Значит, это бордель. Казалось, жизнь Чарлза внезапно приобрела странное свойство скатываться к абсурду. Всего два дня назад он даже не знал эту девушку, а сейчас она сидит в его карете и они едут к какой-то пьяной шлюшке, которая нашла прибежище в борделе, спасаясь от какого-то бандита.

Чарлз покачал головой и задал естественный вопрос:

– А кто такой Дэнни?

Мэгги резко повернула голову и пристально посмотрела на него; судя по выражению лица барона, он, несомненно, заметил, что ей стало не по себе, когда он произнес это имя.

– Никто, – пробормотала она.

– Но этот человек должен быть известен в вашей среде, если он избивает несчастных девушек на улице, – возразил Чарлз, скептически приподняв бровь.

– Я не знаю, Дэнни это или нет, сэр, – сказала Мэгги, чувствуя себя явно неловко. Чарлз, конечно, не верил ей. Она поморщилась. – Может быть, это какой-то вор. Или Нэн задолжала кому-то несколько шиллингов и попыталась улизнуть, чтобы не возвращать долг.

Паренек, сидевший напротив, внимательно следил за их разговором. Тот ли это Джайлс, один из подопечных Мэгги, который отсутствовал во время посещения Чарлзом ее квартиры? Чарлз сунул руку в карман, достал шиллинг и протянул пареньку.

– Кто такой Дэнни, Джайлс? – спросил он. Мальчик взял шиллинг, который мгновенно исчез в его лохмотьях.

– Все знают Дэнни ОСалливана! Он самый хитрый жулик. Ему подчиняются почти все банды в Лондоне.

Мэгги сжала зубы, слушая эти объяснения, и лишь заметила:

– В Лондоне много людей по имени Дэнни.

– Почему он хотел избить Нэн? – спросил Чарлз у мальчика, не обращая внимания на ее слова.

Джайлс на мгновение встретился взглядом с Мэгги.

– Я не знаю, – сказал он. – Он никогда не имел с ней дела раньше.

Паренек явно что-то знал, но не хотел говорить. И почему его, Чарлза, это должно волновать? Он всего лишь заботится о своем вкладе. Он проводит Мэгги к ее подруге, а потом отвезет назад в Челси, здоровой и невредимой.

Чарлз решительно отказывался думать о вещах, которые его не касались, и с удовольствием вернулся бы к сцене, которая была прервана ворвавшимся в гостиную пареньком.

Он готов был заняться любовью с Мэгги Кинг, маленькой певичкой из варьете, уличной беспризорницей. Нет, не беспризорницей. Она явно отличалась от своего ближайшего окружения. Несмотря на малый рост, в ней чувствовалась сила. Она была простой и открытой, правда, немного резковатой. В ней не было вопиющей вульгарности, жеманства и нарочитой застенчивости, характерных для многих женщин с улицы, с которыми ему иногда приходилось общаться. Мэгги казалась более естественной из всех, кого он когда-либо встречал.

Чарлз тайком взглянул на нее, в то время как она неподвижно смотрела в окошко кареты, и в ее напряженной позе чувствовалось беспокойство и нетерпение. Ее личность, несомненно, имела особую силу воздействия. Должно быть, поэтому он думал о Мэгги, засыпая и просыпаясь, и в течение дня мысль о ней постоянно присутствовала в уголках его сознания. Эта девушка существенно отличалась от всех женщин, с какими ему приходилось иметь дело. Она была подобна неизведанному вину, впервые попробовав которое, пробуждается потребность насладиться им еще и еще. Даже насытившись вволю, не исчезает воспоминание о том, какое сильное впечатление оно произвело, несмотря на пресыщенный вкус. Мэгги сказала, что больше не является девственницей, и теперь легко представить, чего она может ожидать от него…

Прибытие к месту назначения прервало его размышления. Чарлз открыл дверцу кареты и ступил на тротуар. Это было самое подходящее место для борделя: недалеко от Хеймаркета и нескольких дорогих ресторанов. Место, хорошо знакомое молодым людям из окружения Чарлза. На свежевыкрашенном, белом фасаде здания был осмотрительно указан только уличный номер, прикрепленный над дверью, и вход освещали два газовых светильника.

