Пока рассуждал, выяснилось, что не я один подслушивал.

— Неужели тихоня нас покидает? — подала голос Кристина. Девушка с трудом скрывала звериный оскал: по её тону ясно, как она относится к Кате.

Миронова ничего не ответила, словно не к ней обращаются. Вот это выдержка, даже немного завидую.

— А шеф в курсе, что скоро потребуется замена кадров? — куда-то в пустоту продолжила.

Я с Кристиной в обычных рабочих отношениях, не глядя на все закидоны. Поэтому игнорировать её показалось невежливо.

— Нет, меня никто в известность не поставил — ответил беспристрастно и внимательно на Миронову посмотрел. Девушка вздрогнула и съежилась вся, будто даже ростом меньше стала. Может, мы перегибаем палку?

Катя отложила в сторону нож и уставилась куда-то в район противоположной стены. Потом резко повернулась и гордо вскинула голову.

— Меня на работу привела Ольга Константиновна, — отчеканила, — и о своём уходе я сочла важным сообщить только ей!

Я равнодушно отнёсся к её выпаду, но Кристи завелась всерьёз.

— Как ты смеешь повышать голос? Кто ты такая, уличная проходимка? — прошипела девушка.

— Кристи, довольно — осадил её. Вовремя, потому что у вечно терпеливой Кати, кажется, терпение на исходе. В уголках глаз проступила влага, а грудь то и дело поднимается от участившегося дыхания, но она продолжает уверенно смотреть на Белову. Кажется, Дикая Кошка, как я её окрестил, не такая уж дикая. Есть в ней что-то такое интеллигентное, грациозное, что завораживает и заставляет задуматься.

— Почему? — удивилась Кристина — Каждый должен знать своё место!

Девушка недовольно поджала губы: обиделась, что не оценил её раболепия. Видимо, я так и не научился понимать женщин, потому что Белова для меня та ещё загадка. Спонсоров меняет как перчатки, но при этом продолжает на что-то надеяться в отношении меня. Неужели я похож на любителя секонд-хенда?

— Могу продолжить работу? — всё в том же тоне спросила Катя. Я кивнул.

Спустя час девушка засобиралась домой. Решил задержать её ненадолго, но в кухне не стал заводить разговор. Вдруг коллеги неверно интерпретируют моё действие.

Догнал Миронову, когда она уже вышла из ресторана.

— Постой, — окликнул её, на ходу стягивая колпак, — подожди, Кать.

— Да, Даниил Витальевич — ответила полным официоза тоном.

— Это правда, что ты хочешь уволиться из ресторана и устроиться официанткой в бар?

Эта мысль не давала мне покоя последний час: воображение красочно рисовало, как эта Дикая Кошечка лавирует от стола к столу в каком-нибудь глупом откровенном костюме. Жуть. Ладно, наш ресторан: здесь официантки одеты в русские народные костюмы: выглядят смешно, но зато под стать концепции заведения. И никаких полуголых девиц. В барах же обычно несколько иной подход к выбору формы.

— Хочу? — удивилась девчонка — Я хочу здесь работать, Даниил Витальевич! Но мы не срабатываемся, мягко говоря. Так?

А ведь она права: глупо отрицать очевидное. Я намеренно пытаюсь её выжить из заведения, и при этом не хочу, чтобы она уходила. Шизофрения в чистом виде.

— Может, стоит попробовать ещё раз? — предлагаю, с сожалением глядя в два чёрных омута. Остаётся надеяться, что она не такая упрямая, какой кажется на первый взгляд.

Глава 12.

— Да, Мамуль. Хорошо, а как у вас? — сонно отвечаю на взбудораживший звонок в половине седьмого утра.

— Отправила, ещё вчера вечером — потираю глаза, пытаюсь собраться с мыслями.

— Может что-то с мобильным банком? Зайди в приложение и проверь — инструктирую маму. Она у меня достаточно молода, чтобы разбираться в таких примитивных вещах как онлайн-банк. Но лишний раз не хочет заморачиваться, ссылаясь на то, что отстала от жизни.

