Столица колонии на Остиуме называется «Рэнд» в честь какой-то древней писательницы. Меня тут же просветили, что Рэнд именно женского пола, хотя это заметно только в тессианском. В языке РЦС неодушевленные предметы не имеют рода, так что мою досадную ошибку заметил только эрудированный Эйлиас, остальные республиканские друзья пользовались автопереводчиком с кольца связи, и проблем не возникало, ибо он сразу переводил, как надо.

В космопорте Эйлиаса и Лиз встречала жена Эйлиаса Марго, что оказалось еще большим испытанием для моего вынужденного целибата, чем общение с рыжеволосой богиней и встреча Эйлиаса с Лиз в Оазисах.

Собственно, происходило это так. В толпе встречающих одна из имевшихся там нимф помахала нам рукой. Лицо Лиз озарилось полным восторгом, и она бросилась к ожидающей нимфе, повисла на ней, и они начали увлеченно целоваться. Эйлиас заулыбался, степенно подошел к Марго следом за Лиз и подождал, когда они доцелуются, чтобы присоединиться.

Марго была темноволоса, с пышными волнистыми волосами до плеч, и слегка напоминала пилота Ирму, но была изящнее и миниатюрнее. А так нимфа, как нимфа: белоснежная кожа, легкий румянец, тонкие черты лица, глаза карие.

Окружающие не обращали на целующуюся троицу ни малейшего внимания. Я оглянулся по сторонам: да, это была не единственная целующаяся троица, уж, не говоря о парочках всех возможных сочетаний полов.

Вацлава никто не встречал, так что он тосковал, также, как я.

— Моя семья осталась на Мистрали, — сказал он. — Там встретят. У нас двое маленьких детей, так что я не стал уж их дергать.

Я постеснялся спросить, сколько человек у Вацлава в семье.

— Признаться, я ожидал другого от семьи Эйлиаса, — заметил я.

— Как в исламе? — хмыкнул Эйлиас. — Старшая жена, младшая жена и муж — господин обеим?

— Вообще, да.

— Знаешь, исламский брак в большинстве случаев вообще не считается браком по законам РЦС.

— Почему?

— Потому что это союз не равноправный, не свободный и не всегда добровольный. В частности, женщине трудно развестись, а мужчина может ее прогнать, просто трижды произнеся «Отпускаю».

— А у вас как?

— С разводами? Ну, ты в любой момент можешь съехать из общего дома, если тебе что-то не нравится. Потом, правда, делить детей и имущество, но разумные люди обычно успешно друг с другом договариваются. Уж на крайний случай — суд.

— Троица Кэри, по-моему, разводится не собирается.

— По-моему тоже. Кстати, когда Эйлиас на них женился, Лиз с Марго были уже три года вместе.

— А! Понятно. А куда съезжают из общего дома?

— Как куда? В личный дом. С этим у нас проблем нет, даже не беспокойся. Какой-нибудь общественный фонд да даст жилье. Тебе, кстати, если станешь гражданином РЦС, наверняка будет навязывать Фонд Переселенцев. Сдается мне, что тебя позовет к себе пожить Эйлиас, если только Марго не будет возражать, но ты все равно бери: мало ли что-то не сложится.

— А Лиз не будет возражать? Или у нее нет права голоса?

— Ну, конечно, у Лиз нет права голоса! Лиз из них троих больше всего дает на общественные фонды, то есть является очень уважаемой гражданкой. Марго с Эйлиасом на общественном финансировании сидят, а у Лиз частная практика, кроме работы для общества. Но возражать она точно не будет.

— Почему ты так думаешь?

— Я знаю, — хмыкнул Вацлав.

Наконец, троица устала целоваться, и мы пошли на стоянку гравипланов и загрузились в машину.

Арка стала видна сразу, как только мы поднялись вверх. Она царила и над городом, и над окружающей местностью: белая в розовой дымке заката. И какая-то нездешняя. Словно не арка, а призрак арки. И от этого видения захватывало дух.

— Сколько она в высоту? — спросил я у Эйлиаса.

— Арка? Два с половиной километра.

В Рэнд мы остановились в гостинице, как водится здесь, украшенной аркадами по первому, второму и третьему этажу. Гостиницу окружал сад, по словам Эйлиаса, совершенно обычный.

