– Почему вы не идете в воду? Вы же весь взмокли от жары. Ловили кого-нибудь?

Это была Мара Торренс. Найджел перевел дух.

– Нет. Вылезайте. И хватит смотреть на меня взглядом Иоанна Крестителя. Вы меня напугали, – с раздражением добавил он.

Молодая женщина вышла на берег и стряхнула с себя воду. Затем, развязав бретельки купальника, легла на гальку рядом с ним.

– Я так и думала, что вы скоро объявитесь, – сказала она. – И на уме у вас будут одни головы. Видимо, ее еще не нашли, раз вы так перепугались при виде моей?

Голову? Нет, насколько мне известно, еще не нашли.

– А что, я и в самом деле похожа на труп – я хочу сказать, от шеи и выше? Не очень-то вы мне льстите, – гнула свою линию мисс Торренс.

– Сейчас не похожи.

– На кого же я сейчас похожа, мистер Стрейнджуэйз? – Прикрывшись рукой от солнца, она вызывающе смотрела ему в глаза.

– О, вы выглядите очень мило. Кроме того, вы похожи на девушку, которой неплохо бы хорошенько выспаться, – ответил Найджел, глядя на белое как мел лицо с сильно припухшими веками.

– Я плохо сплю, когда у меня в постели нет мужчины. А в здешних местах эту нехватку трудно возместить.

Найджел от души рассмеялся:

– Боже мой! Вы что, надеетесь меня шокировать такими вот банальными физиологическими откровениями?

Рука девушки, начавшая потихоньку двигаться к нему по траве, тут же сжалась в кулак.

– В таком случае вам нужно выйти замуж.

– Вот и Лайонел мне об этом твердит? Но что толку? Я же не могу… – У нее дрогнул голос. Она попробовала выразить свою мысль еще раз. – Он находится под таким влиянием мачехи, что это совершенно не по мне. Вы можете представить себе Джанет в роли свекрови?

– Лайонел? – изумился Найджел. – Я бы сказал, что если кто у нее под каблуком, так это Роберт Ситон.

– О, Роберт может себе это позволить… или позволить себе сделать вид, что он у нее под каблуком.

Найджел пронзительно посмотрел на девушку. Впервые она сказала что-то без обычного своего эгоцентризма.

– Вы им восхищаетесь? – спросил он.

– Робертом? Я… я преклоняюсь перед ним. Он единственный добрый человек, которого я встречала в жизни, – единственный по-настоящему добрый человек. Он был таким удивительным, когда я… когда со мной случилась страшная, ужасная беда. Уже очень давно… Но это неважно. Он великий поэт.

– Да… Но давайте вернемся к вашей бессоннице. Вы всегда плохо спите? А как вы спали, скажем, на прошлой неделе? Например… в пятницу?

Найджел почувствовал, как девушка напряглась, но тут же расслабилась.

– Ах, в пятницу? Нет, в ту ночь все мы спали как убитые, насколько я помню.

Что так?

– Потому что предшествующая ночь была совершенно безумная.

– Ну? – спросил Найджел, с безразличным видом разглядывая траву у себя под ногами.

– Да. В ту ночь была дикая гроза. Вскоре после полуночи. Казалось, ей конца не будет. То прекращалась, то начиналась снова. Ненавижу гром и обожаю молнию. Я всю ночь смотрела на грозу из окна спальни.

– А куда выходит окно?

– Во двор.

– Не видели ли вы возле дома незнакомых людей – неважно, с головой или без головы?

– Нет. К тому же об этом меня уже спрашивала полиция. Надоело.

– А остальные домочадцы – они тоже плохо спали в ту ночь?

– Смотря кто. Роберт и Джанет – да, безусловно. Я видела, как они перебегали двор вскоре после половины первого, тогда гроза только начиналась. А Ванесса говорит, что видела их еще через полчаса, когда гроза разразилась во второй раз.

– Господи, что же они могли делать в такую ночь на улице?

– На следующее утро я спросила об этом Джанет. Она сказала, что они беспокоились за Китти, это их кобыла, – что ее напугает буря, она начнет брыкаться и всю конюшню в щепки разнесет.

– А второй-то раз? Когда Ванесса их видела?

– Ну, Джанет говорит, что ей это приснилось. А Ванесса все равно утверждает, что точно видела их при вспышке молнии, они были под большим каштаном.

– Прятались от дождя?

