Сначала я, быстро и незаметно, сходил промыл дилдо теплой водой с мылом — для себя же стараюсь, не для кого-то левого. Потом разделся и опустился перед мышью на колени. Забрал ноут и положил его рядом с ней на диван. Поймал ее изумленно-непонимающий взгляд. Протянул дилдо и смазку:
— Ничего сложного, правда, — произнес успокаивающе-ободряющим тоном. — Я сейчас встану так, чтобы тебе было удобнее, ты выдавишь смазку на палец, — я нежно провел своими пальцами по ее указательному пальчику, — и аккуратно попробуешь меня растянуть. Как только один палец будет проходить легко, добавишь два… — я погладил уже ее средний палец, не разрывая при этом зрительного контакта и продолжая говорить все тем же успокаивающим голосом. — Потом смажешь дилдо и медленно введешь его в меня. Потом будешь двигать им, осторожно, не вынимая полностью. Правда, чтобы я кончил, тебе придется другой рукой ласкать мой член… Ничего же сложного, правда? — я дождался от мыши подтверждающего кивка, повернулся к ней задом, наклонился и замер…
Вот к моей заднице прикоснулись нежные, прохладные ладони, погладили… между ягодиц провели пальцем… секундная пауза, и снова пальчик мыши между моих ягодиц, уже смазанный, легко скользит вниз… вверх… нашла, куда надо его вставить… пытается… осторожно… аккуратно… волнение отступает… я так переживал, что не получится, что сорвется, что она не поведется, не поддастся… но низшая же, что с нее возьмешь… от моего голоса и взгляда таяли и опытные Темные и Светлые соблазнительницы… правда, я никогда так не старался… приятно… по телу пробежала легкая дрожь… приятная тяжесть внизу живота — и мой член начал оживать… наливаться… а проникнувший внутрь палец, покрутившись, согнулся очень удачно и задел простату… едва слышно застонав, я чуть дернулся назад, на палец… он выскользнул из меня и снова проник внутрь… и еще… и еще… легкая тягучая боль — и внутри меня два пальца… и тут я почувствовал, как меня гладят второй рукой… вдоль спины… по плечам… по заднице… по яичкам… по поднявшемуся полностью члену… при этом не прекращая двигать во мне двумя пальчиками… которые никак не хотели снова проникать в меня под нужным углом… и я попробовал изогнуться… прогнуться… насадиться сам… двигаться сам… да-а-а! давно мне не было так хорошо… женщина… меня ласкала женщина… просто ласкала… закрыв глаза, я расслабился и наслаждался происходящим… вот пальчики сменило дилдо… кайф с легкой сладкой ноткой боли… возбуждение достигло пика… обернувшись, я наткнулся на затуманенный взгляд мыши… даже из-за очков было заметно, что она все еще находится под гипнозом… да-а-а-а… я нашел способ тобой управлять… всего лишь уверенный спокойный тон и взгляд… глаза в глаза… и мышь будет слушаться… если этим не злоупотреблять… я получу от нее все, что захочу… да-а-а-а… сейчас…. Вот сейчас… вот…
И тут рука с члена резко убралась, движение дилдо внутри меня прекратилось. Мышь застыла на мгновение и вдруг сорвалась с места, оставив стеклянный член в моей заднице.
— Убью, крылья оборву, вуайерист поганый!!!!
И тюбик со смазкой прицельно шмякнулся в самом темном углу.
Алена:
Блин, блин! Что я… делаю? Рука сама скользит по теплому и шелковистому, мое собственное тело больше мне не принадлежит, живет и действует в тягуче-сладком, волнующем и… чужом ритме.
Чувство опасности лихорадочно мечется по уснувшему мозгу, тормоша и пиная сомлевшие извилины. Отделы, отвечающие за координацию движений, дыхание, работу сердца и прочих внутренне-ответственных желез, в полном составе курят травку и медитируют на образ черрртовски сексуального… гада. Черт! Черт-черт-черт! Что?! Я?! Делаю?!
Я даже не поняла, в какой момент все пошло не так. Неправильно. Наверное, не стоило смотреть ему в глаза так долго. Но я же, кретинка самоуверенная, хотела "мальчика" успокоить! Доуспокаивалась?
