Еще несколько месяцев назад Африканец даже мысли не допустил бы о таком. Он был уверен, что женщины в их с Ванькой жизни не будет никогда. Зачем? Разве им плохо вдвоем?

А потом появилась воспитательница, все начало меняться. Сначала вроде незаметно, а потом — бац, и пришло понимание: Катерина уже часть их семьи. И картинка, где они выглядят как счастливая пара с маленьким ребенком, уже не только не вызывает отторжения, а даже нравится.

Отправляясь на сафари, Пашка ничего особенного от этой поездки не ждал. Он неоднократно бывал и в Кении, и в Танзании, и во многих других странах и достаточно насмотрелся на животных в дикой природе. Но, как, оказалось, открывать мир другим, доставлять им радость и разделять восторг гораздо интереснее, чем наблюдать за всей африканской пятеркой.

Первый день поездки удался. Африканец немного опасался, как Ванька перенесет полет. Хоть лететь было недолго, но Пашка слышал, что многих детей укачивает в самолете. А Ванька оказался достойным сыном своего отца. Он даже не заметил, когда самолет оторвался от земли, набирая высоту, всецело поглощенный раскрашиванием картинок, которые Катерина (умница, а не женщина!) взяла с собой в дорогу. Африканец, в который раз, поблагодарил всевышнего за то, что ему достался такой спокойный ребенок. И замечательная воспитательница, ага.

Еще один перелет, и вот они на месте. Пашка видел, как горят предвкушением Ванькины глаза. Ему уже не терпится сесть в джип и пуститься на поиски приключений.

И весь день они проводят в машине, делая небольшие остановки, чтобы полюбоваться животными и пофотографироваться. Смешно, но Африканцу нравится. И когда гид делает комплимент Катерине, приняв ее за жену Африканца и Ванькину мать, Пашка ощущает гордость. Словно воспитательница, и не воспитательница вовсе, а на самом деле его женщина. И совершенно естественно получается, что он убирает Ванькино кресло в багажник, берет сына на руки (так ему действительно будет лучше видно) и обнимает Катерину за плечи, прижимая к себе покрепче.

И, конечно, ничего такого Африканец не планировал, предлагая воспитательнице выпить за ужином. И даже когда Ванька уснул прямо за столом, и его перенесли на большую кровать, а они с Катей вернулись в гостиную, не планировал.

И когда разливал вино по бокалам, не планировал. А потом уже об этом речи и не шло, потому что Ванька проснулся и потребовал к себе и папу, и Катюшу.

И Африканец с Катериной пошли в спальню, устроились по обеим сторонам от мальчика и наперебой стали рассказывать Ваньке истории. Точнее, Катя рассказывала истории, а Пашка делился их планами на ближайшие дни. Ванька слушал, слушал и уснул. И как-то совершенно незаметно, уснули и Африканец с Катериной.

А вот теперь, не успев даже толком проснуться, Пашка услышал:

— Опять ты?!

Открыл глаза, проморгался. Так и есть, в большой спальне на кровати лежали трое: Ванька, он и воспитательница. Причем Африканец четко помнил, что когда засыпал, под боком у него был сын. Сейчас Ванька лежал с другого края постели, а Катерина почему-то рядом. А у Пашки, между прочим, физиология. И эта физиология совершенно недвусмысленным образом прижимается к воспитательнице. М-да, неудобно получилось.

— Что ты здесь делаешь? — гневно прошептала Катя.

Именно прошептала, потому что, судя по виду за окном, еще очень рано, и Ванька крепко спит.

— Здесь? — переспросил Пашка, обводя рукой спальню.

— Здесь, — Катерина ткнула пальцем в кровать.

И столько искреннего возмущения в ее голосе, что становится смешно.

— Это, между прочим, наша с Ванькой кровать, — напомнил Африканец, — ты сама вчера так решила: мы с ним спим здесь, а ты там, в маленькой спальне. Так что это я должен тебя спросить: а что ты здесь делаешь?

Катерина замерла на мгновенье, явно вспомнив вчерашний разговор о том, кто и где спит.



— Тогда что я здесь делаю? — задала неожиданный вопрос.

— Ты меня спрашиваешь? — продолжил веселиться Африканец и добавил: — Домогаешься меня?

— Что????

