4. Несмотря на то что могущество Сечина проистекает из его отношений с Путиным, многие видят в Сечине всего лишь путинского агента. Маша Липман, редактор выпускаемого московским отделением Центра Карнеги журнала «Pro et Contra», характеризует Путина как единственного арбитра над «перераспределением» ценностей, активов и собственности в России, отводя Сечину роль всего лишь одного из его управленцев. Политолог Дмитрий Орешкин сказал нам, что Сечин фактически ведет дела бизнес-империи, охраняемой Путиным и управляемой с помощью взяток, страха и «компромата». По его предположению, роль президента Медведева должна бы состоять в создании альтернативного и более доброкачественного центра силы, «чтобы было куда бежать, когда Сечин запросит больше денег за протекцию», но Медведев слишком медлит, оставляя Сечина неподконтрольным.

Или прагматичный патриот?….

5. Вопреки распространенному мнению, некоторые склонны считать Сечина более сложной фигурой, чьи интересы подталкивают его к более «либеральному» и «интеграционистскому» подходу. Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, отобедав в течение часа с вице-премьером, сказал нам, что Сечин говорил как бывший владелец ЮКОСа Михаил Ходорковский, в том смысле, что он понимал значение использования западного опыта и капитала для развития российских энергетических ресурсов. Вызывая в памяти еще одну противоречивую фигуру эпохи реформ, Венедиктов сравнил Сечина также с Анатолием Чубайсом в схожей «заряженности на достижение результата».

6. Зам. председателя «Ренессанс капитал» Боб Форсмен (гражданин США, строго не для разглашения), много лет работавший с Сечиным, описывает его как человека, глубоко принимающего к сердцу будущее России, искренне верящего, что работает на благо своей страны. Он отдает Сечину должное, характеризуя его как «очень умного», «феноменально работоспособного» и «исключительно обходительного». Эта сечинская обходительность, по его словам, особенно контрастно проявляется в отношениях с вспомогательным персоналом, который многие другие в российской элите и взглядом не удостоят, — швейцарами, водителями, охранниками и т. д. Форсмен отмахивается от слухов о богатстве Сечина, нажитом нечестным путем, и говорит: «Представить себе не могу, куда бы он тратил деньги — этот парень всегда в офисе, с утра до ночи».

7. Экономический редактор газеты «Коммерсант» Дмитрий Бутрин заметил, что на посту вице-премьера Сечин занял неожиданно «либеральную» позицию. В своей статье в журнале «Власть» Бутрин инициировал шаги по координации действий Министерства природных ресурсов с группами экологов, добивался снижения налогов для энергетического сектора промышленности и выступал против использования бюджетных средств для поддержки государственной трубопроводной компании «Транснефть». Хотя многие считают, что именно Сечин из-за кулис срежиссировал атаку Путина на угольную компанию «Мечел» (Сечин и сам признался Венедиктову, что четырежды «наезжал» на «Мечел» по поводу трансферных цен), Бутрин с этим не согласен. По Бутрину, публичные заявления Сечина, что у государства нет претензий к «Мечелу» или его владельцу Игорю Зюзину, имели целью успокоить рынок и снизить давление на компанию.

Еще одна загадка: пошел ли Сечин на понижение?..

8. Когда Игорь Сечин в должности зам. руководителя Администрации Президента отвечал за работу служб безопасности, степень его влияния сомнений не вызывала. Его считали исключительно влиятельным членом «внутреннего круга» путинских приближенных, возможно, даже самым влиятельным, с необходимым опытом работы в ФСБ, чтобы должным образом заботиться об интересах президента (и себя не забывать). Переключение его на более публичную роль заместителя премьера, ответственного за энергетику — самый важный сектор российской экономики, может это изменить. Милов недавно сказал нам, что, по его мнению, с новым назначением «мифическая» аура, окутывавшая Сечина «в то время, когда он работал, оставаясь в тени», частично исчезла.

