У мужчины были темные волосы, и между ним и Херрелом было что-то общее, отчего я решил, что они состоят в каком-то родстве… если не по крови, то из одного рода уж точно. О возрасте его было трудно судить, хотя я и предположил, что он старше моего проводника. В нем явственно ощущалась сила прирожденного командира, имевшего к тому же опыт обращения с Могуществом, и это наверняка сбило бы спесь с Имгри, появись только этот рекрут-неумеха здесь. Кем бы этот воин ни оказался, он наверняка уже долгое время был вождем и применял Могущество.

Не знаю, всегда ли он так пристально изучал внешний облик людей при знакомстве, но во взгляде его я прочел презрение, чуточку любопытства и самоуверенность.

Шаг за шагом я постигал искусство обращения с неведомым. Теперь я должен был ожидать, когда он прервет молчание. Возможно, что эта бессловесная дуэль являлась моей проверкой — кто первым из нас начнет говорить, тот как бы лишится некоторого преимущества. Сколько времени мы так простояли — не знаю. А затем, к моему удивлению (которое я постарался не выказывать) он отбросил свою голову назад и залился смехом, более напоминавшем лошадиное ржание.

— Итак, в тебе, пришедший с холмов, в конце концов, есть твердость металла.

Я покачал головой.

— Лорд, — назвал я его знатным титулом, хотя и не ведал его положения здесь, — я говорю от имени людей Долин, все правильно, но если вы приглядитесь, то заметите, что я несколько отличаюсь от них, — и я чуть выставил вперся одно из своих копыт. Если и здесь моя смешанная кровь окажется, как и в Долинах, преградой, для меня это явится первым открытием.

У него были прекрасно уложенные волосы и ровные черные брови, которые теперь нахмурились. Он говорил, и словно едва уловимое далекое звонкое боевое ржанье лошади слышалось за его словами.

— Может быть, все мы не те, кем кажемся, — в этих словах я почувствовал горечь.

Тут это и произошло. Сгустился воздух, укутывая его туманом, а когда он развеялся, оказалось, что развеяла его струя воздуха, выдыхаемого из огромных лошадиных ноздрей. Потому что больше не человек сидел на стуле, передо мною стоял боевой жеребец, подобного которому любой воин видел хотя бы раз в жизни, и он стоял, опираясь копытами о поверхность стола и придерживая меч. Он наклонял свою голову, увенчанную фантастической гривой, пока она почти не приблизилась к дальнему краю стола, где стоял я. Жеребец издал воинствующее ржанье, обнажив белые зубы.

Я даже не отшатнулся — впоследствии это воспоминание поддерживало меня. Существо это не было галлюцинацией, в этом я был уверен. Кроме того, пылавшая в его глазах ярость могла обозначать смертельное предостережение, и тогда, несмотря на все свое замешательство, я понял: передо мной стоял оборотень который либо по своей воле, либо вследствие какого-то душевного возбуждения мог принимать форму животного. Да это был не обычный зверь, это был оборотень — одно из самых страшных созданий в наших древних легендах.

Справа от меня раздался ужасный рык. Я осмелился слегка повернуть голову. Там, где за миг до этого стоял Херрел, теперь кралась огромная снежная кошка — взмахивая хвостом, выпустив когти и уставившись пылающими зрачками на меня, в то время как морда ее все больше и больше искажалась.

А затем…

За столом снова сидел человек, нежно поглаживающий меч. Мне не требовалось еще раз оглядываться, чтобы убедиться, что исчезла также и кошка.

— Я — Хирон, — ровным голосом объявил этот человек, как будто он участвовал в игре, которая больше не развлекала его. В голосе его я ощутил усталость. Возможно, он очень уставал с приходом нового дня и наступлением новой ночи, — Мы — Всадники-Оборотни. А ты… кто ты? Чего жители холмов так хотят от нас, что даже посылают посланца?

— Я — Керован, — и вновь я не указал своего титула.

— Меня послали, потому что я — тот, за кого себя выдаю — полукровка. И предполагалось, что из-за этого вы больше прислушаетесь к моим словам.

— Полукровка… один из тех, кого они меньше ценят. И подобным же образом они, должно быть, станут относиться и к нам… так зачем им понадобилось заключать с нами соглашение?

