Рук не переставал возносить хвалу Господу, который помог ему выбрать правильное направление. Когда они выехали к морю, он не имел ни малейшего представления, как далеко на юг они отклонились. Поскольку времени на раздумье не оставалось, он просто-напросто произнес молитву и отпустил поводья – Ястреб сам выбрал направление. Стараясь укрыться от ужасных порывов ветра за песчаными дюнами, он повернул направо, а не налево, таким образом решив их судьбу. Итак, они направились на север от той точки, где вышли к морю, и Рук стал с надеждой всматриваться вперед, ожидая найти то, что искал.

И он это нашел. Скрип и шум от ударов бьющейся на ветру ставни долетели до слуха Ястреба, который навострил уши. Ночь выдалась безлюдной, но песок и облака, как бы отражая друг другу свет, создали тусклое освещение, в результате чего можно было видеть неясные очертания предметов. Сейчас перед ними выступали очертания какого-то сооружения с темными пятнами окон. Рук соскочил с коня, оставив принцессу одну. Меланта, еще не придя в себя от полудремы, испуганно пробормотала: – Я слышу их.

– Нет, они далеко отстали от нас, – уверенно возразил он, хотя на самом деле совсем не был убежден в этом. Он надеялся, что песок и ветер должны сбить собак со следа, но не был в этом уверен.

Он перебросил ей поводья.

– Вот, держите.

Она поймала их. Рук подумал, что теперь она хоть не свалится с коня, если опять заснет. Ястреб стоял, опустив голову и хвост, словно не собирался делать больше ни одного шага. Рук повернулся и пошел, стараясь не попадать ногами в лужи и ямы, к одиноко стоявшей лачуге.

До сознания Меланты доходили какие-то обрывки: гончие, ветер, берег, жуткий холод и тьма. Затем – страшная молчаливая фигура, которая была едва различима, бешеная качка, вода, неустойчивое суденышко. Рядом нет Гринголета, но почему-то она помнит, что все в порядке. Так ей сказал Рук. Затем – первые лучи рассвета и помутняющие разум ветер и качка.

Рук и какой-то дикий обитатель лесов отчаянно гребут, меняют парус, борясь с волнами, которые ей кажутся слишком большими для их кораблика. Но ей почти все равно. Ястреб стоит рядом, голова опущена, ноги спутаны.

К закату качка стихла. У нее хватило сил открыть глаза и выползти из крошечного шалашика на палубу, чтобы осмотреть незнакомый берег, покрытый лесами, за которыми возвышались огромные беловатые горы.

Ей стало немного лучше, когда они подошли к берегу. Небольшое суденышко ныряло и подпрыгивало на волнах, заходя в устье реки. Сейчас им предстояло сойти на песчаный перекат, над которым возвышался шатер из ветвей деревьев, покрытых тонкой ледяной корочкой. Сказочный беловатый замок на фоне черного леса.

Сэр Рук спешил. Он взял ее на руки и перенес на песок, при этом часто озираясь и постоянно оглядываясь на противоположный берег. Конь сошел на берег довольно спокойно, словно только и занимался раньше тем, что сходил е покачивающейся палубы на мелководье. Не произнеся ни слова, плывший с ними попутчик, который при дневном свете выглядел еще более кровожадным и злым, передал Гринголета, закутанного во что – то, и стал быстро отчаливать.

Рук быстро провел коня вперед. Меланта повернулась и стала рассматривать противоположный берег. В миле от них за песками она, кажется, заметила какие-то постройки, но Рук не дал ей вглядеться как следует. Он быстро вернулся и повел ее прочь от берега, сказав при этом, что там находится аббатство Святой Марии. В его тоне ясно различалось презрение.

– Я не хочу, чтобы нас здесь заметили, – добавил он.

– Куда мы направляемся?

Он взял ее за руку и поднял голову, собираясь сказать что-то особенное, но затем отвернулся и произнес:

– В лес. Поспешим, моя госпожа.