Мэгги выбралась из кареты вслед за Чарлзом и быстро осмотрела улицу, после чего устремилась к двери и вошла внутрь. Джайлс тоже вышел из кареты, но не стал заходить в заведение, а прислонился к ближайшей стене, явно намереваясь дожидаться там возвращения Мэгги. Проходившие мимо люди не обращали на него внимания. С наступлением сумерек улицы в этом районе были заполнены людьми свободной профессии, хорошо одетыми щеголями и нарядными молодыми девицами с накрашенными губами и подведенными глазами – типичный вечерний контингент, включающий также искателей приключений и проституток, толпящихся возле рынка и на Риджент-стрит. Чарлз не заметил никого из знакомых, но если он задержится на этой улице, кто-нибудь может узнать его. Он двинулся вслед за Мэгги к двери и уже взялся за ручку, когда к нему подбежал маленький мальчик.

– Хотите, я найду вам самую свеженькую девочку, дяденька? – прощебетал он, многозначительно подмигивая и снимая свою грязную шляпу.

– Нет, – твердо сказал Чарлз. – Я привез свою для развлечения.

Вытянув лицо, мальчишка ринулся вперед и исчез, проскользнув мимо двух проституток, стоявших под руку со старой женщиной, которая хмуро поглядывала на Чарлза и Джайлса с противоположной стороны улицы.

Оставив Джайлса у стены, Чарлз вошел в холл заведения, где увидел Мэгги и маленькую девочку, которой было не более одиннадцати лет. У подножия лестницы сидели, развалясь в креслах, два здоровенных мужчины. Куда он попал? Должно быть, на лице Чарлза отразилось отвращение, потому что, когда Мэгги оглянулась и увидела его, она тихо сказала:

– Это Нелл, младшая дочка старой Бесс.

Дочка хозяйки заведения, сообразил Чарлз и немного расслабился.

– Милашка Салли наверху, во второй комнате справа, – доложила девочка. – Ее приятель снял для нее комнату здесь, чтобы она не моталась по улицам. У нас приличные клиенты, и мы требуем, чтобы они вели себя хорошо. – Девочка кивнула в сторону двух громил позади нее.

– Спасибо, Нелл, – сказала Мэгги с прежним вульгарным акцентом.

Получив информацию, Чарлз прошел мимо нее и начал подниматься по ступенькам лестницы. Чем скорее они найдут Нэн, тем быстрее смогут убраться отсюда.

– Вам незачем подниматься наверх, – поспешно сказала Мэгги, устремившись вслед за ним. – Я справлюсь одна. Нэн не захочет вас видеть.

– Я уже говорил, что забочусь о своем вкладе, – сказал Чарлз. Он не понимал, почему проявляет такое упорство, однако что-то в поведении Мэгги уязвляло его. Независимость – это хорошо, но у нее проявление независимости выглядело чем-то вроде скрытого презрения.

– При этом вы вполне можете оставаться внизу, – возразила она.

Чарлз пожал плечами, не ответив, а Мэгги, слегка вздохнув, не стала более протестовать.

С лестничной площадки первого этажа им открылся вид на хорошо освещенный, покрытый красным ковром коридор, протянувшийся по всей длине здания. Из дверей комнат, расположенных вдоль коридора, доносились стоны, хихиканье и отдельные вскрики. Чарлз едва ли обратил бы внимание на эти звуки соития, если бы находился не в столь необычной компании. Он взглянул через плечо на Мэгги, чтобы увидеть ее реакцию. А она всего лишь склонила голову набок, как бы говоря: «А чего вы ожидали?»

Нет, она определенно не была невинной.

Они проследовали на второй этаж, и Мэгги проскользнула вперед мимо него к наполовину скрытой служебной лестнице, которая вела на чердак. Лестница была небольшой и темной и заканчивалась узким коридором, устланным голыми досками и освещенным единственным газовым светильником. Чарлз протиснулся мимо Мэгги и тронул ручку второй двери справа. Дверь открылась.

Крошечная комната была еще более тесной, чем кухня в квартире Мэгги. Возле двери топтался Гарри, переписчик юридических документов, а двое маленьких детей, которые в прежней квартире находились в детской кроватке, теперь жались в конце узкой койки, тогда как в середине стояла на коленях Салли, обнимая плачущую Нэн. Волосы несчастной девушки были еще более растрепаны и спутаны, чем прежде, и на залитом слезами лице виднелись многочисленные синяки.