Прошла вечность. Он стоял на коленях, и смотрел в молочно-пуховый коктейль, и ждал, и не позволял себе упасть. Он ждал.
"Нет!" – Это была первая мысль, которую ему удалось поймать в дьявольской мешанине пуха, и он обрадовался ей так, как будто набрел на колодец в пустыне. "Нет!" Он стоял на коленях и жалко, сквозь слезы улыбался своей маленькой находке – "нет!" Она тянула за собой что-то еще, какие-то еще сюрпизы: новые важные мысли, что-то такое, о чем он забыл, совсем забыл из-за этих дурацких снайперов, из-за боли, из-за паралича… Он жадно внимал своей пораженной памяти…
"Микки, ты собираешься ложиться в постель?"
"Нет!"
"А умываться кто на ночь пойдет? Какой маленький мальчик? Микки?"
"Не-ет!"
"Та-ак! А если мы сейчас его возьмем и понесем в ванную? Ну-ка, иди сюда, артист!"
"Не-е-ет!"
Он продолжал улыбаться и посмотрел на лежащий перед ним автомат. Почему "нет"? В голове вспыхнула картина: незнакомый мужчина с автоматом на груди берет Микки на руки, и холодное цевье прижимается к щеке сына. Это был всего лишь образ – не мысль. Но он вызвал к жизни один, всего один, чрезвычайно важный вопрос…
"Папака, а мы когда пойдем снова на поляну?"
Алекса как будто тряхнуло током. Он перестал улыбаться, растерянно сморгнул, поднял голову, неуклюже развернулся всем корпусом к звездолету и прохрипел:
– Я приду, Микки!
А потом неимоверным усилием воли поднял правую руку, зацепил пятерней ворот комбинезона, рванул его вниз и обнажил переднюю панель генератора. Пальцы не работали, и поэтому он просто прижал кистью клавишу последовательного считывания архивных эпизодов.
И держал ее до тех пор, пока не услышал сигнал готовности к воспроизведению всей библиотеки голограмм одновременно.
Он уже почти потерял сознание, когда с каким-то жалобным всхлипом ткнул скрюченной горстью пальцев в кнопку воспроизведения и упал лицом в траву.
Бродячий пес с умной овчаристой мордой прижался брюхом к земле, оскалил крупные белые клыки и возмущенно зарычал. Он видел, как только что упал тот человек, которого он встретил утром у реки. В человека вонзились злые ядовитые мухи, они вылетели из-под крыши появившейся ночью огромной вонючей штуковины. Пес знал, что люди иногда ранят и даже убивают друг друга такими мухами. Для этого у них есть специальные трубки, откуда маленькие заразы вылетают вместе с огнем. И сейчас он прекрасно понял, что знакомого мужчину кто-то собирался убить и долго ждал внутри той штуковины, а теперь, дождавшись, сделал свое черное дело.
Псу было очень-очень жаль своего знакомого. Он увидел мужчину пять минут назад в лесу – тот куда-то вышагивал с очень сосредоточенным видом – и, сам не зная почему, побежал за ним. Он был рад этому человеку. Он помнил впечатления от утренней встречи: он ощутил тогда мягкую светлую силу, которая – он явно это почувствовал! – исходила от мужчины, удивился глубинной яркости его необычных глаз и своему совершенно нелепому для старого бродяги желанию идти с этим человеком рядом.
Пес был очень осторожен и даже при повторной встрече не подошел к знакомцу. Он просто отпустил человека на десять шагов вперед и, высунув длинный язык, деловито потрусил вслед за ним.
Он проводил незнакомца до опушки леса и…
И вот теперь смотрел, как человек неподвижно лежит на земле в десяти шагах от него.
Пес растерянно заскулил и прополз на брюхе пару метров к своему поверженному приятелю. Он не знал, что ему делать. Подбежать к мужчине он боялся – вдруг и в пса начнут выпускать ядовитых мух! – но и бросить он его тоже не мог. Он видел, как было больно мужчине, как он даже заплакал от этой боли, и видел, как закрылись его глаза, прежде чем он упал. Но – и это было главным и радостным! – пес не чувствовал смерти, нет! Мухи не отравили мужчину до конца, а просто усыпили! Пес коротко и призывно взлаял, пытаясь разбудить приятеля, но тот не отвечал.
