А когда, по логике вещей, подошла очередь полковника делиться с ними откровениями, буйство погоды внезапно закончилось, и Черников с нескрываемой радостью встал из-за стола, указав рукой на кровать:

— Будите своих спящих красавиц, и отправляемся.

Глор недовольно хмыкнул. Шорл вздохнул, и потянулся к значительно полегчавшему за последние дни медпакету.

— …Путь чист. — прошептал запыхавшийся проводник, появившись из темноты — Теперь только прямо… Удачи!

Черников молча ему кивнул, и критически посмотрев на своё воинство, сделал выразительный взмах рукой — «Вперёд!» Все четверо ринулась за полковником. Ночь выдалась что надо: ни луны, ни звёзд. Утренний ливень давно закончился, но небо так и не очистилось, поэтому темень стояла страшная… Особенно тут, на дне глубокого оврага. Под ногами чавкала достающая до колен вода, тихо шелестела одежда, шумели на ветру две одинокостоящие берёзы. Идиллия… Но никто из их пятёрки не обманывался внешним спокойствием, не расслаблялся, не терял внимания… Ничего подобного. Нервы звенели, чувства обострились до предела, и каждый подсознательно ожидал засады, погони, западни… Да чего угодно, но только не той увеселительной прогулки, которую обещал им Карыш. Здесь, на Тарлано-Амнейской границе, по-другому и быть не могло. Беспокойство пропитывало здесь всё: камни и землю, воду и воздух, и даже траву и деревья. Всё.

Замыкающий шествие каперанг в который раз покосился на светящиеся стрелки хронометра — ночное путешествие длилось уже полтора часа. За это время отряд преодолел где-то три километра оврага, и сейчас находился примерно на полпути между частоколом тарланских и амнейских крепостей. Почему им не повстречалось ни одного дозора, и как их могли не заметить с ближайшей крепости, когда пятёрка пробегала мимо, капитану никто не объяснял, но выводы и без того были очевидны. Некто «в чинах» эти дозоры невзначай отменил или задержал, открывая незаконным эмигрантам зелёный коридор. «Длинные же у руки у нашей разведки.» — восхитился Лийер — «Если даже в Тарлании проворачивают такое, то что же творится в столь любимой полковником Амнее?» Но каперанг всё равно не расслаблялся — здесь, посреди ничейной территории, всё ещё могли повстречаться тарланские патрули, равно как и амнейские. Оба варианта были одинаково плохи — тарланцы их примут за дезертиров, амнейцы — за вражеских диверсантов. А задавать вопросы перед тем как жать на спуск здесь было как-то не в моде…

Антон поднял сжатый кулак, и замер. Шорл прислушался, но не различил никаких посторонних шумов, однако ж, наряду со всеми остальными, принялся терпеливо ждать ведущего. Простояв неподвижной статуей целую минуту, Черников жестом приказал двигаться дальше. Так продолжалось долго. Пятёрка снова шла и снова останавливалась, и это повторялось до бесконечности, хотя только однажды капитан расслышал где-то вдалеке тихие голоса… И вот — бесконечность кончилась. Они вышли на то самое место, что описывал проводник: впадина здесь быстро мельчала, а через сотню метров кончалась вовсе. Выход из неё прекрасно просматривался из ближайшего амнейского форта, чей шпиль был виден уже отсюда, и пройти незамеченными сколько-нибудь дальше (если и здесь кто-то не постарается, и не отменит все патрули) не представлялось возможным… На их счастье, в этом не было необходимости. Черников достал из-за пазухи короткую деревянную дудку, и задумчиво подержав её несколько мгновений в руке, поднёс к губам, вбирая полную грудь воздуха. Дунул: три раза коротко, один длинно, и снова коротко. Конспирация, понимаешь… Шли секунды: пять, десять, двадцать… И ничего не происходило. «А вдруг их забыли предупредить, и сейчас нас встретят не хлебом-солью, а градом стрел?» — испугался капитан, но тут, на двадцать шестой секунде ожидания, со стороны крепости раздался единственный длинный гудок. Их услышали!

