Кирпичная двухэтажная дача расположилась близ берега, на отшибе. С одной стороны к ней примыкала большая крытая веранда, с другой — выстланная декоративной плиткой парковка, на коей, параллельно друг к другу, были припаркованы две легковые машины — белая, и тёмно-вишнёвая. На первом этаже резиденции, в главной гостиной комнате, находились двое: хозяин, и его гость. Мужчины сидели на плетёных креслах, за низким шестиугольным столиком, и о чём-то сосредоточенно разговаривали, изредка притрагиваясь к стоявшим на столе кружкам, и делая скупые глотки хорошего, хотя и поостывшего чая. На стене громко тикали большие аналоговые часы.

— Как вы оцениваете шансы на успех? — сухо спросил высокий беловолосый человек, одетый в лёгкую полосатую футболку, и длинные, облепленные разнокалиберными карманами шорты. Однако, не смотря на простую одежду, его глаза, имеющие редкий ярко-зелёный цвет, были серьёзны, внимательны, и умны, а бездонные зрачки затягивали, как чёрные дыры, душу любого, кто оказывался неосторожным достаточно, чтобы в них заглянуть. Вообще, не смотря на титаническое спокойствие, его облик решительно напоминал какую-то хищную змею, готовую вот-вот вцепиться в несчастную жертву. Человек, которому был задан вопрос, подобострастно прокашлялся:

— Разумный вид 1-4-170…

— Кажется, в своём отчёте вы называли их Ингрионами.

— Да, разумеется… Так я их прозвал потому что…

— Оставьте. — одетый под туриста человек остановил его жестом — Про эти нюансы я уже читал. А вы, пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

— Ну… Ингрионы — существа своеобразные… — его собеседник, низкорослый, но жилистый молодой человек, повертел свой стакан, отрешённо любуясь отбрасываемыми им солнечными бликами — Их психология — тёмный лес… То есть, с точки зрения нормального человека, она просто покажется абсолютно бредовой, дикой, и нелогичной… Например…

— Ну это, профессор, ничего нового. — вежливо перебил его сидевший напротив блондин — То же самое можно сказать и про все остальные РНВ.

— Да, да… Вы правы, конечно. — пожал плечами молодой светоч экзобиологии — То есть, логики у всех разумных разные, но нам, людям, они все кажутся одинаково нелогичными, а посему — просто одинаковыми… Хотя, конечно же, это не так. М-да… Вернёмся, тем не менее, к нашим баранам… Я имею в виду, к Ингрионам, конечно. — пошутил он, и сам же коротко рассмеялся — Ингрионы примечательны в первую очередь тем, что обладают просто непомерным, гипертрофированным чувством…

— Профессор. — мягко, но непреклонно оборвал его блондин — Ваш отчёт я перечитал три раза. Вчера дважды, и ещё один раз — сегодня за завтраком. Ни одной буквы не упустил, уж поверьте. И всё, что вы мне сейчас говорите, я прекрасно помню. Вы здесь находитесь по другой причине: я хочу из ваших уст услышать оценку… представленного вам вчера сценария. Время подумать у вас было. Пожалуйста, не уводите разговор в сторону.

— Но как… — замялся тот, кого называли профессором. Было видно, что он бы с гораздо большей охотой рассказал про особенности чужепланетной психики, чем про свои соображения касательно «сценария» — А как же ваши специалисты?

Взамен ответа, где-то подле заиграла известная классическая композиция. Владелец резиденции, сделав знак посетителю, снял с напоясного крепления крохотный мобильный телефон, и проверив номер беспокоившего абонента, неопределённо пошевелил уголками губ. С точки зрения постороннего, это проявление мимики могло означать что угодно — радость, печаль, раздражение или испуг… Нет повода сомневаться: блондин бы шутя обломал зубы самому искушённому психоаналитику, одурачил бы самый навороченный детектор лжи, а от потуг прочитать его мысли поехал бы шифер у любого экстрасенса… Отпив ещё чаю, человек-змея разложил телефон, и ловко попав по лилипутской кнопке массивным, похожим на железную арматуру пальцем, приставил аппарат к уху:

— Говори.