Выслушав благодарность, кладу трубку. Повезло, что соседка по комнате ночует у своего парня, и мне не придётся выслушивать её нытьё по поводу раннего звонка. Нам ведь сегодня ко второй паре, и я так мечтала выспаться, потому что ночь предстоит не простая.

Ольга Константиновна попросила задержаться: завтра намечается свадебное торжество в ресторане, требуется помощь в подготовке. Деваться некуда: раз решила остаться на работе, значит необходимо выполнять приказы начальства.

Нет, я осталась, не потому что Даниил смог меня убедить. Конечно, была приятно удивлена, что у мужчины есть зачатки совести. Он понял, что перегибает палку, и очень тонко намекнул, что постарается исправиться.

Но настоящей причиной моего решения послужил разговор с мамой пару дней назад. Она очень просила не терять работу, так как папе угрожают сокращением. Время сейчас непростое, многие организации уменьшают количество сотрудников.

Когда дело дошло до слёз, я сдалась. Потому что знаю характер родительницы: следующим этапом стали бы упрёки. А портить отношения с близким человеком ох как не хочется. Менять мнение о ней — тем более.

В результате всех событий после пар я привычным маршрутом отправляюсь в "Samovar" на работу.

Шеф держится молодцом: не цепляется ко мне, всеми силами пытается игнорировать. Рабочий день проходит без приключений и происшествий. Ну и плавно перетекает в рабочий вечер, заставляет настроиться на серьёзную деятельность.

Весь персонал старательно трудился на кухне. Официантов тоже задержали, правда, непонятно для чего. Зал украшать приехала дизайнерская компания, а наши только под ногами мешались.

Когда я закончила подготовку продуктов по списку и убрала за собой рабочее место, было уже за полночь. Опять на такси ехать придётся, ну да ладно.

Спустилась в зал: больно интересно стало, как его украсили к торжеству.

Такого количества кремовых роз я ещё не видела. Невероятная красота и аромат наполнили помещение, а дополняли картину мерцающие огоньки ненавязчивой подсветки.

Огляделась и в углу зала увидела одинокое фортепиано: надо же, почему я раньше его не замечала? Странно, что инструмент не используют по назначению.

Подошла ближе и подняла крышку, провела рукой по прохладным клавишам. Сколько я не играла? Наверное, и не вспомню уже ничего, хотя, говорят, что у пальцев тоже есть память.

Коснулась клавиатуры и заиграла первое, что пришло на ум: ноктюрн, который сдавала на выпускном экзамене в музыкальной школе. Надо же, оказывается, помню.

Когда приезжаю домой к родителям, не до игры особо, а больше практиковаться негде. Не скажу, что из меня мог бы выйти приличный музыкант, но школу музыкальную я окончила хорошо. И неожиданно приятно освежить в памяти немного позабытые знания.

Боковым зрением заметила, как кто-то присел на стоящий рядом с инструментом стул. Милана.

Сняла руки с клавиатуры и опустила крышку.

— Ты умеешь играть на этой штуковине? — искренне удивилась девушка. Почему все, кого знаю, считают это умение чем-то диковинным?

— Да, немного — скромничаю. Не привыкла на каждом шагу кричать, что свидетельство об окончание музыкальной школы, которое лежит дома, с отличием. Да и что это даст?

— Круто! — восторженно тянет Любавина. Она такая забавная, когда расплывается в своей искренней улыбке.

— Слушай, — продолжает, но теперь полушёпотом, — а что с шеф-поваром?

— В смысле? — плечами пожимаю.

— Он к тебе придираться перестал, да и в целом более молчаливый. Не то, чтобы раньше был болтуном, но… — Мила задумчиво разглядывать потолок, но судя по её взгляду, смотрит она в пустоту. И огромного количества шаров, накачанных гелием, не замечает.

— Может резонанс? — хмыкаю.

— Чего?

— В мультфильме одном видела, как герой стал слышать голос совести. Резонанс называется — поясняю, а сама по крышке фо-но пальцами постукиваю. Излюбленная привычка многих пианистов: и я не исключение.

— Ты смотришь мультики?

Мила хохочет. Негромко, но благодаря звонкости её голоса довольно ощутимо.

— Ага. Только когда к родителям в деревню приезжаю. Малышня находит рычаги давления: приходится составлять им компанию.