– Утром было совсем не больно, а вот сейчас немного саднят…

На самом деле ступни пульсировали болью, и эта боль молоточками отдавалась в голове. Только этого не хватало! Она всегда отличалась отменным здоровьем, годами не обращалась к врачам, а тут вдруг почувствовала, как весеннее солнце становится неприятно жарким, а все тело покрывается потом. И тут же ее внезапно зазнобило.

– Али? – Даниэль не сводил с нее встревоженного взгляда. – Вам плохо?

Она слабо улыбнулась.

– Я оказалась никудышной спутницей для пикника.

Даниэль поспешно упаковал остатки завтрака в корзину, не слушая ее слабых протестов.

– Идемте, – мягко, но решительно скомандовал он. – Я отвезу вас обратно в отель.

– Простите меня, Дэн. Это все солнце и вино…

– Извините, это больше походит на приступ лихорадки. – Он наклонился и взял ее под руку. – Вы сможете дойти до машины?

– Конечно, – заверила его Александра, но на полпути к дороге голова у нее закружилась, она споткнулась, и сильные руки Даниэля подхватили ее и усадили на сиденье «Рено».

Неподалеку от отеля «Золотой голубь» собралась небольшая толпа поглазеть на драку, затеянную двумя местными забулдыгами, поэтому подъехать поближе ко входу Даниэлю не удалось. Он взглянул на Александру. Ее сотрясала легкая дрожь, на лбу выступила испарина, похоже было, что у нее жар.

– Ладно, – пробормотал он, – вернемся ко мне, и я уложу вас в постель, где вам и место.

Он развернул машину и поднялся вверх по дороге к своему дому.

Два часа спустя Даниэль сидел на стуле у кровати в гостевой спальне, промокая пот на ее пылающем лбу и проклиная ненадежность французских докторов. Александра металась по постели, ее черные волосы взмокли от испарины, губы беспрерывно шевелились, шепча какие-то бессвязные слова.

Даниэль откинул одеяло в ногах кровати и осмотрел ее ступни. Они опухли и покраснели. Даниэль вышел из комнаты и вскоре вернулся с миской свежей прохладной воды, бутылкой антисептика и ножницами. Со всей возможной осторожностью, хотя Александра, казалось, совершенно ничего не замечала, он срезал бинты и озабоченно уставился на подошвы ее ног. И без врачебного диплома можно было догадаться, что у нее сильное воспаление. Это означало, что одним только антисептиком дела не спасти.

Он прошел в свою спальню и снова набрал номер врача. Ответила его жена. Голос у нее был раздраженный. Нет, доктор еще ходит по вызовам. Да, как только он вернется… в ту же секунду… А теперь, если месье будет так любезен и освободит линию… возможно, ее муж как раз сейчас пытается с ней связаться…

Александра выглядела более спокойной, когда он вернулся в спальню для гостей, но, приглядевшись, Даниэль заметил, что ее сотрясает озноб. Ее руки были холодны как лед. Он бросился обратно к себе, сгреб в охапку одеяла с кровати и укрыл ими Александру. Через десять минут она уже горела жаром и бредила. Даниэль отер ее лицо, смочил губы прохладной водой, сел и стал наблюдать. Ему оставалось только ждать.

Доктор появился только около одиннадцати вечера. Лицо его было багровым. От него несло чесноком и спиртным, Даниэль с трудом удержался, чтобы не высказать все, что он думает.

Однако врач тщательно осмотрел больную, не обращая внимания на Даниэля, не спускавшего с него глаз.

– Безусловно, серьезная инфекция. – Доктор склонился к ее ногам и внимательно осмотрел ступни. – Кроме того, я все еще вижу осколки стекла в левой пятке.

– Насколько все это серьезно? – с тревогой спросил Даниэль.

– В легких чисто, сердце здоровое, но у нее перемежающаяся лихорадка. Мне придется вернуться в свой кабинет и взять все необходимое.

– Разве у вас нет с собой того, что нужно? – сердито спросил Даниэль. – Я подробно описал все симптомы вашей жене.

Француз снисходительно улыбнулся.

– Она не может упомнить все. – Он со щелчком захлопнул свой саквояж. – Не беспокойтесь, я скоро вернусь.

