Мила повернулась к Кате.

— В отделе социального обеспечения мне обещали помочь. Сейчас пенсию оформляю. Думаю собаку-поводыря завести. А еще наш дом определили под снос, так что жду предложений от властей. В общем, дел хватает. — Ее лицо сделалось серьезным. — Не обижайся, но мне кажется, что моя судьба сейчас тебя интересует в самую последнюю очередь. Давай лучше поговорим о твоих проблемах. Ты ведь не просто так пришла, да?

— Давайте пить чай, — сказала Катя напряженным голосом. — Он остынет.

Мила послушно села за стол, и девушка подвинула в ее сторону чашку.

— Спасибо. Не знаю, как я без тебя управлялась бы, — призналась Мила.

— Перестаньте, — отмахнулась Катя. — Вы сделали для меня в сто раз больше. Теперь моя очередь.

Мила вздохнула. Катя заметила, как пальцы женщины робко коснулись тарелки, на которой были разложены бутерброды. Она чуть ли не силой вложила один из них в ее руку.

— Ты ведь о своей матери хочешь поговорить? — осторожно спросила Мила. — Ну же. Я слепая, но все чувствую, девочка.

Катя сделала глоток, помешивая ложкой чай.

— Мама, — произнесла она, пробуя это слово на вкус.

Так ювелир, внимательно рассматривающий алмаз, размышляет, что из него получится после огранки.

— Я так до конца и не поняла, кто она — моя мама или просто опустившаяся алкоголичка, у которой поехала крыша.

— Почему-то мне кажется, что все-таки первое, — сказала Мила.

— Знаете, и я так думаю.

— К тому же, насколько мне известно, можно провести экспертизу, — заметила женщина. — Анализ ДНК сразу покажет, родня вы друг другу или нет.

Катя решительно покачала головой.

— Во-первых, у меня нет лишних денег на какие-то экспертизы. Во-вторых, она уже похоронена. Я не хочу тревожить то, что от нее осталось. В-третьих, я уже в мыслях называю ее своей матерью. Хоть мы и виделись-то всего пару раз.

Некоторое время они молчали.

— Почему ты не пьешь чай и ничего не ешь?

— Я не могу, — выдавила Катя. — Смотрю на колбасу, а вижу оторванные ноги. Наливаю чай, и мне кажется, что из чайника хлещет кровь! У меня перед глазами все время ее лицо!

— Катюша…

— Я не могу себе простить этого. Ее раздавили, как лягушку, Мила! Размазали на несколько метров! А она наверняка спешила ко мне. Все это произошло в паре километров от моего дома!

Мила неуклюже протянула руку и положила ее на ладонь девушки.

— Если бы не культя, я вообще не опознала бы ее!

— Ты не должна себя ни в чем винить, — твердо сказала Мила. — Ты сойдешь с ума, если каждую смерть в этом городе будешь принимать на свой счет.

— Вы знаете, что он сделал с Гошей? — спросила Катя, будто не слыша. — Когда я начинаю думать об этом, у меня возникает один и тот же вопрос. Что у этого чудовища в черепной коробке? О чем оно думает, когда творит такое безумство? — Она перевела дух и сказала: — Каким бы ни был Георгий, но он не заслужил это.

Мила безмолвно смотрела перед собой своими слепыми глазами.

— Вот скажите мне, — голос Кати задрожал, — если верить вашему учению, все в этой жизни взаимосвязано, так? Между людьми, их чувствами, отношением к миру и самими событиями протянуты миллионы невидимых нитей, которые подтверждают это, да?

— Примерно так, — ответила женщина.

Бутерброд с сыром продолжал лежать в ее беспомощной ладони. Она явно не решалась есть, пока шел столь важный разговор.

— Тогда скажите, чем я прогневала Бога? — с мольбой в голосе проговорила Катя. — Клянусь, я ночами не сплю, гадаю, что же такого совершила сейчас или в прошлой жизни. Все люди, которые меня окружали в последнее время, погибли или превратились в монстров!

— Ты Олега имеешь в виду? Его так и не нашли? — тихо спросила Мила.

Девушка качнула головой, встала, подошла к окну и стала смотреть на улицу.

— Катенька, ты можешь пожить у меня. Конечно, здесь нет таких комфортных условий, как у тебя в доме, но ради безопасности…

— Сегодня утром я купила нож и теперь все время буду его носить с собой, — сказала Катя, продолжая безучастно смотреть в окно. — Хотите, покажу?