Так тебе и надо, идиотка. Чтобы не забывала, что тебе не просто котеньку-масеньку подсунули, и не обычного капризного ребеночка. А темного, у которого таких дурочек за спиной до… черта. Того самого, голозадого, который тут этим самым задом крутит у меня под носом. Так крутит, что…
А может, дело не только в глазах. Просто в тот момент, когда уже избавившийся от одежды чертенок опустился передо мной на колени, в его движениях, в текучем переливе мышц под гладкой, словно чуть тронутой золотистым загаром кожей, внезапно не осталось ничего даже отдаленно детского. Это был мужчина, очень красивый и очень молодой. Молодой, но ни секунды, ни мгновения… не мальчик. Не подросток. Не котенок. Хищник. Взрослый и уверенный. Грациозный, сильный, совершенный. Манящий…
И я, как последняя тупая газель (это та, которая коза, но вся из себя трепетная), пошла навстречу, словно под гипнозом. Или не словно? Что он сделал?
Нет, некоторая часть меня прекрасно понимала, что происходит какая-то глобальная лажа. Наверное, всполошилось то самое подсознание, которое, гадюко, недальновидно советовало пригреть на своем диване этого змея подколодного. Опомнилось, блин!
С усилием прорываясь сквозь сладкий, дурманящий танец моих рук и нежно-чувственного, обманчиво покорного тела под ними, одинокая мысль стучала в голове, как загулявший путник в дубовую дверь трактира — настойчиво, отчаянно и безнадежно. Да что ж такое! Дура! Не спи, замер… нет, не замерзнешь, но тоже ничего хорошего.
Так, надо мантру какую-нибудь вспомнить, для успокоения. Говорят, помогает мозги прочистить. Ом мани… падве… бля. Тьфу, не то что-то. Ом мани падве ху… хрен я еще соглашусь на такое! Ом мани падве хум… и правда немного помогает, во всяком случае, сладкого дыма в голове поубавилось. Так, Ом мани па. ДЛА! Ах ты, ссука!
— Убью, скотина! Крылья оторву! А ну пошел вон, вуайерист поганый!!!!
Резкая, как ведро ледяной воды в лицо, злость подбросила меня с дивана. Извращенец! Да я ж тебя…
Тюбик смазки ударился об стену и отлетел под стол. Я стояла посреди комнаты, переводя взгляд с темного угла, в котором мне вдруг почудилась физиономия Светлюка, наблюдающего порноролик "Черт, коза и стеклянный член", на покинутый диван. Где все еще изгибался в соблазнительной позе коварный хищник, чуть было не поимевший мои мозги.
Злость принесла с собой трезвость и вернула мне контроль над собственным телом. И разумом, слава Богу и всем его ангелочкам, а конкретному Светлюку персонально. Без разницы, заявился он сюда с инспекцией, прокрался контрабандой или вообще почудился. Главное, что я — снова я, а не озабоченная газель под кайфом. Встречу, даже не стану бить сволочь сковородкой… один раз.
Приберегу ее для другой сволочи. Домашней.
Я смотрела на чуть блестящее от пота, совершенное тело, застывшее в демонстративно-покорной позе, такое сексуальное, и, всего пару мгновений назад, чарующе-неотразимое.
Из глубины души поднималось неприятное чувство. Словно красивый, трепетно-нежный и хрупкий цветок, найденный в зарослях, вдруг стремительно и хищно сомкнул лепестки в стальные челюсти мухоловки, едва не отхватив руку, которая сама к нему потянулась.
Прозрачный стержень все еще торчал между двух округлых полушарий. Это выглядело… странно. Непривычно, непонятно и неправильно.
Я протянула руку, чтобы вынуть его, и закончить уже это безумие. Провод, линейка, дергающийся от боли зад со вспухшими полосами — теперь даже это казалось более привычным и нормальным. Даже градусник его дебильный.
Кстати о градуснике. Где он вообще? Ага, стоит на тумбочке в изголовье дивана. Я сделала шаг и взяла прибор в руки. Какой холодный. Как из морозильника. Под прозрачной стенкой четко просматривается три шкалы вместо привычных двух. Красная — боль, синяя — унижение, и третья, с золотисто-желтым столбиком.
Который, на глазах, стремительно скатывался к нулевой отметке. Я даже машинально встряхнула его, как обычный термометр. Не помогло. Повернулась к этому чертячьему несчастью, все еще раскоряченному в откровенно… неприличной позе, и спокойно спросила:
