В одном из них зажегся свет, и через мгновенье за шторами возникла сутулая фигура. Эстет моргнул. Неожиданно у него появилось ощущение, что этот человек смотрел прямо на него, хотя он стоял в темноте, среди ветвей. Мотоциклист поежился, но отступать было поздно. Фитиль почти догорел. Еще немного, и этот пузырь с гремучей смесью взорвется у него в руках.

Он выдохнул и с силой швырнул свой смертоносный коктейль. Фигура за окном исчезла как видение. Звон разбитого стекла показался Эстету оглушительным. Он испуганно отпрянул, быстро добежал до мотоцикла, повернул ключ зажигания и рванул с места.

Через несколько минут Эстет оказался на трассе. Ночная дорога была почти пуста. Вдали слышался вой сирен, который нарастал с каждой секундой. Вскоре мимо Эстета промчались две полицейские машины, за ними спешила «Скорая». Байкер только плотнее сжал губы и увеличил скорость.

«Забыли пожарную машину прихватить, — пронеслась у него мысль, и ему стало страшно за свой поступок. — А вдруг там был кто-то другой, а не этот хорек? Впрочем, это уже неважно. Что сделано, то сделано».

Катя не помнила, как уснула. Ее разбудил звонок посреди ночи. Глянув в окно, она увидела полицейский автомобиль. Она скатилась с кровати, убирая с лица спутанные волосы.

Девушка посмотрела в глазок. У дверей стояли двое мужчин, один в форме полицейского, второй в штатском. Они о чем-то спорили. Вздохнув, Катя открыла дверь.

— Это ты звонила в полицию? Уланова Екатерина? — осведомился тот из них, который был в форме.

— Да. А вы точно полицейские? — вдруг вырвалось у нее.

Мужчины с недоумением переглянулись.

— По крайней мере сегодня утром я им был, — попробовал сострить человек в форме, но Катя лишь плотнее сжала губы.

— Вам показать удостоверение?

— Его поймали? — с надеждой спросила она, и мужчина в гражданском устало ответил:

— Пока нет. Но тебе придется проехать с нами, чтобы выяснить кое-какие вопросы.

— Хорошо. Дайте мне пять минут, чтобы одеться. — С трудом передвигая ноги, она поплелась в комнату.

В мозгу, отдавая болью, тяжело ворочались всего два слова, от которых хотелось бежать без оглядки, закрыться на все замки, залезть под одеяло и заткнуть уши:

«Не пойман. Не пойман. Не пойман».

В полицию они приехали уже на рассвете.

Галю выпустили лишь поздно вечером. Ей вернули справку об освобождении, изрядно помятую и даже кое-где надорванную, и не-двусмысленно дали понять, что она не является желанным гостем в этом городе. Если бы у сотрудников полиции было время, они занялись бы ею всерьез и впаяли бы какую-нибудь на-думанную статью.

Но полицейским было не до нее. В какой-то момент отделение, куда ее доставили, стало похоже на разворошенный муравейник. Вскоре до обезьянника долетела новость, что в городе совершено очередное убийство.

«Вот поэтому на тебя и нет времени, — думала женщина, торопливо перебирая ногами. — Ты никто, и звать тебя никак».

Ее вдруг охватила безысходная тоска, и глаза Галины стали влажными. В самом деле, зачем она на этом свете? Кому нужна? Да, у нее была цель — найти дочь. Нашла. Что дальше? Судя по всему, Катя не горит желанием быть рядом с ней, хотя женщина и была внутренне готова к этому. Хорошо, что дочь потом нашла ее сама и даже выслушала ее историю. Вот только поверила ли?

Гале очень хотелось верить, что это так. Где-то глубоко внутри у нее зрело нехорошее предчувствие. Она была уверена в том, что Кате грозит опасность. Пока маньяк на свободе, ей лучше убраться подальше отсюда.

Она вспомнила кошмар, который привиделся ей на днях, и содрогнулась. Ей снилось, как ее привели в морг, где лежало тело Сергея Малышева. Галя со страхом вглядывалась в хмурое, бледное лицо умершего садиста. Даже теперь оно вызывало у нее первобытный ужас.