Верный своему слову, он вернулся через полчаса, сделал укол пенициллина и прививку от столбняка.

– А теперь, месье, вам остается только ждать. – Доктор поднялся. – Давайте ей пить почаще и понемногу. Прохладное, но не холодное.

Даниэль проводил его до дверей.

– Вы еще вернетесь?

– Завтра утром. Если леди станет лучше, она сможет принимать антибиотики в таблетках, а я займусь ее ногами. – Он укоризненно покачал головой. – Полагаю, она пыталась самостоятельно извлечь осколки. А это могло для нее плохо кончиться.

К утру Александре стало значительно лучше. Температура снизилась, и, хотя она испытывала страшную слабость, а ступни по-прежнему пульсировали болью, Александра сумела ответить на вопросы доктора и поговорить с Даниэлем.

– Почему вы не обратились к своему лечащему врачу, мадам?

Она пожала плечами.

– Думала, что справлюсь сама. Кто угодно может вытащить занозу.

– Это очевидное заблуждение. – Доктор сделал ей еще один укол пенициллина. – А теперь позвольте мне применить местную анестезию, чтобы я мог удалить остатки стекла.

Вечером Александра уже захотела встать с постели. Куриный бульон, которым Даниэль покормил ее с ложечки, сделал свое дело. Она решила принять ванну, но после мытья почувствовала слабость.

– Вам еще что-нибудь нужно? – спросил Даниэль, склонившись над ней.

Она покачала головой.

– Ничего. – Она взяла его за руку. – Вы были так добры… Я даже не знаю, как вас благодарить, Дэн.

– Благодарить? За что? Вы подарили мне отличный повод увильнуть от работы.

Несколько мгновений Даниэль пристально изучал ее лицо. До сих пор она всегда представала перед ним в наилучшем виде: элегантно одетая, тщательно причесанная, с безупречным макияжем… Сейчас она лежала в постели, закутанная в одну из его рубашек, без следа косметики на лице, с все еще влажными и слипшимися волосами, и все же казалась ему прекрасной как никогда.

– Постарайтесь уснуть, – сказал Даниэль и поцеловал ее в лоб.

Ее глаза послушно закрылись.

Он тихонько вышел из спальни, прошел в гостиную, открыл бутылку кальвадоса и налил себе большой стакан.

Какой-то скрип разбудил Александру. Она зашевелилась в чужой постели, и скрип раздался снова. Сердце у нее заколотилось, она села в постели, судорожно комкая простыню.

На окне не было занавесок, лунный свет, проникая сквозь ветви деревьев в саду за окном, отбрасывал поперек кровати узкие черные тени, напоминавшие прутья решетки. За окном послышался голос ночной птицы, и Александра вскрикнула в испуге. Через секунду дверь распахнулась, и вбежал Даниэль, на ходу завязывая пояс халата.

– Али? Что случилось? – Он щелкнул выключателем, и свет от люстры под потолком залил комнату.

– Я… Мне послышалось… – Взгляд ее широко раскрытых серых глаз устремился к окну.

– Тебе плохо? – Он присел на край кровати и пощупал ладонью ее лоб. – Может, позвать доктора?

Она покачала головой, стараясь оправиться от паники.

– Тебя что-то напугало?

– Я… Да, мне так кажется. Вон там. – Александра уставилась через окно в сад, теперь, при электрическом свете, казавшийся чернильно-черным.

Даниэль встал, выключил свет и подошел к окну, вглядываясь в темноту.

– Ничего не видно. Что тебе почудилось, Али?

– Я услыхала… Нет, наверное, ничего. Просто проснулась в страхе, сама не знаю почему.

Даниэль снова сел на край кровати.

– Незнакомый дом, чужая постель… к тому же ты все еще нездорова. Ничего удивительного, что ты испугалась.

Она откинулась на подушку.

Сидя так близко от нее в полутьме, Даниэль вдруг особенно остро ощутил ее наготу. Ему стало неловко. Надетая на ней рубашка была не застегнута, полы разошлись, пока она металась во сне, ему был виден плавный изгиб груди, освещенной лунным светом. Во рту у него пересохло. Он поднялся на ноги.

– Не уходи, Дэн.

– Тебе надо поспать.