Пока старый и малый говорили друг другу ритуальные фразы, чем малой меня очень удивил - это в два года то, я провел блиц-дознание и выяснил, что его просто грубо оторвали от баронессы, когда он, вцепившись в ее ногу, не хотел отпускать мать из дома с ''контриками''.

  - Это и есть твой сын? Совсем на тебя не похож, - констатировал герцог, которому мальчишка понравился.

  - Можете сравнить наши родинки за левым ухом, - пожал я плечами.

  - Иди ко мне, дитя, - протянул герцог руки к мальчику.

  И когда тот подошел, взъерошил ему волосы на голове. Потом Ремидий и мне попортил прическу, заставив наклониться. Таки не поленился герцог. Сравнил.

  - Странно, Савва... твой рецкий сын белобрысый, а твой имперский сын черняв как ворон, - пожевал Ремидий усами.

  - В матерей пошли, - ответил я. - Ваша светлость, я могу передать юного барона Тортфорта официально под вашу опёку?

  - Такой маленький, а уже Тортфорт, - усмехнулся герцог. - Номинальный его отец, как ты говорил в плену?

  - Так точно.

  - Тогда мне ничего не остается, как действительно взять под опёку этого сиротку, который как я помню к тому же еще и мой прямой вассал. Это моя обязанность как сюзерена.

  Не ломай дрова...

  Не ломай дрова...

  Легко тебе, герцог, так меня напутствовать. Не помню уже, кто сказал, вроде Маркс, что история повторяется дважды, первый раз как трагедия, второй раз как фарс. Но тут вполне может быть наоборот. Причем тут баронесса и мятеж? Тут под меня любимого копают из-под баронессы

  - ... а сопротивление законной власти знаешь, как нынче карается? - закончил я короткую требовательную речь у ворот столичной контрразведки.

  - Знаю, ваша милость, но не велено мне кого-либо сюда пускать. Я подчинюсь приказам, - виновато бухтел кирасир-привратник в маленькое окошечко в воротной калитке. - Сами устав знаете.

  - Тогда отойди-ка, братец, в сторонку и ложись на землю, чтобы тебя не зацепило ненароком. Понимаю, что служба, но командую сейчас здесь я, а не твои офицеры-изменники.

  По взмаху моей руки V-образный отвал ''артштурма'' играючи распахнул внутрь двора деревянные створки ворот с первого же тычка. Что хотите? Дюжина тонн на острие треугольника!

  В распахнутые ворота ворвались штурмовики с автоматами наперевес.

  Что-то входит уже в дурную традицию у меня штурмовать с рецкими горцами имперскую контрразведку. Ежегодно. Как празднование Хэллоуина. Только на этот раз нет у меня тайной отмашки с самого верху, а только императорский рескрипт в планшетке, дающий мне чрезвычайные полномочия ''на время подавления мятежа''. Ну а коли в городе народ еще арестовывают за ''участие в мятеже'' то знать мятеж еще не кончился. Слабая такая отмазка, но другой у меня нет.

  Что на это раз? Зрада или перемога?

  Течет у баронессы в дому, ох как течет. Пятой точкой чую. Найду крота среди прислуги, порву как Тузик грелку. А может меня специально на такую реакцию и вызывали? Если это так, то держись,... кто бы ты ни был. Это моя женщина!

  В этот наскок я специально отобрал только тех егерей, с которыми штурмовал когда-то контрразведку в Будвице. Просто потому, что они уже сами знают, что им делать на этом задании. Долго инструктировать не нужно. Знакомую работу всегда делать легче и быстрей, чем в первый раз.

  Охрану из кирасир штурмовики споро разоружили и заперли. Даже стрелять не пришлось.

  ''Контриков'' тоже рассадили по камерам, только по отдельности чтобы сговориться не смогли. Мне их еще допрашивать.

  Сам расселся в начальственном кабинете и приказал принести дела, заведенные на заключенных.

  Мать моя женщина... В большинстве своем бабы тут по камерам сидят. Сплошняком аристократки с фамилиями на ''-форт''. Однако моей баронессы в этих бумагах не было. Хотя фамилия Тортфорт встречалась, но то... графиня, вице-графиня... Даже какая-то родственница расстрелянного нами в Будвице за дезертирство бургграфа Леппе-Тортфорта была, но баронессы ни одной.

