— Давай. И знаешь что еще? — Зих замялся. — У тебя для девчонки есть что-нибудь?

— А, отцовский инстинкт просыпается? — Усач заулыбался. — Счастливый ты, Зих. Ты хоть ребенка своего на руках подержал, а мне вот не повезло. Сколько баб у меня было, и ни одна не забеременела. Наверное, все дело в радиации этой чертовой.

— Повезло, говоришь? — Зих чиркнул спичкой, раскурил сигарету. — Это как сказать. Верно, не держал ты своего ребенка на руках. Но и не хоронил его.

— Это точно. Прости меня, дурака.

— Я у родителей тоже один получился. Хоть и старались они брата или сестру мне организовать, не вышло.

— Зато какого охотника родили! Что девке хочешь купить?

— А что у тебя есть?

В кладовке Усача было много всякого добра, но Зих сразу увидел то, что хотел.

— Сколько? — спросил он, рассматривая тонкий браслетик из темного металла с красивым чернением.

— Бери просто так, — решился Усач. — Пусть это будет от меня подарок твоей жиличке. Как бы от нас двоих подарочек. Я как ее вижу, сразу на душе теплеет. Будто дочка она мне. Ты не хочешь ее у себя насовсем оставить, удочерить что ли?

— Трудные вопросы задаешь, Арсентьич. Ее судьбу военные решать будут, капитанша наша бравая. Я тут ничего сделать не могу.

— А ты поговори с ней. Глядишь, согласится Надьку тебе оставить. Или пусть мне ее передадут. Я бы ее удочерил, ей-Богу.

— Ты майора предупреди, что я готов с ним встретиться, — сменил тему Зих. — И пойдем, патроны мне покажешь…

Разговор проходил в пустом кабинете Усача, где было тихо и холодно, и тишина была такая, что Зиху казалось — каждое сказанное им слово отражается эхом в этих стенах. Капитан Гернер слушала очень внимательно. Зиху показалось, что она взволнована не меньше его самого. А ее первая реакция на его исповедь удивила Зиха по-настоящему.

— Дай мне сигарету, — сказала она, когда охотник закончил свой рассказ.

Некоторое время они молча курили. Зих делал вид, что его очень занимает то, как тлеет его сигарета. А капитан Гернер курила, смотрела куда-то в пространство, и в ее глазах можно было прочитать радость догадки, азарт, сомнение и великую успокоенность, будто рассказанное Зихом позволило ей наконец-то найти решение давно терзавшей ее загадки.

— Ну, чего молчишь? — не выдержал Зих.

— Горжусь сама собой, — сказала Елена. — Я все сделала правильно.

— Что правильно? Может, объяснишь мне, что к чему?

— Сначала о сектантах. Теперь все абсолютно ясно. Пастыри, организовавшие этот исход — специально подготовленные люди. Их обучили психопрограммирующим методикам, и они их применяют. И операция продумана до мелочей, — Елена затянулась, выпустила колечко дыма. — Смотри, на телевышке Ленинска они смонтировали устройство радиоподавления, попросту говоря, глушилку. Мы-то гадали, для чего — то ли чтобы нам помешать, то ли чтобы зомбировать сектантов через какие-то там излучатели. А все просто до ужаса: они глушат в городе все передатчики. Блокируют любую утечку информации о происходящем в городе. Надо сказать, "Лабиринт" действует очень грамотно и предусмотрительно.

— Предусмотрительно? Люди гибнут, Елена.

— Да, гибнут. Новая официальная церковь получает первых святых и мучеников, а "Лабиринт" — человеческий материал для своих экспериментов.

— Вы можете что-нибудь сделать, или опять будут одни слова?

— Я проинформирую начальство. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я заберу у тебя этот листок, он может пригодиться.

— Конечно. Давай поговорим о диске. Зачем вам я понадобился, объяснишь?

— Это была моя идея. И возникла она в тот день, когда я прослушала запись, якобы оставленную доктором Дроздовым. Ее принесли наши разведчики после столкновения с боевиками из отряда 505 — это случилось во время очередной попытки разведать район Госпиталя. Запись была у одного из лабиринтовцев.