9. Милов также, подобно многим аналитикам, считает перевод Сечина на должность вице-премьера понижением, отразившим сокращение влияния силовиков и усиление более «реформистски настроенных» лидеров, подобно президенту Медведеву, с которым, как говорят, отношения у Сечина не заладились. Милов сказал, что в новой своей роли Сечин оказался «институционально ослаблен», так как теперь ему приходится играть в бюрократические игры «ты мне, я тебе», а он в бюрократических играх не силен.

10. Многие из других наших контактов не согласны с такой точкой зрения. Они считают, что значение Сечина только выросло, поскольку, сохранив свое закулисное влияние, он добавил к нему теперь и прямые легальные полномочия. Эти аналитики подчеркивают, что влияние Сечина зиждется в конечном счете на его отношениях с Путиным. Орешкин и Липман каждый в отдельности разъясняли нам недавно, что титулы и места в иерархии в современной России имеют мало отношения к объему действительной власти. Аналогичным образом и Форсмен говорил нам, что власть Сечина на любом отрезке времени простирается далеко за пределы официальных полномочий по занимаемой им должности в силу того, что он «очень близок к Путину». Говоря словами Орешкина, «тот, кто считает, что влияние Сечина ослабло, очевидно думает, что власть принадлежит Медведеву, а это вовсе не так».

11. При всех противоречивых взглядах на Сечина и его место в правящей российской элите истинный свет на положение вещей могут пролить его новые обязанности. Перемещение из кремлевской тени на более публичную роль вице-премьера вынудит Сечина стать более открытой и доступной фигурой, подверженной общественному контролю и критике. В промежутке, пока Сечину придется главным образом заниматься обслуживанием интересов Путина, не забывая о собственных, по некоторым признакам, с тех пор как он стал отвечать за промышленную и энергетическую политику, он неожиданно обнаружил понимание важности интеграции, рынка, технологий и иностранного опыта. Так он может оказаться куда ближе к лагерю «интеграционистов», чем мы ранее ожидали.

Во время визита министра обороны Сергея Иванова в Армению, 25 января 2006 года, его спросили: «Что у вас там случилось в Челябинске?» «Я в последние несколько дней находился высоко в горах и о том, что произошло в Челябинске, не слышал, — не растерялся Иванов. — При этом думаю, что ничего серьезного. Иначе я бы об этом обязательно знал». Практически все в России к тому времени уже знали о трагедии рядового Челябинского танкового училища Андрея Сычева, который, как позднее постановил суд, лишился обеих ног в результате издевательств со стороны «дедов». Военный прокурор Александр Савенков воспользовался этим громким случаем, чтобы развернуть кампанию против дедовщины и лично министра. Савенкова поддерживал его шеф, генпрокурор Владимир Устинов, родственник и друг Игоря Сечина.

Но у Иванова оказался очень влиятельный ангел-хранитель. Например, про «правую руку президента» Игоря Сечина в 2000 году Путин высказался так: «Он попросился со мной в Москву, и я его взял». В отношении Иванова были употреблены совсем другие слова: «чувство локтя».

После нескольких месяцев нервотрепки министр вышел из схватки победителем: в июне Владимир Путин снял генпрокурора Валентина Устинова, которого позже назначил министром юстиции, а Савенкову до сих пор не нашлось теплого места ни в одном ведомстве. А еще через несколько месяцев Иванова ждал еще один карьерный рывок — пост вице-премьера.

И то же «чувство локтя» спасло от тюрьмы старшего сына министра, насмерть сбившего на переходе в Москве старую женщину.

Впрочем, по своей натуре Сергей Иванов же — типичный политический «волк-одиночка». При всем огромном количестве знакомых и приятелей никакой команды или клана Иванова не существует. Конечно, у сановника такого уровня не может не быть ближней свиты. Но ее членов можно пересчитать по пальцам одной руки, и все они выполняют чисто технические функции.