Но, вернувшись к кровати, Гранди вновь задумался о вабанках и понял, что узнал очень немного. С чего это они бросили все, что понарыли, и ушли неведомо куда? Они не погибли, ведь под землей не осталось скелетов. Их не могли прогнать обвалы или что-нибудь в этом роде — тоннели и сейчас, через тысячу лет, пребывали почти в полной сохранности. Выходит, они просто решили уйти — и ушли. Возможно, вабанки построили где-то в другом месте лабиринт лучше прежнего и теперь живут там.

Голем печально вздохнул, понимая, что этого он, скорее всего, так никогда и не узнает.

Вечером путники вступили в тоннель.

Кони-призраки не последовали за ними; убедившись, что все в порядке, они предпочли остаться на поверхности. Тусклое свечение грибов помогало двигаться кентавру и человеку, не слишком раздражая Храповика.

Создавалось впечатление, будто вабанки устроили освещение как раз в расчете на подкроватное чудовище, хотя, возможно, грибы размножились в подземелье сами по себе. В любом случае, наличие света было на руку всем — это казалось еще одной удачей.

Гранди двигался впереди — в темном проходе Храповик чувствовал себя увереннее остальных. Честеру и Бинку, с их громадными неуклюжими ножищами, приходилось держаться куда осторожнее. Уже не в первый раз голему пришлось признать, что, порекомендовав ему именно этого скакуна, добрый волшебник поступил мудро. Многие советы Хамфри поначалу представлялись нелепыми, но в конечном итоге неизменно оказывались весьма полезными.

Несколько раз извилистый тоннель резко забирал вниз. Казалось, до дна Провала осталось совсем чуть-чуть, но тут дорога выравнивалась, а то и начинался подъем. Древние вабанки будто специально прорыли свой ход весьма замысловатым манером, возможно, для них это являлось формой художественного творчества.

За одним из поворотов в стене обнаружился пролом, откуда забрезжил свет луны. Храповик съежился. Лунный свет не представлял для него смертельной опасности, но подкроватное чудовище не одобряло свет в принципе.

Чуть помедлив, Честер выглянул наружу — и присвистнул.

Одолеваемый любопытством, Гранди слез с Храповика, вскарабкался на плечо кентавра и заглянул в дыру.

Высоко в небе светила бледная луна, а внизу открывалась глубочайшая, внушавшая ужас бездна. Голова у голема пошла кругом, и он свалился бы вниз, не подхвати его сильная рука кентавра.

— Надо стоять на земле всеми четырьмя копытами, прежде чем высовываться, — проворчал Честер.

Копыт у Гранди не было, тем более четырех, однако правота кентавра почему-то не вызывала сомнения. Голем спустился вниз и снова взобрался на Храповика. Заглядывать в пропасть его больше не тянуло.

Уже близилась полночь, когда сверху донесся странный пугающий звук, — нечто среднее между свистом и завыванием. Путники остановились.

— Там кто-то есть! — встревоженно воскликнул Гранди.

— Ничего страшного, — беспечно отмахнулся Бинк.

— Откуда ты знаешь? — спросил голем.

Бинк лишь улыбнулся и пожал плечами. Видимо, у него был резон для подобной уверенности, но голем не мог понять, на чем она основана, и это вызывало досаду.

Звук приближался, и через некоторое время в проходе появилась темная тень. Гранди отпрянул, Честер выхватил меч, лишь Бинк сохранил невозмутимое спокойствие.

Приближавшееся животное несколько уступало ростом кентавру, но было массивнее. Передние лапы страшилища заканчивались здоровенными когтями. Разминуться в тесном проходе не было ни малейшей возможности; странное существо неуклонно двигалось вперед, столкновение казалось неизбежным.

— Давайте дадим вабанку пройти, — сказал Бинк, — он не опасен.

— Вабанку? — переспросил Гранди.

— Ну да. Точнее, его призраку.

Тем временем животное надвинулось на кентавра.., и прошло сквозь него. Тем же манером оно миновало Бинка и Гранди — голем даже не ощутил соприкосновения. Они действительно повстречались с призраком.

