Он по-прежнему смотрит на меня, не выражая никаких эмоций. Мой желудок сжимается.

– Я подумала, может, они отремонтируют твою лодку в счет оплаты за работу, а так как мне предложили должность в его компании, я смогу много времени проводить с тобой.

Он медленно кивает, взглядом изучая меня.

– Не уверен, что уловил твою мысль.

– Я говорю, что сведу тебя с Сальваторе, а он хочет заплатить за аренду твоей лодки на несколько месяцев для съемок фильма. Но самое лучшее то, что использовать они ее будут в основном ночью, а по утрам ты сможешь продолжить рыбачить и…

– Ты предложила использовать для съемок мою семейную лодку, не посоветовавшись со мной?

Моя кожа холодеет, а в груди нарастает паника.

– Не предложила, а просто хотела убедиться, что можно использовать, как вариант…

– Но, похоже, твои личные связи с Сальваторе позволили тебе получить его согласие. И все это ты сделала за моей спиной, – он застегивает джинсы. – Это я так, убедиться, что правильно тебя понял.

– Финн, я…

От резко и обозленно усмехается.

– И они ведь даже не представляют, во сколько обойдется ремонт лодки?

– Они починят «Линду», чтобы использовать именно ее, тебе же это на руку, да? Хочу сказать, это несколько сотен тысяч, а остальные ты можешь использовать, чтобы снова встать на ноги.

– Надо же, вы уже и лодку выбрали, и сумму обсудили? – глаза Финна округляются настолько, что, кажется, я впервые вижу, какие они зеленые. – Харлоу, ты даже мои лодки ни хера не видела, как ты вообще могла всерьез это обсуждать?

Весь этот разговор напоминает удавку. Я все еще чувствую его тепло и форму у себя во рту. Мои руки дрожат, а глаза щиплет от наворачивающихся слез.

– Финн, пока это была всего лишь пара бесед. Они знают, что тебе нужно починить лодку, – его лицо краснеет, челюсть напрягается, и я спешу добавить: – Им так не терпится поработать с тобой.

– Знаешь можно дохуя всего решить во время таких маленьких бесед. И что, они уже все подсчитали, да?

Я чувствую, как мой желудок подпрыгивает.

– Мне кажется, они уже почти все решили.

Он уже готов взорваться.

– Тогда почему ты не обсудила все со мной, перед тем как предлагать эту идею Сальваторе? – спрашивает он, отворачивается и начинает вышагивать по комнате. – С чего ты решила, что это вообще хорошая идея – участвовать во всем этом? Это мой бизнес, Харлоу, это вся моя жизнь. Моя семья. Откуда тебе знать, что все сработает? Ты всего лишь раскладываешь бумажки да приносишь пончики в NBC, пока я пытаюсь спасти дело моего деда, которое он начал в 18 лет, черт возьми. На кону жизнь моего отца и братьев! Я даже толком не знаю, что ты сказала этим парням.

– Я тебе все расскажу, – я подхожу к нему и беру его за руку. – Когда я говорила у Сальваторе дома…

– Да, блять, Печенька, – перебивает он, не слушая и отворачиваясь. Он снимает бейсболку, проводит обеими руками по волосам и по лицу. – Это просто бред какой-то.

Наш разговор выбивает почву у меня из-под ног, и я пытаюсь сообразить, как же ему объяснить, что это хорошая новость.

– Этих денег хватит отремонтировать основную лодку, – напоминаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Ты сможешь использовать ее также, как и делал до поломки. И тебе не нужно будет участвовать в телешоу, чтобы ее сохранить. Это позволит тебе остаться на плаву, работать с братьями и вернуться…

– Ты хоть понимаешь, как наивно это звучит?

Я изумленно уставилась на него. Чувствую пульсацию на шее и как сильно колотится мое сердце.

– Знаешь, что? Почему бы нам не созвониться и не поговорить об этом позже? Когда ты перестанешь вести себя, как полный мудак.

Он ошарашенно поворачивается ко мне.

– Мудак? – закрыв глаза, он глубоко вдыхает и выдыхает, снова открыв их. – Да, будет лучше, если ты сейчас уйдешь.

***

Миа забирает из моих дрожащих рук уже третью кружку кофе.

– Милая, думаю в тебе уже достаточно кофеина.

Она отказалась от драгоценного времени с Анселем, чтобы встретиться со мной, когда я на нервах.

Застонав, я роняю голову на руки:

– Это я тупица? Или он тупой?

Лола откусывает свой черничный маффин.