Что делать? Пес нервно облизнулся, тихо поскулил, поерзал на брюхе. Потом склонил лобастую голову набок, посучил передними лапами, пряданул ушами. Открыл пасть, высунул жаркий от волнения язык, протяжно зевнул… И все время не отрываясь смотрел на мужчину. И соображал. И так ничего умного и не придумал.
И, наверно, поэтому он забыл про опасность, просто встал и с ободряющим лаем крупными прыжками бросился на помощь человеку…
То, что произошло с ним в следующую секунду, пес помнил впоследствии всю оставшуюся жизнь.
Из-под тела мужчины вырвалась яркая ослепительно белая вспышка света. Пес на мгновение перестал видеть, а когда зрение вернулось к нему, вспышка уже превратилась в ровный световой диск, который накрыл собой траву и хвою вокруг человека. Накрыл так, что землю увидеть сквозь этот свет было уже нельзя, зато на поверхности диска замелькали лица, руки, колеса, деревья, машины, дома – черт-те что! – беспорядочно, смешанно, в нелепых сочетаниях, странно. Пес пропахал землю передними лапами и, задрав зад, испуганно остановился. Он не успел ничего сообразить, только лишь испугался, а диск вдруг подготовительно ужался в размерах и выстрельнул во все стороны лучи света, развернулся огромным светящимся веером над человеком, псом, лесом, вонючей штуковиной, достал до неба, стал гигантским цветастым шатром и… И поглотил собою весь мир!
Пес взвизгнул и упал на брюхо. Страшный свет прошел сквозь него и неведомым образом превратил лес в травяной луг, синее небо – в одну огромную грозовую тучу, далекие небоскребы – в серенькие убогие деревянные домишки!
Пес заметался. Он ничего не понимал, потому что привык одновременно видеть, осязать, определять запах и слышать. А сейчас он видел одно, а чувствовал совсем другое! Небо было черным, но грозой не пахло. Высокая трава обступала его со всех сторон, но он проходил сквозь нее и не слышал шелеста стеблей – только легкий шум листвы. Эта листва росла на деревьях из того леса, где он находился секунду назад, и запахи ничуть не изменились: они были лесными и знакомыми! Его уши улавливали гул машин, далекие голоса людей, лязг металла, но глаза видели пустой молчаливый луг, на котором он мог услышать разве что глупое токованье вполне съедобных глухарей…
Он совсем запутался и, перепуганный и растерянный, опять бросился на землю. Так, сказал он себе, не психуй. Сейчас разберемся. Когда не знаешь, что делать в опасности, держись людей. Золотое правило. Он призывно взвизгнул, вытянул морду вперед и вверх и попытался сквозь траву рассмотреть лежащего приятеля. Он не увидел человека, но явно почувствовал его присутствие. Человек неподвижно лежал в нескольких шагах впереди, только теперь его скрывала луговая трава. Пес осторожно пополз к нему сквозь эту ненастоящую дурацкую траву и, пока полз, окончательно уверился в правильности своего решения. В изменившемся мире его приятель был единственным, с кем пес мог разделить свою неясную участь. Он доползет до человека, и ляжет рядом, и будет охранять его от неожиданностей. А когда тот проснется, они вместе что-нибудь придумают.
Он снова поднял и вытянул умную морду, чтобы оценить расстояние до цели…
Грозовое небо рухнуло прямо на пса. Рухнуло, как необъятная махина, которая должна была раздавить собой все живое. Пес взвыл предсмертным воем и завалился на бок. И изумленно понял, что…
Он ничего не почувствовал: махина была такой же бесплотной, как и трава. Она рухнула, а на ее месте, в бескрайних голубых просторах уже разворачивались огромные летающие машины людей. Пес клацнул зубами и уставился в небо. Он знал, что обычно такие машины очень громко ревут. Но эти летели совершенно бесшумно, да и форму имели очень необычную. Пес даже подумал, что с такими формами – кубическими телами, без крыльев, с десятками длинных наростов по бокам – они не должны уметь летать. Но эти летели и снижались прямо на него, и… Пес накрыл лапами морду: длинные наросты выплюнули в него стрелы огня. Он принял в себя страшные на вид разряды и на этот раз не очень удивился отсутствию ощущений. Пора и привыкнуть, подумал он, уже спокойнее наблюдая за пикирующими на него машинами. Здесь, на этом лугу, все какое-то ненастоящее. Но на вид страшное.
