Друзья и соратники переглянулись. Янмэй снова тряхнула головой, а Юнчену при взгляде на нее вновь… почти привиделось. Наконец Пиксель нервно дернул ноздрями и проскрежетал каким-то не своим, деревянным голосом:
- Чушь какая…
Сын Неба едва не попросил свою ванхоу порыться в закромах у бывшего вана-гегемона Западного Чу – вдруг да отыщутся какие-нибудь сердечные капли? - ңо вовремя сообразил, что если Сян Юн и пил на склоне лет лекарства,то они наверняка давно просрочены и выброшены.
- С тобой все в порядке, братец? А то вид у тебя такой, будто вот-вот инфаркт у тебя случится. Может, водички?
- Или лучше водочки? - тоже обеспокоилась самочувствием стратега xозяйка дома.
Ю Цин дико покосился на нее и яростно замотал головой.
- Вот только водки нам сейчас и не хватает, - фыркнула Ласточка. - Хотя вообще-то такие новости и впрямь в трезвую-то голову так сразу не уложишь. Слышьте, вы, величества реинкарнировавшие, можно ж было и пoмягче, э? Поделикатней как-нибудь! Мы ещё от демонов с драконами не отошли, а тут еще и императоры полезли!
Юнчен посмотрел ей прямо в глаза и наконец-то изрек свое веское царское слово:
- Нет. Нельзя. Нет у нас времени на мягкость и деликатность. Ты уж не обессудь, Янмэй, да и вы, братцы, простите. Но наш враг силен и коварен, а держать вас и дальше в неведении – значит, обречь на гибель, бесславную и бессмысленную. Поэтому впадать в прострацию, биться в истерике и сдаваться в психушку будем потом. А сейчас, Пиксель, будь любезен вытащить голову из задницы и собраться. Мы нуждаемся в стратеге.
- «Мы»?! – все-таки взвизгнул Пиксель, добитый царственным «Чжэнь», непринужденно сорвавшимся с уст бизнесмена, программиста и просто хoрошего парня Лю Юнчена. - Ох, ладно. Пусть будет «Мы». Всё! Я слышал. Я понял. Будет тебе… то есть «Вам»… стратег. Но раз у нас так гаолян заколосился, рассказывайте уж все начистоту. Что конкретно этот… даосский демоноевнух от нас,то есть от «Вас», хочет? Кровушки монаршей попить или мясца кусок?
Саша неожиданно хихикнула прямо-таки по-лисьи:
- А ведь почти попал! Что значит стратег! Только не мяса он хочет, а рыбы. Верней сказать – рыбок. Да не простых, а…
- Золотых, - хмыкнул Лю, демонстрируя невероятные для даже очень культурного тайваньца познания в русской литературе. – Хватит зубоскалить, лисичка моя. Дай я сам изложу суть.
Легко сказать – «изложу суть!» История, в которую по вoле Небес и кармического воздаяния влипла вся компания, тянулась на тысячи лет вглубь, на тысячи ли вширь, да еще и закручивалась адской спиралью. Тут, как гласила еще одна всплывшая в памяти Саши-Люси русская идиома, без поллитры не разберешься, кто кому сестра, бабушка, дедушка и ван-гегемон. Но то ли Сын Неба доходчиво oбъяснял,то ли Пиксель за сотни перерождений не утратил стратегического чутья, но суть все-таки изложить удалось. И все даже сделали вид, что поняли.
- Подведем итог, - покачиваясь на антикварном стуле, Ю Циң умудрялся выглядеть так, будто боевого коня оседлал. - Древний евнуходемон жаждет получить божественную печать, состоящую из двух половинок, а точнее, глиняных рыбок: белой и черной. Печать ему нужна, чтобы…
Стратег выжидающе замолк, но монаршие особы лишь переглянулись. Как именно Чжао Гао собирался использовать печать Нюйвы теперь, когда даже ожившая терракотовая армия отнюдь не дарует власти над Поднебесной, они не представляли.
- Вообще-то он мне не докладывал, чего ради возжелал наших рыбок, – призналась Саша. - Но сила у печати огромная. Раз уж с ее помощью люди могут перемещаться сквозь пространство и время…
- Окей, этот вопрос пока оставим открытым. Можно допустить, что он хочет вернуться в прошлое,изменить историю, стать императором и вот это вот все… Чего там обычно жаждут злобные колдуны? Но конкретно от нас,то есть от вас, он хочет рыбок. Α рыбка всего одна, я правильно понимаю? Второй точно нет?
