Продолжение следует…

Рецепт третий:

перепела в лепестках роз

Глава III

Март

Перепела в лепестках роз

ИНГРЕДИЕНТЫ:

12 роз, предпочтительно красных;

12 каштанов;

2 столовые ложки сливочного масла;

2 столовые ложки кукурузного крахмала;

2 капли розовой эссенции;

2 столовые ложки аниса;

2 столовые ложки муки;

2 головки чеснока;

6 перепелов;

1 питайя.^[6]

Способ приготовления

Аккуратно отделить лепестки розы от стебля. Старайтесь не поранить пальцы. Помимо того, что эти уколы крайне болезненны, кровь, попадая на лепестки, впитывается, что не только портит вкус блюда, но и вызывает небезопасные химические реакции.

Но об этой незначительной детали Тита и думать забыла — от сильного волнения, которое она испытала, когда Педро подарил ей букет роз. Это было первое сильное переживание со дня свадьбы сестры, когда Тита услышала от него тайное признание в любви. Матушка Елена, будучи от природы женщиной проницательной, догадывалась, что может случиться, если оставить Педро и Титу наедине. Вот почему она, демонстрируя чудеса изобретательности, до сих пор ухитрялась держать их друг от друга на расстоянии. Правда, она не учла одного нюанса. После смерти Начи никто, кроме Титы, не мог претендовать на ее место на кухне, а значит, строгий контроль главы семейства не распространялся на вкус, запах и состав готовящихся блюд, а также на чувства, которые они могли вызывать. Тита была последней в длинной эстафете стряпух, которые, начиная еще с доколумбовых времен, хранили и передавали от поколения к поколению секреты кулинарного искусства и, по общему признанию, достигли в нем невиданных высот. Поэтому все с великой радостью встретили новость о ее назначении старшей по кухне. Тита охотно приняла эту обязанность, но не переставала горевать из-за утраты Начи.

Неожиданная смерть прежней кухарки стала для девушки большим ударом. Она чувствовала, что осталась совсем одна, словно лишилась настоящей матери. Педро, желая помочь ей справиться с горем, подумал, что было бы неплохо принести ей букет роз. Ведь прошел ровно год с тех пор, как она стала хозяйкой на кухне. Однако Росаура, ожидавшая первенца, была иного мнения. Увидев, как он вошел с букетом роз и дарит его не ей, а Тите, она разревелась и выбежала из гостиной.

Одним взглядом матушка Елена приказала Тите выйти и избавиться от букета. Следующий взгляд предназначался Педро, до которого только сейчас дошло, какую глупость он совершил. Педро бросился искать Росауру, чтобы вымолить у нее прощение. А Тита, добравшись до кухни с крепко прижатым к груди букетом, обнаружила, что лепестки, от природы розовые, окрасились багровой кровью, которая обильно сочилась из пальцев и груди. Требовалось быстро сообразить, как поступить с розами. Они были таким красивыми. Мысль выбросить их в мусор казалась Тите кощунственной. Во-первых, ей до этого никто и никогда не дарил цветов, во-вторых, эти розы подарил ей сам Педро. И тут в голове послышался внятный голос Начи. Она надиктовывала старый, известный еще древним ацтекам рецепт, в котором использовались лепестки роз. Тита почти забыла об этом блюде, ведь его готовили из фазанов, а такой птицы на ранчо сроду не водилось. Зато водились перепела, так что Тита решила внести некоторые коррективы в рецепт — не пропадать же цветам.

