— Лили, поверь, я же тебя оградить хочу, когда ничего не рассказываю, — попытался убедить ее Гарри.

— Правда? — с иронией переспросила она. — Интересно…

Заметив мужчину, стоявшего за деревом чуть поодаль, она запнулась.

— Что? — Голдфилд напрягся. — В чем дело?

— Не поворачивайся, — прошептала она, хватая его за руку. — Там, за деревом… Это Садри! Он следит за нами!

Гарри замер.

— Вот, мерзавец! — он выругался и хитро посмотрел на Тревис. — Говоришь, пытался завести с тобой какие-то отношения?

— Вроде бы, — она кивнула.

— Тогда я сейчас его позлю, — в его глазах загорелся огонь.

— Это как? — не поняла Лилиан.

Ничего не отвечая, Гарри уверенным движением привлек ее к себе и прильнул губами к ее губам. Совершенно обескураженная неожиданным поцелуем, она и не подумала оттолкнуть его.

— Он все еще там? — шепотом спросил он, оторвавшись от нее.

— Не знаю, — также тихо ответила она.

В ту минуту Гарри понял, что для него уже не важно, видит их Садри или нет. Ему просто очень хотелось вновь ощутить вкус губ Лилиан. Не долго думая, он снова прижал ее к себе и начал целовать.

Увидев Тревис в объятиях Голдфилда, Рино почувствовал, что вот-вот лопнет от злости. Девушка всегда нравилась ему, и в глубине души он надеялся со временем снискать ее благосклонность и симпатию. Но этот проклятый Голдфилд как назло снова стоял у него поперек пути.

— Будь ты проклят! — почти неслышно процедил он сквозь зубы.

Когда Лилиан снова посмотрела на дерево, за которым прятался федеральный агент, там уже никого не было.

— Он ушел, — произнесла она.

— Значит нам удалось разозлить его, — Гарри довольно улыбнулся.

— Да, наверно, — рассеянно проговорила Тревис.

Заметив нотки разочарования в ее голосе, Голдфилд посмотрел на нее внимательным взглядом.

— Что-то не так? — спросил он.

— Да нет, — она пожала плечами. — Только предупреждай в следующий раз, когда захочешь вот так кого-то позлить, — она встала со скамейки и медленным шагом пошла прочь.

— Лили! — он вскочил вслед за ней. — Лили, постой!

Она остановилась.

— Извини, что я так беспардонно поцеловал тебя, — Гарри встал перед ней. — Просто нельзя было упустить момент.

— Какой момент?

— Удобный, — уклончиво ответил он.

— Удобный для чего? — Тревис скрестила руки на груди.

— Для того, чтобы поцеловать тебя, — Гарри хитро улыбнулся.

— А я думала, ты хотел позлить Садри, — она обошла его и пошла дальше вдоль аллеи.

— И это тоже. Эй, да подожди ты! — он снова нагнал ее. — Ты злишься на меня?

— Нет, — она покачала головой.

— Обманываешь, — Голдфилд пошел рядом с ней.

— Обманываю, — со вздохом согласилась она. — А для тебя это имеет значение?

— Да, имеет, — глухо отозвался он.

— И с каких это пор? — Лилиан усмехнулась.

— Со вчерашнего вечера.

Услышав его ответ, она остановилась и посмотрела в его большие голубые глаза.

— С той самой минуты, когда я увидел тебя в федеральном бюро, — продолжал Гарри. — С той минуты, когда я понял, что хотя бы один человек на этом свете захотел мне помочь.

— Уверена, если бы Дэвид знал о том, что с тобой случилось, он бы тоже поспешил тебе помочь, — заметила она.

— Да причем здесь Дэвид?! — воскликнул он. — Ну, ладно, ладно. Да, Дэвид тоже бы захотел вытащить меня из тюрьмы… надеюсь. Но он не знал о том, что произошло. А ты знала! Ты могла просто пожать плечами и заняться своим делом, но поступила иначе!

— Да, я всегда знала, что у меня не все дома, — с горечью признала Лилиан.

— Почему ты так говоришь? — Гарри почувствовал укол в глубине сердца. — Ты жалеешь о том, что сделала?

— Ни капли, — она коснулась рукой его щеки и заставила его вздрогнуть от прикосновения. — В этом-то и все дело, я ни капли не жалею, что помогла тебя. И… — она умолкла.

— И что?

Не говоря лишних слов, она обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Отвечая на ее поцелуй, он крепко обнял ее и привлек к себе.

