— Лигее все известно; я рассказала ей, когда увидела вас. Она будет молчать до нашего возвращения, но, естественно, ей страшно интересно, как поведет себя Орлин, узнав, что у ее отца есть жена и любовница, ни одна из которых не была ее матерью.

— Ну, не сомневаюсь, что к этой стороне ваших отношений она отнесется спокойно. За последнее время Орлин получила не один урок, касающийся человеческой природы. Однако тут есть вопрос, который может представлять для нас определенную трудность.

— Она пришла попросить об одолжении? Тот факт, что она его дочь, не окажет на Марса никакого влияния. У него железная воля, если речь идет о компромиссах. Уж я-то знаю; именно благодаря своей воле он сумел спасти меня от уничтожения!

— Я слышала твою историю. Орлин и в самом деле пришла, чтобы попросить об одолжении, но уверена, что Марс назначит цену, как и другие инкарнации. Нет, меня беспокоит то, что мы узнали по дороге сюда. Видишь ли, нас посетила Нокс. По ее мнению, приближаются третья мировая война и конец света.

— Насколько мне известно, данная информация считается секретной, — проговорила Лила. — Марс пытается предотвратить войну, но тщетно: едва гасит один пожар, как тут же возникает другой. Например, заняв место воплощения Войны, Марс убрал главного политического деятеля Вавилона, чтобы прекратить раздоры между Персией и Вавилоном. Однако передышка оказалась временной; возникли разные фракции, война разгорелась с новой силой и теперь грозит перерасти в более серьезный конфликт, который охватит огромные территории. Легкого решения просто не существует!

— Все это связано с беспокоящей меня проблемой. Понимаешь, я наблюдала за смертным, который может стать кандидатом на роль инкарнации. Мы подумали, что, возможно, речь идет о замене Марса. Тогда становится понятным вмешательство Нокс именно сейчас… и то, что она предупредила нас о грозящей миру опасности.

— Подожди-ка! — запротестовала Лила. — Миму еще не пора менять на кого-то другого! — Она была так взволнована, что ее голубое одеяние начало растворяться в воздухе.

— Миму?

— Извини, я забылась; его домашнее имя. Я хотела сказать Марс или Арес. Он хорошо справляется с обязанностями инкарнации; нет никаких оснований сомневаться в его эффективности. — Платье Лилы полностью исчезло, явив глазам Джоли великолепное соблазнительное тело, какое могло принадлежать лишь дьяволице.

— Ни малейших, — быстро согласилась с ней Джоли. — И не этого мы добиваемся! Просто нас страшно удивило, что Нокс решила вмешаться ровно в тот момент, когда мы собрались встретиться с воплощением Войны. Почему она сама не поговорила с Марсом?

Лила немного успокоилась, и платье снова скрыло ее фигуру.

— Я знакома с Нокс уже давно. Она никогда ничего не делает без причины, но, как правило, эти причины неясны смертным — как, впрочем, и бессмертным. Полагаю, если ей станет известно, что Марс будет заменен, а его преемник должен узнать нечто очень важное, она начнет действовать… Однако звучит как-то уж слишком подозрительно. Вряд ли Нокс не понимает, что о ее предупреждении обязательно станет известно нынешнему воплощению Войны.

— Может быть, это как раз и входит в ее планы?! — вскричала Джоли. — Предупредить его!

Лила кивнула:

— Не сомневаюсь, что он серьезно отнесется к предупреждению. Думаю, что даже твой супруг не хочет войны.

— Конечно! Сатана желает править миром или, по крайней мере, одержать верх, но война уничтожит все его надежды, как и ваши. Может быть, не стоит передавать предупреждение Марсу до тех пор, пока не решится вопрос с просьбой Орлин.

— Да. Давай сохраним их отношения в тайне — на время.

— Я скажу Орлин, — улыбнувшись, пообещала Джоли. — Мы все обсудили?

— Похоже на то. А я поговорю с Лигеей.

Женщины проплыли сквозь пол вниз, сосредоточившись на Орлин и Лигее, которые сидели в саду, возможно, самом прекрасном в Чистилище, — повсюду росли чудесные цветы и стояли великолепные статуи. Джоли проникла в тело Виты и немедленно передала подругам свое сообщение.