Недолго думая, она вышла во двор и, поймав шесть перепелов, вернулась на кухню. Теперь предстояло их умертвить. Для Титы, которая столько времени кормила и пестовала их, решиться на такое было совсем непросто. Глубоко вздохнув, она схватила первую птицу и попыталась свернуть ей шею, как это не раз на ее глазах делала Нача. Но надавила она так слабо, что бедный перепел не окочурился, а вырвался из рук и принялся бегать по кухне со свесившейся набок головой. Эта картина ужаснула ее. Она поняла: когда убиваешь кого-нибудь, нельзя проявлять слабость. Этим ты обрекаешь живое существо на ужасные страдания. И Тита пожалела, что Бог не наградил ее тяжелой рукой матушки Елены. Та убивала одним махом, не жалеючи. Хотя, если подумать, не всегда. Для нее матушка явно сделала исключение. Титу начали убивать, едва она появилась на свет, делали это постепенно, оттягивая время решающего удара. После свадьбы Педро и Росауры она жила со сломанной, как у этого перепела, шеей и искалеченной душой. «Нет уж, никто не заслуживает таких мучений», — подумала она и быстрым милосердным движением довершила начатое. С остальными птицами дело пошло легче. Тита вообразила, будто у каждой в зобе застряло вареное яйцо, а она всего лишь по доброте душевной помогает ей от него избавиться. Сколько раз, будучи ребенком, она хотела умереть, когда в нее за завтраком насильно запихивали вареное яйцо. В такие моменты она чувствовала, как стенки пищевода схлопываются и проглоченный кусок застревает на полпути. И так продолжалось до тех пор, пока матушка не отвешивала ей подзатыльник, после чего комок в горле чудесным образом рассасывался и яйцо беспрепятственно проскальзывало в желудок.

Окончательно успокоившись, Тита продолжила готовку, и теперь дело спорилось. В нее как будто вселился дух покойницы Нами и теперь ощипывал, потрошил и жарил птиц.

Ощипанным и выпотрошенным перепелам связать лапки — так они будут выглядеть аппетитнее — и зажарить в масле, посыпав паприкой и солью по вкусу.

Ощипывать птиц лучше всухую, так как от кипятка вкус мяса меняется. Это одна из тех кулинарных премудростей, которая постигается только на практике. Поскольку Росаура, с тех пор как обожгла руки на комале, держалась от кухни подальше, то и в кулинарии она не смыслила ровным счетом ничего. Но то ли для того, чтобы произвести впечатление на Педро, то ли желая утереть нос Тите на ее же территории, она решила что-нибудь приготовить. Тита без задней мысли сунулась было с советами, но Росаура, надувшись как мышь на крупу, попросила оставить ее на кухне одну.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что рис в этот день слипся, мясо оказалось пересоленным, а десерт подгорел. Но никто за столом не осмелился высказать недовольство вслух, после того как матушка Елена нарочито громко произнесла:

— Хм, очень даже недурно на первый раз. Как вы считаете, Педро?

Педро, собрав волю в кулак и не желая расстраивать супругу, согласился:

— Да, на первый раз неплохо.

Конечно, в тот вечер все семейство маялось животами. Впрочем, это происшествие оказалось сущим пустяком по сравнению с напастью, что обрушилась на ранчо после того, как все отведали перепелов. А всему виной была кровь Титы, которая впиталась в лепестки роз, что привело к поистине роковым последствиям.

Напряжение уже витало в воздухе, когда домашние уселись за стол, но ничего особенного не происходило, пока не подали перепелов. Педро — как будто ему мало было ревности жены — проглотив первый кусочек, закатил глаза от наслаждения и воскликнул:

— М-м-м, пища богов.

Матушке Елене тоже понравились перепела, но вовсе не понравился этот комментарий. Поэтому она процедила:

— Соли многовато.

Росаура, сославшись на тошноту и головокружение, проглотила только три кусочка. Зато с Гертрудис произошло нечто странное. Судя по всему, блюдо подействовало на нее как афродизиак. Она ощутила, как по ногам поднимается волна жара, а в промежности зазудело так, что она принялась ерзать на стуле. На лбу выступила испарина. Она представила, будто сидит на лошади и ее обнимает капитан армии Панчо Вильи — тот самый, которого она заприметила неделей ранее, когда он въезжал в город, распространяя повсюду запах пота, чернозема, тревожных туманных рассветов, жизни и смерти. Она шла на рынок вместе с Ченчей, когда он проехал по главной улице Пьедрас-Неграс во главе отряда. Их взгляды встретились, и то, что она увидела в его глазах, вызвало у нее дрожь. Она увидела множество ночей у костра, которые он мечтал разделить с женщиной. Той, которую он мог бы целовать, которую он мог бы обнимать. С женщиной… такой, как она.