— Мне нужно домой, — прошептала Лилиан через несколько минут, положив голову ему на плечо. — Пожалуйста, отвези меня домой.

— Хорошо, — он провел ладонью по ее волосам. — Я сделаю все, о чем ты попросишь.

— Гарри, пожалуйста, прекрати ходить взад и вперед за моей спиной! — не выдержал Дэвид. — Ты не даешь мне собраться с мыслями!

— Извини, — Голдфилд плюхнулся на стул. — Я просто думаю.

— А нельзя думать сидя?

— Можно, — Гарри вздохнул.

— Спасибо, — Миллс отвернулся и снова погрузился в работу.

Несколько минут протекли в полной тишине.

— Дэйв, — снова заговорил Голдфилд. — Знаешь, раньше со мной никогда такого не было.

— Чего не было? — переспросил ученый.

— Я все время думаю о ней, — признался Гарри.

— О Лилиан? Так это нормально. Она — красивая женщина…

— Ты не понимаешь! — воскликнул Голдфилд, подсаживаясь поближе к нему. — Я никогда ни об одной женщине не думал так, как о ней.

— И что? — Миллс отложил работу.

— Женщины всегда были для меня лишь средством удовлетворения собственной похоти, способом отыграться за свою судьбу. Я без всякого сожаления заводил с ними интрижки, а потом бросал, калеча их жизни! Но Лилиан… С Лилиан все по-другому. Я хочу все время быть рядом с ней, хочу видеть ее, слышать ее голос, прикасаться к ней.

— Прикасаться? — переспросил Дэвид. — Между вами что-то было?

— Мы целовались, — отозвался Гарри, чувствуя, что краснеет.

— Мда-а, — Миллс хитро улыбнулся. — С тобой все ясно.

— Что ясно?! — разозлился Голдфилд. — Что со мной ясно?!

— Зачем я должен тебе об этом говорить? Признайся себе в этом сам, — посоветовал ученый.

— Спасибо, — буркнул Гарри. — Еще друг называется.

— Послушай, у меня сейчас здесь очень важный и ответственный момент, — Дэвид указал ему на аппарат, перед которым сидел, — а ты не даешь мне сосредоточиться!

— Хорошо, хорошо, уже ушел.

Голдфилд встал и пересел на стул подальше. Но уже через минуту он вскочил на ноги и снова начал нервно шагать взад и вперед.

— Сядь ты наконец! — прикрикнул на него Миллс. — Ну, влюбился ты в эту девушку! Ну и что здесь такого? Сотни людей каждый день в кого-то влюбляются, заводят отношения, женятся в конце концов. Это не повод для психоза!

— Нет, повод! — чуть не плача возразил Гарри. — Я не разу за свою жизнь не был влюблен! Я не знаю, что такое любить!

— Успокойся, этому не учатся. Умение любить — врожденное, — резонно заметил Дэвид.

— Мне от этого не легче, — пробубнил его собеседник.

— Гарри, я знаю, что с тобой происходит, — Миллс повернулся к нему. — И я прекрасно понимаю, что творится в твоей душе. Но сейчас ты должен решить, какой дальше будет твоя жизнь. Ты можешь убить это чувство в себе, и тогда ничего не изменится. Все будет по-прежнему: злоба, усталость, ненависть ко всему вокруг, обида за то, что с тобой сделали. Но ты можешь и не сопротивляться своей любви, позволить ей жить в тебе и открыть заново самого себя.

— Но если я буду любить Лилиан, — тихо проговорил Гарри, — я не смогу…

Запнувшись, он умолк и опустил голову.

— Давай больше не будем говорить об этом, ладно? — попросил он.

— Как хочешь, — Дэвид вернулся к своему аппарату.

Наблюдая за ним, Гарри облокотился на стол и подпер руками голову. Минуты ползли невероятно медленно, и ему казалось, что у него внутри вот-вот что-то взорвется. Посмотрев на часы, он увидел, что было почти одиннадцать вечера.

— Ты не устал? — осторожно спросил он Дэвида.

— Я должен закончить, — отозвался тот.

Еще десять минут протекли в полной тишине, нарушаемой лишь пиканьем аппаратуры. Неожиданно Миллс резко выпрямился.

— Этого не может быть! — пробормотал он. — Не может быть!

— Что случилось? — с тревогой спросил Гарри, заметив, что с ученым творится что-то неладное.