— Думаю, — заметил Бинк, — цивилизованные вабанки испугались бы не на шутку. Наверняка они боялись своих призраков так же, как люди боятся своих.

Честер молча вложил меч в ножны. Рука его подрагивала.

Гранди прекрасно понимал кентавра. Он и сам оробел, хотя никакой опасности не было.

У всех живых существ есть призраки, так почему бы им не быть у вабанков? И неудивительно, что призраки не покинули тоннель вместе с живыми, — привидения в большинстве случаев предпочитают обитать там, где их настигла смерть. Все было ясно, кроме того, куда и почему удалились сами вабанки. Этот вопрос по-прежнему оставался без ответа.

Ближе к рассвету путешественники достигли дна Провала. Они пристроили кровать в уютной темноте тоннеля, а сами принялись готовить еду.

— Эй, Гранди, — обратился к голему Честер, — если услышишь топот драконихи, мигом беги к нам. Кроме тебя, с ней говорить некому.

Гранди улыбнулся, ощутив себя важной персоной. Никто, кроме него, не мог достичь взаимопонимания с провальной драконихой, а отсутствие взаимопонимания могло привести к ужасным последствиям.

Дно Провала отнюдь не являлось безжизненным каменистым ложем. Там росли кусты и деревья, с которых можно было нарвать плодов.

Другое дело животные — ими в ущелье и не пахло. Если какое и попадало случайно вниз, то тут же отправлялось в драконью пасть. Долгое время люди считали провального дракона чуть ли не стихийным бедствием, в существовании которого не видели ни малейшего смысла. Однако со временем стало ясно, что лишь бездонный Провал с обитающим в нем драконом способны оградить Ксанф от несчетных волн вторжений обыкновенов, существ куда более опасных, чем любое чудовище. Когда накатилась Последняя Волна, именно Провал стал главной линией обороны. Гранди поневоле задумался о том, как премудро устроен Ксанф: многое из того, что кажется ненужным и даже вредным, на самом деле приносит немалую пользу.

Перекусив, путники улеглись спать. Около полудня земля вокруг задрожала, словно вновь приближался невидимый великан. Но звук был иным — топот сочетался с громким пыхтением. Не приходилось сомневаться, что по дну Провала движется дракониха. Вся компания переполошилась. Гранди метнулся к створу тоннеля. Настал час его славы.

Вскоре показалась паровица. Приземистая шестиногая дракониха двигалась с удивительной для столь огромного существа скоростью. Из ее пасти и ноздрей валили клубы пара. Трудно представить себе более впечатляющую фигуру, чем провальный дракон или дракониха во всем своем великолепии.

— Стой! — воскликнул Гранди, воздев маленькую ручонку. — Мы друзья. У нас к тебе дело.

Дракониха продолжала топать вперед, хотя ее взгляд сфокусировался на големе.

— Эй, — крикнул он, — притормози! Я же сказал…

Паровица неслась прямо на него. Чудовищная пасть открылась, обнажив страшные зубы.

Честер выхватил меч, приготовившись защищаться. Он не был трусом, но ни одному кентавру не по силам одолеть в поединке этакое чудовище, а Честер к тому же уже миновал пору своего расцвета.

Гранди понял, что дракониха настолько увлеклась преследованием добычи, что попросту его не слышит. Драконы вообще не отличаются сообразительностью и, как правило, в состоянии сосредоточиться лишь на одном деле зараз. Но как докричаться до нее прежде, чем случится беда?

Внезапно небо закрыла тень. Голем поднял глаза и увидел кружившего над Провалом руха.

У голема тут же родилась идея.

— Эй, братишки, — прокаркал он по-рухски, — а не слабо вам спуститься да подергать эту ящерицу за хвост?

Дракониха резко затормозила, выпустив целую тучу пара.

— Только суньтесь, — прошипела она по-драконски, — я вам устрою парилку.

Однако рухи не появились, и дракониха принялась озираться по сторонам.

— Эй, Стелла, — осторожно позвал голем, — это я, Гранди. У меня тебе дело.