– Нет, бежали мимо него из дома. Я думаю, Ванесса это и правда во сне видела. Только Джанет все равно не должна была так резко с ней разговаривать. Вообще она очень странно вела себя в пятницу, была какая-то взвинченная и, что совершенно на нее не похоже, отправилась спать сразу после ужина.

– Джанет?

– Угу.

– А что остальные? Например, Лайонел?

– О, Лайонел утверждает, что спал и ничего ре слышал. Говорит, что привык на войне спать даже под бомбежкой, – обиженным тоном добавила Мара. Он непременно должен спать по восемь часов каждую ночь, не меньше. Наш Лайонел – ярый сторонник здорового образа жизни.

– А ваш отец? Его буря тоже разбудила?

Молодая женщина не спешила с ответом.

– Не думаю. Он… ну, знаете, он немного поддал в тот вечер. А кстати, почему вы все это у меня спрашиваете?

– Ночь четверга может оказаться очень важной.

– Но вы же начали меня спрашивать про ночь пятницы!

– Оговорился, – как ни в чем не бывало ответил Найджел.

– Ничего себе, оговорился! Да вы просто обманщик! Вы нарочно все это из меня вытянули! Это… это низко! – Она сидела в напряженной позе и буквально испепеляла его взглядом.

– Вам не следует так распаляться. Очень скоро полиция примется задавать вам кучу вопросов о ночи с четверга на пятницу. Считайте, что у нас с вами была просто генеральная репетиция… И, насколько я понимаю, вы не сказали ничего такого, что могло бы бросить на кого-нибудь тень. Ведь нет никаких доказательств, что убитый приходил в Плаш-Мидоу. Пока нет.

– Я думаю, вы довольно опасный человек, Найджел Стрейнджуэйз, – сказала она и с сомнением посмотрела на него.

– А я думаю, что вы совсем не такая злая женщина, какой хотите казаться.

Она схватила его за руку и, со злостью вонзив ногти в его ладонь, оттолкнула от себя.

– Нечего изображать из себя доброго папочку! – Яростно крикнула она. Не смейте… – Она вскочила, подбежала к реке и, бросившись в воду, поплыла на спине.

Найджелу пришло в голову, что хорошему пловцу ничего не стоило бы отбуксировать труп по течению, а потом пустить по волнам. Он встал.

– Вы не вернетесь со мной в дом? – крикнул он девушке.

– Нет, я пройду задами. Джанет не любит, когда я маячу под окнами в таком виде. Она умеет охранять собственность, свою собственность, и приличия тоже. Знаете что, приходите после ленча к нам в амбарчик! Хорошо? Тогда до встречи.

Найджел помахал ей рукой и пошел вдоль берега. Войдя в калитку, он очутился на дорожке, которая вела от пешеходного мостика к деревне, взобрался по крутому склону длиной в сотню ярдов и увидел перед собой Плаш-Мидоу.

Дом выглядел по-другому. Поубавилось очарования, прибавилось живости по сравнению с тем, каким он увидел его в прошлый раз. Розы – вот в чем все дело – по большей части увяли, оставшиеся пожухли. Дом остался таким же великолепным, да, но это не был уже тот сверкающий сказочными красками сон. И зачем, ради всего святого, меня занесло сюда? И что только я здесь делаю? Такие мысли закружились в голове у Найджела. Великий Боже, в какую еще ловушку я сам себя загоняю? И вообще, почему я вдруг подумал о ловушке? Знаменитый поэт, его жена – родовитая дама из старинной семьи, – его сын и дочь, о чем тут можно беспокоиться? Только из-за того, что в полумиле от их дома найдено тело без головы, я заявляюсь, готовый обвинять всех и вся, шарю по углам и закоулкам в поисках зловещих улик, не верю ни одному слову… Девушка прыгает в воду, чтобы искупаться, а я тут же представляю себе, как она тянет за собой на буксире обезглавленный труп…

Найджел встряхнулся, чувствуя, что дом снова начал околдовывать его своими чарами – теперь без помощи роз, но на этот раз еще быстрее. Нет, тут все же есть кое-что необычное, сказал он себе. Ну вот, например: почему Джанет Ситон, помешанная на родословных и всяческих кастовых условностях, позволяет такой богемной парочке, как Торренсы, жить у них в амбаре? И как могла Мара Торренс, которая боготворит Роберта Ситона, дойти до того, чтобы вырезать такую позорящую его фигуру? И почему Роберт назвал ее «аутотерапией»? И когда…