— Итак, мы решили, что пока не стоит сообщать воплощению Войны о наших подозрениях на предмет его замены. Орлин должна объяснить ему, зачем она пришла, и узнать его решение. Мы не хотим, чтобы на Марса оказывали влияние какие-то дополнительные факторы.

— Правильно, — тихо ответила Орлин. — В конце концов, речь идет всего лишь о предположении.

Леди Лигея подала чай.

— Нам редко выпадает удовольствие принимать в гостях смертного человека, — заметила она. — Я была призраком, когда Марс спас меня из Преисподней; потом я вселилась в живое тело, чтобы остаться с ним, вместо того чтобы отправиться на Небеса.

— Это тело мне тоже не принадлежит, — сказала Орлин. — Я нахожусь в нем лишь до тех пор, пока не закончу поиски моего ребенка.

— Так у тебя был ребенок? — с интересом воскликнула Лигея.

Женщины тут же приступили к обсуждению проблемы детей и странного вмешательства Нокс в судьбу малыша Орлин.

Их разговор прервал топот копыт.

— А вот и Мима, — сказала Лила. — Я помогу ему снять доспехи и приведу сюда.

— Мима?

— Мы его так зовем. Зачем дома соблюдать формальности? Больше того. Ли иногда начинает его щекотать, а он хохочет так громко, что я просыпаюсь.

— Ли… Лила? Дьяволица?

— Его любовница, — ответила Лигея. — Она может принимать любое обличье. Иногда Мима дразнит ее, заставляя стать как две капли воды похожей на меня. Тогда Ли означает Лигея.

— И ты не возражаешь?

— А почему я должна возражать? Он принадлежит мне всегда, стоит только пожелать… и я могу спокойно спать ночью, стоит мне только пожелать — благодаря ей. Ты же знаешь, как устроены мужчины; они всегда хотят больше, чем тебе удобно. И тогда становится скучно. Лила бесконечно терпелива, к тому же обладает исключительным опытом.

— Конечно, опытом из глубины веков, — признала ее правоту Орлин, на которую произвела сильное впечатление терпимость Лигеи. Впрочем, Лигея ведь не просто женщина, она принцесса; видимо, в этом и заключается разница.

На дорожке появился мужчина — совсем не крупный, небольшого роста, очень молодой, с самой обычной внешностью. Он был одет в удобный халат; очевидно, дьяволица помогла ему, как и обещала, снять доспехи.

Орлин немедленно заметила, что мужчину окружает сияние. Джоли уже привыкла видеть людей глазами Орлин, когда та брала контроль над телом. Однако сияние Марса было необычным — интенсивный свет пульсировал, раньше такого Джоли встречать не приходилось. Понятно: дело в том, что Марс отец Орлин; если бы она не знала этого раньше, то непременно догадалась бы сейчас. Другие инкарнации не имели такого ореола.

Лигея поднялась, подошла к мужу и наградила мимолетным, но таким властным и уверенным поцелуем, что он показался всем очень даже к месту. И в самом деле, возникало ощущение, будто они вместе всего несколько недель, а не целых десять лет, так явно и откровенно Марс был ею увлечен. Однако при этом не вызывало сомнений, что именно он здесь господин.

— Это призрак в теле смертной, Орлин. — Лигея повернулась, оставаясь в его объятиях, и указала на Орлин. — А это воплощение Войны. — Она снова посмотрела на Марса. — Девушка пришла к тебе с просьбой.

Орлин робко приблизилась к Марсу. Он протянул руку, и она взяла ее.

Сияние усилилось, стало таким ярким, что на него было невозможно смотреть. Марс не сводил глаз с Орлин, а она — с него. Затем они обнялись.

— Дитя мое, я не узнал тебя в чужом теле! — вскричал он, прижимая ее к груди.

— Отец, я не хотела, чтобы ты знал… — начала Орлин.

Вот вам и секреты! Джоли догадалась, что способность инкарнации проникать в тело смертного в виде призрака и талант Орлин интерпретировать ауру соединились в тот момент, когда их руки соприкоснулись, и они все поняли, хотя ни разу не встречались.

— Мне никто не сказал, что ты умерла.

— Я забыла о том, что ты стал инкарнацией! Я забыла… — Тут Орлин замолчала. — Ой… они не должны тебя заменять!