на все четыре лапы и спрыгнул на выступ, на котором сидели женщины. Вцепился когтями и зубами в плащ Равинги и начал отступать назад, растягивая одеяние на поверхности выступа по правую руку от Равинги. Затем сам распластался на нем и начал рвать когтями какой-то участок подкладки. Плотная ткань расходилась с трудом, чуть ли не нить за нитью. Тем временем Касска ушла к дверным занавесям. Усевшись там, она стала сторожить, напрягая все свои чувства.
Наконец ткань была разодрана в клочья, в которых Виу рылся носом, пока осторожно не вытащил оттуда блестящий клубок, где каждый виток переливался всеми цветами радуги. Котти занялся перегрызанием узкого лоскута ткани, перетягивавшего клубок. Касска поспешила к ним от дверей, когда завязка подалась. Виу резко дернул головой, и клубок превратился в сверкающий разноцветный шнур.
Прижав его лапой, он пристально посмотрел на Касску. Младшая котти привстала на задние лапы, ловя зубами свободный конец. Опустившись на пол и бросив долгий взгляд на Виу, она двинулась влево, волоча за собой шнур мимо Равинги. Виу держал другой конец своей находки перед кукольницей, не шевелясь.
Касска продолжала идти. Миновав Алитту, она извернулась, протиснулась за ее ногами и двинулась дальше. Завершив круг, Касска вернулась к Виу, выпустила конец шнура и уселась перед девушкой. Внезапно шнур ярко вспыхнул, один цвет волной следовал за другим, сменяя друг друга все быстрее и быстрее. Виу сидел неподвижно, но Касска ощутила боль, которая становилась все нестерпимее. Наконец, не выдержав, она издала протестующий вопль. Свет уже исходил не от шнура. Он поплыл к сидящим женщинам, взбежал по их телам, усилился так, что их уже не было видно — только сияние.
Касска двигалась, пока не почувствовала прикосновение к дрожащему телу Виу. Боль усилилась, и она снова закричала. Наконец последняя вспышка чистой боли — и свет погас. Когда он исчез, еще раз раздался крик — но не Касски.
— Маленькая! — И звук, и мысль пришли одновременно.
— Касска! Виу! — Два голоса наперебой.
Обоих котти подхватили на руки, ласково прижали к себе. Боль ушла, были только поглаживание и теплое ощущение желанного уюта, пребывания там, где им и хотелось быть.
Касска встряхнула головой, когда ее шерстку намочили слезы. Шершавым язычком она лизнула кожу, пахнущую так знакомо, и уютно устроилась у девушки на руках.
— Иногда полезно бывает видеть сны. — Равинга прижала к себе Виу. — Не получи я такого предупреждения, не пришла бы подготовленной. Куинзелль мог призвать себе на помощь новое зло, но и мои возможности увеличились.
— Магия… разве ему не станет известно, что она используется в его собственной крепости? — спросила девушка.
— Это зависит от того, чем он был занят в тот момент, когда наши мохнатые освободили нас. Но ты права — надо как следует воспользоваться этим шансом.
Прижимая к себе котти, она встала, и Алитта последовала за ней.
АЛИТТА
Никакое действие моей спутницы больше не смогло бы меня удивить. Казалось, у нее есть решение для любой проблемы. Держа Виу одной рукой, она наклонилась и собрала растрепанные клочья от подкладки плаща.
— Думаю, вверх, а не вниз, — сказала она, и мои теперь уже не затуманенный разум перевел, что нам следует разведать дорогу на верхние этажи этого громадного здания.
Так же как, я видела, Мурри делал для Хинккеля, сейчас разведкой занялись наши котти, Виу впереди, а моя Касска позади нас.
Дважды они вовремя предупреждали нас, так что мы успевали нырнуть в комнату, пока не пройдет стража. Однако, после того как мы поднялись этажом выше места, где нас держали, мы остались одни. Наконец мы пришли к группе комнат — их было пять, по две с каждой стороны, одна в конце коридора. Стены здесь были облицованы темными плитами, исписанными куда плотнее, чем панели над ними.
Равинга остановилась перед средней дверью. Котти ждали рядом, не выказывая никакого желания идти дальше. Из складок платья Равинга достала палочку, с помощью которой некогда оживила старую карту. Губы ее шевелились, но я не слышала ни звука.
Затем, легчайшим прикосновением, каким она обычно пользовалась при работе над лучшими из своих кукол, она погрузила палочку в одно из резных углублений, почти посередине камня. Когда палочка соприкоснулась с камнем, вспыхнула искра.
— Амассиа фраку санласка, — произнесла она нараспев и повела палочкой вдоль узора от точки касания. Двигаясь, палочка продолжала освещать камень, над которым проходила. Узор, заново прочерченный ею, стал кроваво-красным.
Когда Равинга наконец подняла палочку, свет ослаб и исчез. Она кивнула.
— Не все ушло. Идем!
Я повиновалась. Дверь отворилась под ее рукой, и мы снова двинулись вперед вместе с Виу и Касской.
Комната, в которую мы попали, оказалась голой, там не было даже выступа для сиденья, похожего на тот, что послужил нам скамьей в нашей тюрьме и в серых стенах не было прорезано ни единого окна. Было так темно, что нам пришлось передвигаться очень осторожно.
Когда она достигла середины комнаты, Равинга стала все внимательнее разглядывать пол. Снова взмахнула палочкой в воздухе, затем вытянула ее прямо перед собой и начала медленно поднимать вверх.
Не было ни щелчка замка, ни скрежета камня о камень. Однако даже в этом тусклом свете я увидела, как огромная плита поднялась со скоростью, соответствовавшей движению палочки. Равинга взмахнула все еще крепко стиснутой палочкой влево, и камень, высвободившийся из своего ложа в полу, качнулся в сторону.
Теперь можно было разглядеть не только отверстие в полу, но и то, что было внизу. Запах пыли и плесени, преследовавший нас с того момента, как мы сюда вошли, исчез. Мы дышали теплым воздухом, с которым вместе появился такой тошнотворный запах, что я сглотнула и прикрыла нос рукой.