Хотя теперь гончие из Торбека остались далеко позади, и их отделял большой участок воды, Рук, тем не менее, опять поспешно усадил Меланту на коня, сел сам и без остановок продолжил путь. Они ехали всю ночь напролет. По крайней мере, Меланте так показалось. Бедный, измученный до предела, Гринголет лежал, завернутый в холст. Его голова, прикрытая клобучком, высовывалась из одного конца, а хвост и ноги – из другого. Меланта держалась за седло, постоянно засыпая и просыпаясь от качки, пока он не сказал ей:

– Обхвати меня руками.

Она сделала это, припав головой к его спине. Лес был таким густым и темным, что, казалось, конь прорывается сквозь сплошные заросли. Но, как ни странно, он шел уверенным твердым шагом, ни одна ветка не оцарапала ее и не порвала ее одежды. Где-то высоко вверху под порывами ветра шумели ветви деревьев. Землю и кустарник покрывала снежная пыль, но никаких признаков дороги или примет, куда они направлялись, не было видно.

Впереди лес начал редеть. Деревья там были ниже, многие имели причудливые изогнутые формы – результат воздействия сильных ветров. Отвесные утесы возвышались, словно зубы дракона. Звук ветра неожиданно стих. Они оказались в небольшой рощице рядом с озером, вода которого, подернутая тонкой кромкой льда, имела пурпурно-черный оттенок. Здесь сэр Рук наконец остановил коня.

– Надо дать небольшой отдых коню, – сказал он, помогая ей спуститься. – Вы хотите пить?

Она отрицательно покачала головой, закуталась в свою накидку и села на камень. Из какого-то потайного места он вдруг извлек овсяную лепешку и предложил ее ей. Пока Меланта мрачно грызла ее, он отвел коня к озеру и проломил в нем лед своей ногой. Этот звук отразился утесами и эхом прокатился через озеро. Меланта осмотрелась. Они находились в лощине, которая, как ей показалось, не имела выхода. Собственно, отсюда она никак не могла рассмотреть и входа. Но тут она вспомнила, как они миновали V-образные «ворота», образованные двумя наклонными плитами сланца.

– Где мы? – спросила она, отбрасывая волосы со щеки.

Он взглянул на нее. В чертах его лица сквозила настороженность. Со слабой улыбкой он ответил:

– За горами, за долами. Здесь нас никто не разыщет.

Конь опустил свою голову и начал шумно пить воду. Меланта подумала о том, как легко они передвигались по лесу, не имеющему никаких дорог и тропинок. Она стала вглядываться в ветви деревьев, растущих вокруг озера и вдруг неожиданно заметила какой-то узор. Несколько поваленных стволов, сучья, стянутые друг к другу и переплетенные так, что получалась сплошная стена. Некоторые были притянуты к земле, чтобы дать новые побеги, другие связаны друг с другом. И все это образовывало сплошную единую преграду из леса и кустарника.

– Боже, – выдохнула она, – да это же искусственная стена.

– Да. И очень древняя, моя госпожа. Ее создали еще до прихода норманов. Так давно, что уже никто и не может ответить, когда. Все помнят только, как ее приходилось поддерживать.

Она взглянула на него.

– Что она закрывает?

Он приблизился к ней и протянул руку. Меланта взялась за нее, вставая. Он подвел ее к тому месту, которое издали казалось совершенно непроходимым. Даже вблизи она сомневалась, можно ли там пройти, однако Рук смело прошел сквозь желтую стену, и она последовала за ним. Минуя наваленные деревья, они прошли сквозь темное ущелье и оказались у подножья уступа. Он помог ей взойти на него, и они вошли в чрезвычайно узкое ущелье, в котором с трудом могли разойтись. Он прижался к отвесной стене, пропуская ее вперед, а затем, когда она прошла, повел ее снова, теперь осторожно поддерживая ее за плечи и грудью прикасаясь к ее спине. Они вышли из ущелья и остановились.

– Вот, – произнес он и указал рукой.

Местность довольно круто понижалась, так что верхушки деревьев находились апереди ниже того места, где они стояли. Лес был окутан туманом, который то сгущался, то рассеивался. Из-за него ей вначале показалось, что лежащая перед ними долина необитаема. Только лес и, кажется, река, бегущая по дну долины, которая в дальнем конце образовывала замерзший сейчас водопад. Из-за ветра выступали слезы. Она смахнула их и стала снова вглядываться в том направлении, куда он указывал ей рукой.