— Домогаешься, — ответил Пашка. — Залезла ко мне в постель и собираешься воспользоваться моим сонным состоянием, что бы надругаться.

И понаблюдав пару секунд за совершенно растерянным лицом воспитательницы, добавил:

— Еще скажи, что я неправ.

Катя пришла в себя мгновенно.

— Да ты, — прошипела она, выбираясь из постели, — извращенец!

— Не понял, — пришла очередь Пашки растеряться, — почему извращенец?

— А как же иначе? При ребенке приставать ко мне!

— Это я к тебе приставал? — Африканец вылез из кровати вслед за Катериной.

— Ну не я же!

— Да я спал! Понимаешь, спал! В своей, между прочим, постели! И никого не трогал!

— Ну, конечно! — фыркнула Катерина и отошла к дверям.

— Хочешь сказать, что я к тебе лез? — Пашка сделал шаг к ней.

— Ты меня трогал!

— Когда?

— Во сне!

— Господи, да ты озабоченная! Я спал!

— Кто из нас еще озабоченный? — вопросила Катерина и выразительно кивнула на его штаны.

Африканец опустил взгляд туда. Да, физиология, тут уж ничего не поделаешь. Но он же действительно спал, и ничего такого не замышлял.

— Ну да, — согласился Пашка, — у меня утренний стояк. И что?

- Я и говорю, извращенец.

— Ты что, совсем больная? — начал злиться Африканец.

— Это кто еще из нас больной, — возразила Катерина.

Так, ругаясь, они незаметно вышли из спальни и оказались в гостиной.

— Решил опять меня напоить и воспользоваться, как в прошлый раз? — продолжила «кипеть» воспитательница.

— Какой прошлый раз? — не понял Пашка.

Катя удивленно посмотрела на него. Господи, что он еще натворил?

— Ты что, — спросила Катерина, — ничего не помнишь?

— А должен?

Катя опустила плечи и отошла к дивану.

— То есть, ты не помнишь, что было между нами в прошлый раз? — задала вопрос тихо, пряча глаза.

Пашка подошел и сел рядом.

— А ты? — задал встречный вопрос.

— Нет, — она помотала головой, — помню, что хотела тебя поцеловать, а дальше провал.

— Тогда с чего ты решила, что что-то было?

— Ты же сам сказал, — напомнила она.

— А ты сказала, что ничего не было, — ответил Африканец.

— Так было или нет? — в лоб спросила Катерина.

— Не было, — вынужден был сознаться Пашка. — Ты меня поцеловала, факт. А потом я тебя поцеловал. И ты меня, и я тебя, и ….

— А дальше? — перебила Катя.

— А дальше мы собирались заняться тем, чем занимаются взрослые мужчина и женщина. И даже разделись для этого. А потом мы меня кинула.

— Как?

— А вот так, — хмыкнул Африканец, — повернулась на бочок и уснула. Вырубилась за секунду.

— А ты?

— Что я? — Пашка посмотрел на Катю. — Я, между прочим, не извращенец, домогаться до спящей женщины. К тому же ты оказалась пьянее, чем я думал.

— То есть, у нас ничего не было? — неверяще уточнила воспитательница.

— На счет «ничего» ты погорячилась, но секса точно не было.

— Ты заставил меня думать, что было, — обвинила Катя. — Зачем?

— Что бы помучалась. Я, между прочим, всю ночь мучился. В постели голая женщина, а мне ничего не светит. По-твоему, это гуманно? Да у меня, знаешь, какая моральная травма? Да я мог импотентом на всю жизнь остататься!

— Ну, не остался же, — резонно возразила Катерина, кивая на его утреннюю физиологию.

— А вдруг не будет работать? — спросил Пашка.

— С чего ты взял?

— Так травма же.

— Иди к черту, — ответила Катерина. — Это у меня травма. Я столько времени мучилась: было — не было. Ругала себя, что вступила в интимные отношения с начальником. Знаешь, как это неприятно?

— Интимные отношения это неприятно? — поразился Пашка. — Да что же тебе так не везло по жизни!

— Издеваешься? — подозрительно спросила Катя.

— Самую малость, — сознался Африканец.

— Ну, ты и скотина, — печально заявила Катерина.

Пашка застыдился.

— Ладно, — подсел еще ближе, — не расстраивайся. Ничего же страшного не произошло. Может, тебе еще повезет в этой жизни.