— Это ты уже говорила. Уфимцев сказал, что запись поддельная.

— Конечно. Я не настолько дура, чтобы не заметить в ней разительные несоответствия. Лабиринтовцы наивно пытаются нас убедить, что чуть ли не столетний Дроздов якобы покинул убежище всего несколько месяцев назад, буквально перед тем, как там снова начались исследовательские работы лаборатории "С". Я имею в виду тот самый Госпиталь, в котором ты побывал, созданный для больных СВДЛ, вирусной гнилью. Даже организовали такую вот утечку липовой информации о загадочном диске с важнейшими данными по экспериментам с контролируемыми мутациями МАСБИ. В принципе, деза была достаточно хорошо и своевременно подброшена — все это случилось как раз в тот момент, когда "Лабиринт" обосновался в Ленинске, и выглядело все так, будто именно в этот момент Дроздов и покинул убежище. Потом, когда несколько раз послушала эту запись, поняла, что хотели нам сказать этой фальшивкой лабиринтовцы. На записи есть упоминание только о собственных работах Дроздова, но ни слова не говорится об архивах центра "С" в целом. А мы знали, что такие архивы существуют.

— А какой смысл был делать такую фальшивку?

— Пустить нас по ложному следу и выиграть время. "Лабиринт" первым сумел добраться до архивов, которые хранились в информационном центре убежища Б90. Какое-то время ушло на изучение этих архивов, и вот тут аналитики "Лабиринта" должны были понять, что у них в руках будущее человечества как вида. Управляемая мутация МАСБИ давала уцелевшим в убежищах людям шанс на выживание. Но вирус с таким же успехом мог всех уничтожить. Продолжать эксперименты с МАСБИ можно было только в одном случае — имея всю документацию группы Дроздова, и эта документация полностью или частично сохранилась в терминале убежища Б90. У лабиринтовцев было два варианта: делать это в другом месте, либо восстановить исследовательский центр Б90. Они выбрали второй, это было намного проще технически. Но чтобы начать работы и получить результаты, нужно время. Естественно, что очень скоро мы обо всем узнали.

— И начали искать диск.

— Для отвода глаз. Перехитрить врага всегда полезно.

— Елена, ты мне одно скажи — есть этот диск или нет?

— Зих, я должна попросить у тебя прощения. Я не рассказала тебе правды с самого начала, использовала тебя в темную. Но теперь, когда ты побывал в гостях у лабиринтовцев и кое-что узнал от Уфимцева, я могу раскрыть тебе секретную информацию.

— Опять секретная информация! — Охотник хлопнул ладонью по столу. — Просто можешь сказать, есть диск или нет?

— Есть. Лабиринтовцы очень старались пустить нас по ложному следу, но одну ошибку все-таки сделали. Большая часть записи подделка, это верно, и мы это знали. На записи говорят два разных человека, фонографическая экспертиза это подтвердила. Лабиринтовцы пытались создать у нас впечатление, что Дроздов просто сумасшедший, который считал, будто изобрел лекарство от снежной болезни. Но вот ее последний фрагмент подлинный. Это там, где Дроздов говорит, что пошел на встречу без диска. Это точно, Зих, потому что… — тут Елена сделала паузу, — потому что диск, о котором говорил Дроздов, мы уже нашли.

— Нашли? — Зих с удивлением посмотрел на девушку. — Где нашли, когда?

— Для начала взгляни-ка на это, — Елена сняла с шеи маленький продолговатый предмет на цепочке, что-то вроде пластмассового медальона. — Знаешь, что это такое? Это флэшка. Специальное устройство для записи информации. До Катастрофы такие флэшки были обычными предметами, их имел почти каждый. На такую вот штучку можно записать столько же информации, сколько на обычный оптический диск.

— Ну и что?

— А то, что Дроздов, к счастью, побоялся, что данные о его собственных опытах невозможно будет восстановить с флэшки, и не воспользовался ей, иначе все данные по экспериментам с МАСБИ были бы потеряны безвозвратно. У флэшек ограниченный цикл работы, и данные на них нельзя долго хранить. Поэтому он и записал всю информацию из архивов на обычные диски.