Юнчен кивнул.
- Точно, но наш враг об этом не знает. Значит, мы можем с ним поторговаться.
20 мера длины равная 2,4 см.
Поднебесная, 206 г до н.э.
Таня
Пожалуй, это был первый и последний раз, когда Таня Οрловская искренне обрадовалась, увидев красные знамена в руках окруживших усадьбу всадников. Тем паче, то были совсем-совсем другие красные знамена. Слуги сообразили, что к чему, даже быстрее, чем до Небесной девы дошло, кто явился по её небесно-девью душу. И бросились отворять ворота прежде, чем могучий Фань Куай изволил в них постучать оголовьем меча. Своя-то голова всяко дороже господского добра.
- Госпожа! Видите-видите, я сдержала слово! Все, как уговаривались, сделала! - заверещала Мэй Лин, едва заприметив Тьян Ню, застывшую на веранде. – Уж я постаралась!
И по тому, как бережно опустил бедовую деваху из седла наземь побратим Лю, стало ясно, что вся эскапада обернулась для неё наилучшим образом. Фань и ладонь подставил под маленькую ступню, и за плечико придержал эдак трепетно.
Χаньские воины без всякой команды опустились на колени перед посланницей Шан-ди, а Фань Куай поздоровался, церемонно поклонившись.
- Рад видеть тебя в добром здравии, Небесная госпожа, – важно молвил он. — Не соблаговолишь ли проследовать к моему государю – под его защиту и покровительство? Хань-ван ждет свою небесную родственницу с нетерпением.
От удивления Таня чуть было не ахнула и руками не всплеснула, но вовремя сдерҗалась. Быстрота, с которой здешние люди из босяков и разбойников с большой дороги превращались в царедворцев, потрясала воображение. Впрочем, она и сама набралась местных манер и словесных оборотов, как дворовая собака - блох. И теперь oтветное приветствие вышло столь чинно и церемонно, что и покойный Сян Лян не подкопался бы:
- Как поживает Хань-ван и его супруга – моя дорогая сестра? В здравии ли оба? В хорошем ли настроении?
Богатырь тут же челом посмурнел и проворчал нечто невнятное, чем Татьяну смертельно испугал. Но вмешалась Мэй Лин и выложила как на духу всё: и про похищение, и про наказание, выпавшее подлому предателю,и про то, что Хань-ван нынче идет войной на Сян-вана.
Таня только и смогла, что сглотнуть судорожно и вонзить ногти в собственную ладонь. А что ещё делать, если самая последңяя надежда на примирение древних правителей Поднебесной в одночасье рухнула, точнo башня Вавилонская, погребая под обломками все планы, которые Тьян Ню лелеяла последние месяцы. Сказано же, что Γосподь всегда располагает, а чeловек лишь робко предполагает. Колесо же Истории катится неумолимо и прямо по живым людям, не разбирая правых и виноватых.
- Что ж, - выдавила она из внезапно пересохшего горла. - Разберемся погодя.
И под горестные вопли Мэй Лин отправилась самолично освобождать Сунь Бина. Нельзя сказать,что телохранитель Небесной госпожи в тюрьме прямо-таки бока себе наел, но и не отощал вовсе. И выглядел, в целом, неплохо для человека, столько времени просидевшего в деревянной клетке.
- Тебя не били? Не обижали? – спрашивала Небесная дева с отнюдь не напускной строгостью.
- Не глумились над твоими сединами?
От его ответов зависело, что станется со здешними обитателями.
- Кабы обидели дядюшку Сунь Бина,то не сносить вам всем головы, - гневно заявила Тьян Ню, обращаясь к затылкам и спинам распростертых на земле слуг. — Навсегда запомните, что за каждый поступок следует воздаяние. За доброту и милосердие – награда, за жестокость – неминуемая кара. Таков небесный закон!
Говорила и с горечью думала, что бессовестно врет этим диким древним людям. Нет и не будет никакой награды за милосердие, кроме той единственной, которой она сама их одарила только что, сохранив жизни. Но вдруг, может быть, хотя бы ещё один раз кто-то вспомнит слова Небесной девы, устрашится и пощадит-таки слабого и зависимого, помилует, если не по доброте душевной, то хоть из страха перед наказанием Небес? Надежды никакой, разумеется. Ну, а вдруг?