— То есть ты можешь, конечно, подключиться к системе, если у тебя психологические проблемы, но здесь это совершенно добровольно.

Мы с Вацлавом взяли по отдельному номеру, а Эйлиас с женами занял номер на троих.

Утром Вацлав собирался уйти на Мистраль, а мы оставались еще на неделю, потому что у Марго были лекции в местном филиале Университета Кейнса. Ну, и надо же дать варвару неделю на размышления на тему: проходить ему под аркой или нет.

С Вацлавом мы простились на следующее утро у ворот Сада гостеприимства. У входа в сад имелась тройная резная арка из белого камня, вполне нормальных размеров, метров пять высотой: средняя арка повыше и две на полметра ниже по обе стороны. Арку никто не охранял, и ворот под аркой не было. От арки по другую сторону уходила аллея с невысокими деревьями, напоминавшими липы, цветущими розами и клематисами на перголах. Те самые золотые цветы, что на гербе, тоже присутствовали и напоминали лилии, но были именно золотыми, а не желтыми.

Справа и слева от арки имелись пункты приема багажа, и это неуместно разрушало очарование сказки и напоминало о том, что портал — это транспортное средство. Туда мы сдали две здоровые сумки Вацлава.

После проводов Вацлава семья Кэри устроила мне экскурсию по городу, и мне в общем понравилось. А на другой день, у Марго была лекция, а у Эйлиаса с Лиз нашлись какие-о дела, так что я скитался по Рэнд один, и было восхитительное чувство свободы: иди, куда глаза глядят и возвращайся, когда угодно, хоть утром.

Город был спланирован в общем довольно обычно: арка располагалась на окраине, вокруг Сада гостеприимства в основном стояли частные дома, которые были необычно огромны и, скорее, напоминали виллы, если не замки. Архитектурный стиль выдавал эстетов и гедонистов: аркады, колоннады, балконы, открытые веранды и обязательный сад вокруг каждой виллы, а в садах играют дети.

В другой части города — Университетский городок, как отдельный город. Много каменных зданий, стилизованных под старину, увитых плющом и девичьим виноградом, этакой Оксфордской архитектуры, но встречается и нечто огромное и стеклянное: целые площади под прозрачными крышами. Никаких пропусков нет: гуляй, сколько влезет.

Был в Рэнде и высотный деловой центр и торговые улицы. За пару дней конечно не посмотришь, но впечатление я составил: красиво, чисто, спокойно.

А после полудня мне пришло сообщение от Адама. Он был на Остиуме.

Мы встретились вечером в ресторане недалеко от Сада Гостеприимства и обнялись как старые друзья. В лучах заката Арка казалась почти черной, а ее свод терялся в вышине, растворяясь в розовой дымке.

Мы устроились на веранде, увитой клематисами и виноградом за большим деревянным столом. Заказали немного местного красного вина и жаркое.

— У меня для тебя подарок, — сказал Адам и выложил на середину стола кольцо. Это было мое старое кольцо с Кратоса, которое они у меня отобрали. — Здесь все твои контакты, ничего не трогали.

А это значит, что я смогу связаться с Артуром.

— Спасибо! — сказал я.

Надел кольцо рядом с РЦСовским и приказал ему перекачать на второе всю информацию.

— Адам, как ты его достал?

Адам хмыкнул.

— Оно все время было у меня.

— Ну, что здесь сказать, — вздохнул я. — Ты на них еще работаешь? Какие судьбами на Остиум?

— Все очень просто. Ты видел, как Ги расстрелял твоих партнеров по преферансу?

— Да.

— Я понял, что буду следующим.

— Потому что проговорился при мне о том, что они «собираются сделать с Кратосом»?

— Я не совсем проговорился. Изобретение Дюваля мне не понравилось сразу, как только я узнал об этом. Он его называет «деглюон». Связано с какими-то частицами. Знаешь, оно работает? Я, конечно, не физик, но, как я понял это вроде цепной реакции распада на вообще любой материи. Оно просто все сжирает, до чего может добраться, а единственное препятствие для него вакуум. Поэтому выбрали астероид на большом расстоянии от всех космических камушков, пыли и газа, чтобы дальше не пошло. Это ужасно опасно. А то, что это в руках Ги, опасность удесятеряет. Я хотел это остановить и понимал, что уж ты-то точно что-нибудь придумаешь.