— Вот, — отдала она ягоды с сияющей улыбкой, — Мирка со Славеком сами собирали.

— Так надо было детям и отдать. Такое лакомство…

— Ешь, княжна, ешь. Они там, на месте наелись. Беляна только охала, Славеку рубаху от пятен отстирывая.

Осторожно пройдясь до двери и обратно, Ванда зачем-то выглянула в окно, а потом склонилась к Гримнице и шепотом сообщила.

— Дед Соберад вернулся.

От волнения княжна не заметила, как сжала кулак. Сладкий ягодный сок потек по пальцам, заставляя вернуться в явь.

— Ох, Ванда, ну ты и напугала. А что так шепчешь?

— Да так… — Знахарка подмигнула задорно, — боится дед, что паныч наш сильно на него обижен. Вот и решил, пока погодка, в лесу отсидеться, пана подождать.

— Дождется ли… — Сникла Гримница, которая снова и снова задавала себе этот вопрос.

— Дед говорит, дождется. Князь, говорит, подсобить обещал.

Ты не переживай за него, княжна. В порядке наш дед. Худющий, правда, аж костями гремит, да еще кашель поганый к нему прицепился. Но это дело поправимое: что я травками не долечу, ты потом поправишь. Знаю, что пан Арне не велел, но за такое дело — не жалко.

— Не жалко. — Согласилась Гримница. — Ты, если деду хуже станет, сразу говори. Сбегу, вместе потом Арне дожидаться будем.

— Не-е, — продолжала веселиться Ванда, — тебе, княжна, сбегать нельзя. Деда заксы давно "похоронили", а тебя ведь опять искать будут. Найдут еще дедов схрон, он тогда тебя по головке не погладит, не посмотрит, что княжна.

— А что там, в схроне? — детским любопытством загорелись глаза Гримницы.

— Поросята.

— Поросята???

— А то! Дед говорит, годы его не те, через реку вплавь перебираться. Он себе плотик соорудил и на тот берег перебрался. А обратно уговорил какого-то рыбака, тот его ночью на этот берег и переправил. Прямо как вельможу какого-нибудь, с двумя поросятами и сумой жита.

— Ой… — Гримница прыснула, представляя лица заксов при победном явлении "потерянного" деда, с двумя поросятами под мышками и мешком зерна на горбу.

Весточка от деда и то, что никакие испытания не смогли отбить у него привычной житейской сметки, обрадовала Гримницу несказанно.

— А баба Зоряна знает? — Спросила она, спохватившись.

— Так она с самого начала знает. — Ванда пожала плечами. — А тебе дед не сказал что ли?

— Она так переживала, когда он не вернулся…

— Да ты бабу нашу не знаешь, что ли? Хотя, откуда тебе знать, ты больше в крепости сидела, — одернула саму себя знахарка. — Баба Зоряна — она ж затейница деду под стать. Это сейчас, когда сыновей схоронила, совсем притихла. А по-молодости, говорят, такое чудила… В общем, переживала она, конечно, сильно, но ей не впервой мужа из похода ждать. А вот рыдала — это больше на показ, для заксов.

— Это хорошо. — Кивнула Гримница, не уточняя, что именно "хорошо".

Допросы тянулись третий день. Арне уже сам удивлялся терпению наместника. Собственно, он удивлялся уже тому, что на допросах присутствует сам наместник. Ведь, насколько он понял, дело уже было решено заранее и его бумаги наместник даже не читал.

— Ничего, — думал Арне злорадно, — ничего… такие же бумаги уже должны были дойти до столицы. И если даже король не захочет спасать Гримельд, разбой на своей земле он прекратить обязан. А о Гримельд Тиз с Каи позаботятся. Особенно Каи, конечно, потому что он и старше, и его семья имеет немалый вес в столичной провинции. Засадить его в погреб просто так, как это сделали с Арне, не получится. Так же, как не получится запросто истребовать молодую вдову, порученную защите его старшего брата. Разве что вмешается король…. Но, опять же, если вмешается король, он захочет узнать, что и как…

Как бы то ни было, допросы тянулись и тянулись, а наместник так и не спешил давать знак палачу. Арне уже сам бы на месте наместника не выдержал, попытавшись добиться признания побыстрее, но тот только терпеливо слушал, как дознаватель снова и снова разными словами задает одни и те же вопросы. И снова и снова получает на них они и те же ответы. Сам виноват, времени подумать и подготовиться у рыцаря было предостаточно.