— Нет, — нервно ответила Мила и отложила бутерброд в сторону. — К тому же я все равно ничего не вижу.

— Извините, — сказала Катя без особого сочувствия.

— Послушай, девочка моя, ты сама-то веришь в то, что это он?

— Не знаю, — последовал ответ. — Я уже ни в чем не уверена. Знаете, что мне сказали следователи? На столе Олега стояли мои туфли, чисто вымытые. Он действительно собирался идти ко мне и, если бы не полицейские, наверное, пришел бы. В одной туфле нашли сверток с надписью «Моей любимой Катюше». В нем был отрезанный член.

Мила побледнела, но Катя даже не взглянула на нее.

— В полиции назначили экспертизу, но и так уже понятно, кому принадлежала эта часть тела — Гоше. Видимо, под сюрпризом Пылаев подразумевал именно это. На члене было золотое кольцо. То самое, которое я вернула Гоше несколько недель назад, когда он пришел с розами, помните?

Мила кашлянула.

— Катя…

— В доме Олега нашли жилетку Гоши, всю изрезанную. Она валялась при входе, вроде как половой коврик. Когда изучили его компьютер, даже у полицейских волосы дыбом встали! Какой только мерзости он не держал у себя! Расчлененка, казни, некрофилия! В его столе была целая папка, подборка статей о Живодере. В полной хронологии, с самого начала и до сегодняшнего дня. Все аккуратненько разложено, сцеплено зажимчиками и скрепочками! Понимаете, Мила? Он тащился от этого садиста, мечтал написать о нем книгу! От мысли, что этот человек прикасался ко мне, меня начинает тошнить. — Она закрыла окно и шагнула к столу. — Он убил своего отца, Мила. Зарезал и запихнул под кровать. Прятался на чердаке, когда приехал наряд, после чего убил полицейских. Всех троих.

— А мать?

— Парализованная мать была в другой половине дома, слышала крики, но ничего не могла поделать. Потом дом пытался поджечь мотоциклист, одноклубник Гоши. Его уже задержали, и он во всем признался. К счастью, мать Олега осталась жива, она сейчас в реанимации. Бедняжка узнает, что случилось, и, думаю, будет сожалеть, что не умерла, — сорвалось у нее с губ.

— Солнышко, я однажды видела этого Олега. Обычный парень. Да, у него, наверное, немного помутилось сознание на почве этих жутких убийств. Он пишет ужасные книги. Но неужели ты всерьез веришь, что этот мальчишка мог убить полицейских, трех взрослых вооруженных мужчин? Олег не похож на профессионального убийцу.

— Я не знаю, — устало сказала Катя. — Его ищут, а он как сквозь землю провалился. — Девушка посмотрела на свою чашку, к которой даже не притронулась. — Чай остыл. Вы ничего не едите. Простите, что я испортила вам аппетит.

— Все в порядке.

— Ладно, мне пора. Скоро стемнеет. Я не хотела бы встретить Пылаева где-то в кустах у своего дома.

— Катенька, может, ты все-таки останешься? Ведь пока его не поймали, твоя жизнь в опасности!

Катя печально покачала головой.

— Значит, так тому и быть. Это моя карма, как вы говорите. Сегодня звонил следователь. Сказал, что решается вопрос о том, чтобы ко мне приставили охрану. Можете в это поверить? — Катя криво улыбнулась. — У меня будет личный телохранитель. Обалдеть!

— Я зайду к тебе завтра, хорошо?

Катя вышла в тесную прихожую и сказала:

— Вы можете приходить, когда захотите. Вы вообще единственный человек, которого я всегда рада видеть.

— Ты на машине?

— Да, — помедлив, ответила Катя.

— Будь осторожна, — сказала Мила, обнимая девушку. — Храни тебя Господь.

Катя ушла, но Мила еще долго стояла в темной прихожей. Что-то ей подсказывало, что девушка была не до конца откровенна с нею. Ее поведение не очень нравилось слепой женщине. Еще этот нож!.. Возможно, завтра она будет откровеннее.

Катя соврала про машину.

Она пешком добралась до остановки и села в автобус. Ее машина стояла дома, в гараже, и последние четыре дня девушка передвигалась исключительно на общественном транспорте.