– Думаю, оба.

– Пожалуйста, кто-нибудь, объясните, как устроен мужской мозг? Сначала он злился из-за мамы, потом я была готова подарить ему лучший на свете минет, потом хотела спасти его бизнес, после чего он берет и показывает мне свой мужской характер, – я чувствую, как возвращаются слезы. – Какого черта вообще произошло?

– Если вкратце, – начинает Лола, – то ты его потенциальному будущему партнеру во всех подробностях рассказала о его проблемах и предложила то, что, по сути, он предоставить не может.

Я издаю длинный стон:

– Боже, когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой.

С выражением «что поделаешь?» на лице Лола сочувственно подмигивает.

– Утром я встречалась с Сальваторе, и все было замечательно, Лола. Конечно, это рискованно, но если бы он выключил свой режим пещерного человека и подумал. – глядя на девочек, я прошу: – И кстати. Ничего не рассказывайте Оливеру и Анселю. Финн им еще об этом не говорил.

Лола тут же кивает, но вот Миа ерзает на стуле и, наконец, говорит:

– Хорошо. Но, я надеюсь, он скоро сам им расскажет, потому что секреты между мной и Анселем до добра не доводят.

– Знаю, Сахарочек, прости, что поставила тебя в такое положение, – я тянусь через стол и накрываю ее руку своей. – Но не будем забывать, что именно твой болтливый муженек проболтался Финну про мамин рак, так что теперь вы оба мои должники.

– Не переживай, я как раз придумываю ему наказание, – шутит она.

Я смеюсь.

– Ты монстр.

– Сама подумай. Ансель на половину Адонис, а на половину щеночек. Ты серьезно думаешь, что я могу злиться на него за то, что он беспокоился о тебе, но не должен был говорить о твоей маме? – она приподнимает бровь, как бы говоря, что прекрасно знает ответ на свой вопрос.

Я снова опускаю голову на руки.

– Нет. Он у тебя просто чудо, а я сама дура, что, как обычно, полезла в чужие дела. Хотя раньше все получалось.

– А теперь объясни, что между вами происходит? – спрашивает Миа. – Мне казалось, что вы просто спите, потом перестали, а теперь ты вон в каком состоянии. Не хочу указывать на очевидное, Харлоу, но раньше ты не собирала экстренное собрание для обсуждения парня.

Лола кивает.

– Я была уверена, что ты единственная женщина в мире, у которой к двадцати двум годам не было ни одного кризиса в отношениях с парнями.

– Вчера ночью мы признались друг другу в любви, – шепотом признаюсь я.

– Что? – одновременно восклицают они, да так громко, что обернулись несколько посетителей.

– Господи, успокойтесь, истерички, – раздосадованная сама на себя говорю я, посмеиваясь. Что-то они слишком обрадовались. – Сначала он был просто забавным отвлечением от проблем с мамой и отсутствия хорошей работы, плюс еще этот кризис двадцатипятилетия, и ни один уважающий себя тридцатилетний мужчина не будет нормально к такому относиться.

Схватив салфетку, я начинаю рвать ее на мелкие кусочки.

– Потом я стала думать о Финне больше, чем о ком-либо другом, да еще эти его проблемы с лодкой, о которых я узнала уже позже. Вот тогда мы и решили немного поостыть.

– И что? – интересуется Миа.

– И… потом я начала думать, как решить его проблему, и мы стали все больше времени проводить вместе, потому что вы, придурки, заняты или на работе, или с мужьями, или ужасно рассеянные рядом с откровенно влюбленным мужчиной.

– Подожди. Что? – спрашивает Лола.

Не обращая внимания на ее вопрос, я тихо продолжаю:

– Финн милый и веселый, и не из болтливых, что для меня так непривычно, ведь я выросла в семье, где все всегда обсуждается. И он горячий. Боже мой, девочки. Финн в постели – это что-то. И совсем он не похож на всех слюнявых маменькиных сынков Ла-Хойи, он настоящий мужик и не плачет из-за сломанного ногтя. Финн может порушить твою вагину и воссоздать все заново для себя, – засучив рукава свитера, я продолжаю, понизив голос: – Он смотрит на меня с обожанием, подшучивает надо мной – как оказалось, мне это нравится – и мне кажется, что он мой единственный, – мне уже не важно, что я сейчас лепечу, лишь бы выговориться. – Он смотрит на меня, будто у нас есть маленький секрет, и так оно и есть. Мой же секрет в том, что я чертовски его люблю, а он повел себя как придурок.