Больше всего в этом фарсе, именуемом по чему-то недосмотру дознанием, Арне фон дер Эсте смущала высокая худощавая фигура рыцаря, сидящего рядом с наместником. В первое мгновение он показался Арне знакомым, но лишь спустя некоторое время удалось вспомнить, где они могли видеться.

В первый момент, когда Арне вспомнил это лицо, его, буквально, бросило в холодный пот. Это же рыцарь из отряда Бруно фон Лаунборга! Того, что так щедро предлагал свою помощь! Неужели Арне оказался прав, что не стал делиться с Бруно своими подозрениями? Но когда Арне посмотрел, как предупредительно обхаживает наместник этого простого, в общем-то, безземельного рыцаря, в нем зародилось подозрение, что что-то тут нечисто. Это подозрение укрепилось ночью, когда Арне снова и снова прокручивал в голове сегодняшний допрос. Очень уж удачно вмешивался рыцарь в работу дознавателя. Каждый раз именно тогда, когда витиеватые фразы грозили сбить с мысли, а неправильный ответ мог обернуться непоправимым.

— Кто же ты? — Думал Арне, вглядываясь в темноту, словно там скрывался его неожиданный помощник, — Друг или враг? Если друг, то откуда? Если враг, то почему?

Все вопросы разрешились, когда во время очередного допроса открылась дверь и в подвал вошел Бруно фон Лаунборг собственной персоной. Его сопровождали несколько солдат. Солдаты были в форме королевской гвардии, а не находящиеся на службе у наместника. Это Арне отметил сразу.

— Ну, все живы? Все целы? Все кости на месте? — Вместо приветствия спросил он, окидывая цепким взглядом помещение.

— Яволь, командир! — С ухмылкой отрапортовал рыцарь, вытягиваясь во фрунт.

— Фон Лаунборг? — Сына герцога, пусть и младшего, получившего надел в его провинции, наместник, конечно узнал. — Что Вы себе позволяете?

— Выполняю приказ Его Величества. — просто, без пафоса и прежнего дурачества ответил Бруно. — Господин наместник, я принимаю временное управление провинцией до выяснения обстоятельств. Вот указ, ознакомьтесь.

Он протянул наместнику свиток, перевитый цветным шнурком. Дрожащими руками наместник сломал верхнюю печать и развернул свиток так осторожно, словно оттуда мог высунуться сам король и лично погрозить нерадивому чиновнику.

— Что за бред? — Возмутился Хуго, еще не веря, то подобное может произойти.

— Увы, барон, — голос Бруно звучал печально, даже немного сочувственно, — Вы заигрались и наделали слишком много ошибок. Одно дело, когда война, пожары, мародеры и прочая неразбериха. Совсем другое — мирная провинция, где я и мои соседи пытаемся (по приказу короля, заметьте) наладить хозяйство.

Неужели Вы думали, что можно устранить одного свидетеля, и все концы в воду? Достаточно было просто обыскать тела его подельников, — тут Бруно сморщил нос, — неприятное занятие, скажу я Вам… — он покачал головой, словно подтверждая свои слова.

— Ладно, шутки в сторону. Этого — он кивнул на Арне, — освободить, этого — кивок в сторону Хуго, — задержать до выяснения подробностей дела. Господин наместник, Вы же понимаете, что эти дни Вам лучше провести в Ваших комнатах? — Обратился он к наместнику (бывшему наместнику, с некоторой долей сочувствия напомнил себе Арне). — Для всех в округе Вы внезапно заболели.

— И как долго продлится моя, кх-м, болезнь? — с сарказмом спросил пожилой мужчина своего молодого соперника.

— Это будет решать Его Величество лично. — Бруно не лукавил. Уже то, что наместник пытался придать делу Арне хоть какую-то видимость законности, вызывало к нему подобие симпатии. — Вы ухитрились разворошить змеиный клубок. В деле замешаны высокая политика и вендскя магия…

— Так магия все-таки была? — Торжествующе прошептал наместник, в упор глядя на Арне.

— Конечно, была, — вместо фон дер Эсте ответил ему Бруно. — Иначе, как бы вендский князь ухитрился узнать о грозящей его дочери беде за два дня до того, как Ваш гонец доехал до столицы?