И снова долгая, гнетущая тишина. Прошло около пяти минут, перед тем как из темноты послышался топот копыт, и перебежчиков, успевших выйти на открытое место, обступили семеро латных всадников. Шестеро держали факелы, и нацеленные на пришельцев арбалеты, а седьмой, подъехавший к сгрудившейся пятёрке всех ближе, был вооружён лишь мечом, но и его доставать не спешил. Рыцарь был высоким, широкоплечим, и носил короткую бородку, срастающуюся по краям рта с разделёнными на две половинки усами.

Они находились на расстоянии прямого выстрела с ближайшей амнейской крепости, и тарланских патрулей здесь быть не могло, так что человек был предельно спокоен. Его глаза, недолго поблуждав по их лицам, остановились на Антоне, и изучающе замерли. «А ведь колдует, стервец, как пить дать колдует!» — необъяснимым образом догадался каперанг — «Смотрит, не подделка ли перед ним…» Неожиданно, губы незнакомца надломились в скупой улыбке, и он сделал остальным рыцарям знак, чтобы те опустили оружие.

— Приветствую вас на священной амнейской земле, господин Черников и соратники. — сказал он вполне почтительно — Меня зовут Эролс, вам должны были сообщить…

— Мне сообщили. — ответил полковник — Спасибо.

Им действительно сообщили. Карыш, обитающий на улице Редких Туч, оказался весьма высокопоставленным бюрократом из королевской администрации Яваля. Компания завалилась к нему этим утром, но не застав дома хозяина, целую стражу пробездельничала в «комнате для гостей», куда их определил вежливый швейцар.

Но заскучать не успели. Глор и Лийер тут же вспомнили, что за Черниковым числится должок, о чем и поспешили ему сообщить. Полковник, не имея больше убедительной отговорки «некогда», был вынужден сдаться, и превознемогая себя, поделился с ними некоторой информацией об Амнее. Например, четверо слушателей узнали, что для контактов с Таллской Империей, там был учреждён так называемый «Специальный Отдел Министерства Иностранных Дел номер два», или просто СОМИД-2. О деятельности, и вообще — существовании этого отдела — знали только его непосредственные работники, король, и горстка высокопоставленных чинов из амнейского госаппарата, но отдел, тем не менее, успешно функционировал, и полномочиями обладал широчайшими. Его-то представители и должны были встретить беженцев на той стороне границы…

Говорил полковник медленно, нудно, щедро разбавляя крохи информации множеством отвлечённых рассуждений и словами-паразитами. Хотя, надо признать, что делал он это не без изящества — речь была хоть и ужасно неинформативной, но звучала гладко и без запинок. А затем вернулся Карыш, и позвал гостей в свой кабинет. Обменявшись с полковником парочкой кодовых фраз, он рассказал им о плане «побега», и соответственно, об Эролсе…

— Извиняюсь за эту процедуру… — амнеец кивнул на овраг — Но теперь только вот так и получается — тёмной ночью, да оврагами, рощицами… Нет другого выхода. — Эролс скорбно покачал головой, и глянул на остальных — Положено ли мне знать, кто ваши спутники?

— Кого тут только нет… — полковник отвернулся от Эролса, и скептически осмотрел свой отряд — Но можете не беспокоиться, это проверенные люди. — серьёзно добавил он.

— Я понимаю. — кивнул амнеец, хотя едва ли это было так — Переночуете в крепости, или у вас неотложные дела?

— А что, связи нет?

— Нет. Запрет на использование радиостанций пришёл от Сабиря ещё четыре дня назад… Но деталей я не знаю.

— Интересно… В таком случае, мы переночуем здесь. Но отправляемся около четырёх… И нам, разумеется, потребуются лошади.

Шорл незаметно вздохнул. Своих лошадей им пришлось оставить на той стороне границы, в Тарлании, иначе бы точно ничего не вышло — верхом не проедешь по затопленному овражеку, и под носом у часовых не проскочишь… А жаль. Лийер не считал себя сентиментальным добряком, но тем не менее, немало огорчился, когда пришла пора расставаться со своим средством передвижения — настолько к нему привязался.

— Не вопрос. — ответил Эролс, и развернул коня — Пойдёмте. Вам следует отдохнуть.

— Сердечно благодарю. — сказал Антон без тени сарказма, и ступил за амнейцем.