  Привели ко мне младшего ''контрика''. Младшего я вызвал, потому что разобрался уже в имперских порядках, где все бумаги сваливают на самого молодого офицера. Начальство само пальцы в чернилах пачкать не любит вот и занимается дедовщиной.

  - Где баронесса Илгэ Тортфорт? - спросил я.

  - Разве всех тут упомнишь, господин полковник? - пожал плечами лейтенант.

  - Командор, - поправил я его. - Командор воздушного флота барон Бадонверт. Чрезвычайный императорский комиссар.

  Пришлось показать ему миниатюрный портрет, взятый мной из ее дома для опознания.

  - Вроде видел такую женщину, но точнее не скажу, - положил лейтенант портрет обратно на столешницу. - Из этих лиц за последние дни у меня в глазах просто калейдоскоп.

  В зубы дать ему, что ли, для просветления памяти? Но пришла идея продуктивнее.

  - Кто ездил сегодня на аресты в черной карете?

  - Старший фельдфебель административной службы Ленжерфорт, - отрапортовал лейтенант.

  Фельдфебель портрет опознал. И даже показал укладку, где подшит на Илгэ исполненный арестный лист со всеми этими ''сдал-принял''. И журнал дневального принес, где отмечено было время привода баронессы в контрразведку и время ее отбытия из нее. Надо же какие аккуратные здесь бюрократы эти фельдфебели. Все у них тут под роспись и подпись. Но, нам же легче разбираться.

  - Куда она отбыла? Ее отпустили? - вцепился я глазами в него.

  - Никак нет, господин командор, отметки об отпуске в журнале нет, - развел руками фельдфебель из аристократов.

  - Так куда она делась?

  - Ее переместили. Перевели в другое место, - пояснил он.

  - Куда!? - рявкнул я. - Мне из тебя слова клещами тянуть? Могу и клещами...

  - Не могу знать, господин командор. Это выше пределов моей компетенции, - по его висками резко потекли струйки холодного пота.

  - Кто знает? Кто отправлял? - повернулся к младшему ''контрику'' и обличительно ткнул в него указательным пальцем. - Лейтенант, если не выложите сейчас же все как на духу, то через пять минут я вас лично расстреляю у ближайшей стенки без суда и следствия. Вам понятно? Мне не впервой стрелять Тортфортов и прочих изменников из вашего сословия. У меня слова никогда не расходятся с делом. Пять минут. Время пошло.

  - Ее, скорее всего, увезли в замок Ройн. По крайней мере, раньше именно туда их отсюда увозили, - торопливо ответил контрразведчик практически без паузы. - Ройн в Цебсе.

  - Где это?

  - Цебс, - ответил он, поражаясь моему незнанию местной географии, - это столичный округ. Недалеко. Сорок километров по шоссе на север, - доложил лейтенант. - Можно и на железной дороге добраться. Станция также называется Ройн.

  Ройн? Где-то я уже слышал это название, а вот где не припомню. Ладно... Проснемся - разберемся. Сейчас надо ковать, пока горячо.

  - Зачем вы арестовываете женщин?

  - Что-то связанное с собственностью мятежных фамилий. Точнее я не знаю.

  - От кого получаете такие приказы? Проскрипционные списки вам спускают сверху или вы уже сами на месте определяете, кого тащить в кутузку, а кому еще посидеть дома?

  - Я получаю приказы от своего непосредственного начальника ротмистра Гаукфорта. От кого он их получает я не в курсе. Он со мной подобной информацией не делился.

  - Откуда вы прибыли в столицу? Вас же здесь не было во время мятежа? Столичные офицеры контрразведки были арестованы при мне.

  - Так точно, господин командор, не было... Меня вызвали из Гоблинца, а ротмистра из Тортуса заменить замаранных в мятеже офицеров имперской контрразведки.

  - Кто отдал вам такой приказ?

  - Приказ, точнее копия приказа, поступила к нам в управление из Дворца с фельдкурьером. Из собственной его императорского величества канцелярии, без подписи. Штамп ''с подлинным верно''. Печать подлинная красной мастики. И припись к ней от дворцового делопроизводителя. Все как всегда. Вот меня и командировали сюда на усиление.