Ему что-то сказали, но ни до кого кроме адресата не долетало ни звука. Выслушав невидимого беседчика, зеленоглазый опять покривил губами — очень похоже, что проявлять свои чувства иначе он просто не умел — и посмотрев за окно, ответил тем же бездушным голосом:

— Плохо. Поднимай Шавсарра и Маканте, пускай действуют… Придётся начинать немедленно. — он замолчал, выслушал реакцию — Нет, не могу… Ты знаешь, где я сейчас? — ещё одна пауза — Да… Да… Да, я слышал. — он перевёл взгляд с окна на нарядную вазочку, что стояла на столике, и легонько кивнул — Разумеется, сама. Я просто не успею. — опять короткий кивок — Естественно, я буду ждать.

И человек захлопнул мобильник. Вешать на пояс правда не стал, положил рядом с кружкой… Затем как ни в чём не бывало посмотрел на профессора, и будто их диалог не был только что прерван, ответил на поставленный минуту назад вопрос, прекрасно помня, о чём он был:

— Мои специалисты не имели возможности посвятить изучению повадок Ингрионов пять лет с крюком. На данный момент, лучший по ним специалист — это вы. Мне важно именно ваше мнение.

— Понимаете, тут… — закашлялся профессор, мигом состарившись лет на десять, и даже как будто бы поседев, хотя так, естественно, только казалось со стороны — В таком деле… Гарантировать ничего нельзя.

— Прекрасно понимаю. — белобрысый хозяин дома посмотрел учёному прямо в глаза — Однако ж, гарантии с вас не просят. Всего лишь вашу оценку.

— Ну, опуская, как бы это помягче выразиться, моральную составляющую…

— Действительно. — поддакнул светловолосый, не сводя ледяного взгляда со съёжившегося профессора. Впервые за время разговора на его лице появилось что-то отдалённо напоминающее ухмылку. — Учитывая обстоятельства, моральную составляющую лучше не трогать, вы правильно заметили.

Повисла пауза. Профессор нервно крутил стакан, и усердно прятал свой взгляд от властных, гипнотизирующих, подчиняющих очей собеседника — как ничто другое, выдающих в нём большого начальника. На стене продолжал свою не имеющую конца работу красивый, устланный декоративными завитушками хронометр. За широким окном было солнечно, копошилась различная живность. Приливные волны с шелестом омывали песчаный пляж, у цветущей орхидеи, будучи тотально равнодушным к происходящему в комнате, жужжали несколько блестящих колибри, а кончики кокосовых пальм трепетали под порывами тёплого тропического ветерка. Лурь, планета-курорт… Рай на земле.

— Профессор. Посмотрите на меня.

Тот подчинился, поднял глаза, и не выдержав, громко вздохнул:

— Вы знаете… Перед нами тот случай, когда принято говорить: девяносто девять, и девять … Если всё сделать правильно, то осечка практически исключена. На ингрионской этике можно сыграть так, что у них не останется никакого выбора…

— У вас есть замечания? Предложения?

— Да, несколько. — признался учёный, нехотя — Вот послушайте…

Семью неделями позже…

— Взво-о-од!!! Целься! — рявкнул майор, сурово взирая на стройный рядочек своих подчинённых из-под густых совиных бровей. Солдаты послушно вскинули винтовки на уровень груди. Майор подождал ещё секунду, будто о чём-то размышляя, и украдкой вздохнув, сделал уверенный взмах рукой — Огонь!

Шестнадцать свистящих плевков слились в единый залп, тут же смешавшийся с влажным, неприятным чавканьем — это пули, не пролетев и дюжины шагов, безошибочно нашли свои цели. Шеренга стоявших на коленях людей незамедлительно завалилась на землю — кто вперёд, кто назад, а кто набок. Соломенная стена, перед которой приговорённые встретили свой конец, украсилась неаппетитными красно-бурыми кляксами, а из-под одетых в серые однотипные комбинезоны трупов начали растекаться тёмные лужицы.