Она молилась, смиренно выставив перед собой здоровую руку. Когда глаза мертвеца открылись, Галя закричала и бросилась к дверям. Она бежала, но ее ноги скользили по полу, который внезапно стал густым, засасывал ее, как каша.

Малышев перевесился через край гроба, шлепнулся на пол, как кусок печени, встал и заковылял к ней. Она чувствовала вонь, исходящую от него, видела глаза, вылезшие из орбит.

Галя проснулась в слезах и вздохнула, стараясь прогнать из памяти ненавистное лицо полицейского. Она будет думать о Кате. При мысли о дочери губы женщины тронула слабая улыбка.

Галя решилась. Да, она пойдет к ней домой. Только сейчас мать поняла, как соскучилась по Катюше, и невольно ускорила шаг. Несмотря на поздний час, автобусы еще ходили, но для нее это не играло роли — денег-то все равно не было. Впрочем, Галя привыкла к этому. Город медленно обволакивал густой туман.

Где-то спустя час она сошла с основной трассы и зашагала по грунтовке, пересекающей поле. Так было короче. Поглощенная мыслями о предстоящей встрече, женщина быстро шла вперед, даже не подозревая, что больше никогда не увидит дочь.

Галина слишком поздно осознала, что вот уже долгое время за ней следовала какая-то машина. В свинцово-сером тумане позади нее мерцали фары. С нарастающей тревогой она вдруг представила себе, что именно так выглядят глаза голодного хищника, который крадется за своей жертвой, поджидая удобного момента. Машина держалась на одном и том же расстоянии от нее.

Она побежала. Автомобиль тоже прибавил газа.

В боку начало колоть, в легкие словно залили кипящего масла — сказывались долгие годы курения. Галя задыхалась, в отчаянии выискивала хоть какой-нибудь холмик, яму или кустарник, чтобы укрыться. Но перед ней расстилалось выкошенное поле, а до ближайшей лесополосы было не менее километра.

«Только бы успеть!» — молилась она.

За лесополосой начинался частный сектор, где жила Катя. Ей даже начало казаться, что она видит дом своей дочки.

Очевидно, тот человек, который сидел за рулем, тоже понял, куда держит курс женщина. Машина замедлила ход. Галя обернулась. У нее затрепыхался лучик надежды на то, что опасность миновала, на самом деле никто никого не преследует. Однако в ту же секунду автомобиль резко сорвался с места.

Галя успела почувствовать, как что-то сильно ударило ее в область таза. Она взлетела и перекатилась через машину как сломанная кукла.

Галя, обливаясь кровью, попыталась подняться, но совершенно не чувствовала ног. Опираясь на руки, женщина поползла в сторону. Автомобиль покатился назад, переехал Галю и остановился.

Она тихо стонала, кусая губы. Ей казалось, что все кости перемолоты в крошево. Дышать было невозможно — сломанные ребра проткнули легкие.

— Катя… — прошептала она.

В глазах стремительно темнело, но женщина все же нашла в себе силы посмотреть смерти в лицо. Боль сменилась недоумением. Она вдруг узнала эту машину. Водитель выглянул в окно и насмешливо смотрел ей в глаза. Гале казалось, что она видит родинку на его щеке.

Человек, сидящий за рулем, будто ждал, что его узнают. Лишь когда изувеченная женщина захрипела, автомобиль неспешно поехал прямо на нее.

Лето выдалось на редкость дождливым, но этот вечер был чудесным. Мила распахнула окна. Лучи предзакатного солнца окрасили комнату мягко-оранжевой позолотой.

— Люблю закаты, — сказала Мила, упершись руками в подоконник с облупленной краской, и добавила уже тише, чтобы не слышала Катя: — Жаль, что я уже давно их не вижу.

Девушка молча резала хлеб. Ее движения были неторопливыми и размеренными, словно Катя выполняла релаксирующие упражнения. Вскипела вода, и она разлила чай по чашкам, старым и невзрачным.

«Как и все в доме Милы», — рассеянно по-думала девушка.

— Чем же вы сейчас занимаетесь? — спросила она. — Ведь у вас куча времени.