— Лорд Имгри говорит, что этого требуют обстоятельства, — я спокойно повернулся — не нужно показывать, что на меня действуют насмешки этого Всадника. — Он сказал, что общий враг сводит вместе союзников.

— Общий враг, так? — правая рука лорда Хирона приблизилась к рукояти меча. Он поиграл с клинком, вытащив его из ножен, затем резко бросил его назад, — но мы не видим такого врага.

— Возможно вы, мой лорд, и не видите. Но если дела будут и дальше ухудшаться в Долинах, вскоре вы измените свое мнение, — несколькими словами, стараясь говорить как можно проще, я рассказал ему о наших подозрениях насчет истинной цели захватчиков.

— Сокровище… Могущество… — он вскинул свою голову, словно лошадь. — Бедные глупцы! Если эти захватчики обнаружат такое Могущество, то в конце концов они с горечью пожалеют об этом. Тот, кто послал их сюда с таким поручением, явно сумасшедший. Сама Пустыня будет помогать нам.

Еще не увидев, я ощутил, что Херрел продвинулся ко мне. Взгляд его лорда переместился на него. Воин с кошачьим шлемом ничего не говорил. Он и его вождь обменялись взглядами, и у меня возникло впечатление, что они обменялись какими-то бессловесными сообщениями. Не было никакой необходимости, в этом я отдавал себе отчет, слишком много размышлять над способностями оборотней. Вряд ли они благосклонно примут любого, сующего длинный нос в их дела. Но в том, что в этом продолжительном молчании заключалось какое-то важное значение, я нисколько не сомневался.

И не был удивлен, когда за нами появились еще несколько человек, приблизившись ко мне и Херрелу, будто бы по чьему-то неслышному повелению для проведения здесь совета.

Этот период молчания закончился резким щелканьем, похожим на удар кулака. Хирон в последний раз шлепнул по мечу и с силой отправил его в ножны.

Затем он встал и, хотя и сохраняя по-прежнему облик человека, наклонился через стол, как раньше жеребец.

— Необходимо многое обдумать, — начал Хирон. К нему вновь вернулась хмурая озабоченность. Его лицо скривилось, словно он подавился чем-то кислым, возможно, своими же словами. — В Долинах нет ничего такого, ради чего НАМ стоило бы сражаться. С другой стороны, — он остановился на несколько секунд, словно рассматривая с нескольких сторон какую-то мысль, — здесь имеется кое что еще, что, вероятно, и явилось причиной созыва этого совета. Если мы посовещаемся и решим, что у нас и в самом деле общий враг, значит, ваши цели могут совпадать с нашими… — Хирон замолчал, пожимая плечами. Его слова не несли никакого реального обещания, но я даже не надеялся, что смогу получить лучший ответ. Затем он спросил:

— Кого ты на самом деле искал, когда с такой храбростью отправился в Пустыню, родич-наполовину?

— Любого, кто выслушал бы меня, мой Лорд.

Теперь он поднял указательный палец и поскреб им по своей безбородой челюсти.

— Ты вполне искренен, — признался Хирон. По его тону я не мог судить, принимает ли он меня за дурака из-за того, что я говорил правду. — Да, здесь есть и другие, кого могло бы заинтересовать твое предостережение, — он улыбнулся, и я расслышал приглушенные звуки, исходившие от окружавших меня людей, словно они разделяли его удивление. Он что же, хотел, чтобы я спросил у него, кто они, эти «другие»? Почему-то мне показалось, что если я так сделаю, то лишусь того крохотного преимущества, которого добился в начале нашей встречи.

— Вот наш ответ твоему лорду или тем, кто послал тебя… — он скрестил руки на груди, еще раз вскинув вверх голову, так что копна волос упала на лоб. — Мы, разумеется, примем во внимание все тобою высказанное. Если наше решение будет положительным, мы сразу же сообщим об этом твоему лорду. Конечно, за эти услуги будет заплачена цена. Нам нужно время, чтобы поразмыслить над этим. Когда-то мы уже продавали свое умение и мечи, и за хорошую цену. И у купивших эти услуги не было причин быть нами недовольными. Если мы вновь решимся заключить подобную сделку, ваши люди Долин поймут, что мы стоим той цены, которую запросим.