Окки добрался до оросительной канавы первым, на десяток шагов опередив Крейга и Джанин. Укрывшись в канаве, все трое осторожно высунули головы над ее краем: в трехстах ярдах чудовищный «форд» стоял в полном одиночестве посреди распаханного поля. Джонатан приветственно помахал из люка и захлопнул его.
Зрители заткнули уши и принялись ждать. Ничего не происходило.
— Старик сдрейфил, — с надеждой предположил Крейг.
Тут из распахнувшегося люка высунулась стальная каска и показалось горящее от злости лицо Джонатана.
— Окки! Сукин ты сын! Ты разъединил провода! — завопил он. — Ты уволен! Слышишь меня? Уволен!
— Уже третье увольнение за неделю, — угрюмо пробормотал Окки. — А что мне оставалось делать? Надо же его как-то остановить!
— Потерпите, дорогая! — крикнул Джонатан, обращаясь к Джанин. — Я моментально все починю!
— За меня не волнуйтесь, Баву! — откликнулась она, но старик уже скрылся в люке.
Минуты тянулись бесконечно долго, и зрителей опять охватила надежда.
— Не сработает…
— Давайте вытащим его оттуда.
— Баву, мы идем к тебе! — завопил Крейг, рупором приложив ладони ко рту. — И лучше веди себя тихо!
Он медленно встал, и в этот момент бронированный «форд» окутался облаком дыма и пыли. Над полем взметнулось белое пламя — кукурузу будто серпом срезало. Взрывная волна ударила с такой силой, что Крейг потерял равновесие и повалился обратно в канаву, поверх Джанин и Окки.
Лихорадочно распутав перепутавшиеся руки и ноги, все трое со страхом высунулись наружу. Мертвую тишину нарушал лишь звон в оглушенных ушах и затихающий лай своры ротвейлеров и доберман-пинчеров, в панике улепетывающих обратно к дому. Поле окутывала плотная завеса голубоватого дыма и красно-коричневой пыли.
Порыв ветра сдул дым и пыль в сторону, показался перевернутый вверх брюхом «форд»: четыре массивных колеса задрались в небо, точно признавая поражение.
— Баву! — отчаянно закричал Крейг и помчался к машине.
Из зияющих дул стальных трубок все еще вился дымок — больше в «форде» не наблюдалось никаких признаков жизни.
С трудом открыв стальной люк, Крейг заполз в него на четвереньках. В темном нутре резко воняло взрывчаткой.
— Баву!
Джонатан скрючился на дне кабины и явно был при смерти: у него изменилась форма лица, голос звучал невнятно. Крейг подхватил деда под мышки и потащил к люку, но старик с неожиданной яростью принялся отбиваться. Наконец Крейг разобрал, что он бормочет:
— Зубы! Чертов взрыв выбил мне челюсти! — Джонатан встал на четвереньки, обшаривая кабину. — Нельзя, чтобы дама увидела меня в таком виде! Найди их, мальчик мой, найди поскорее!
Крейг нашел зубной протез под водительским сиденьем. Джонатан вставил челюсти на место, мгновенно выскочил из люка и накинулся на Окки ван Ренсбурга:
— Старый идиот! Машина неустойчива! Верхняя часть перевешивает!
— Баву, ты не имеешь права так со мной разговаривать: ты мне больше не хозяин. Я уволен.
— Ты принят обратно! — заревел Джонатан. — А теперь поставь эту штуку как положено!
Двадцать матабеле, обливаясь потом, с песнями перевернули «форд» и снова поставили его на колеса.
— На банан похоже, — с явным удовольствием заметил Окки. — Отдача твоих пушек изогнула шасси — теперь ни за что не выпрямить.
— Есть только один способ изогнуть шасси обратно! — решительно заявил Джонатан, снова натягивая каску.
— Джон-Джон, что ты собираешься делать? — с тревогой спросил Крейг.
— Дать залп с другой стороны, разумеется! — хмуро сказал Джонатан. — Тогда шасси выпрямится.
Крейг схватил старика за одну руку, Окки — за другую, а Джанин успокаивающе бормотала что-то, пока они тащили Джонатана к «лендроверу».
— Только представь себе, как Баву едет по Мейн-стрит, хочет прикурить сигарету и нажимает не на ту кнопку! — фыркнул Крейг. — И мэрию разносит вдребезги!
Всю дорогу в город они хихикали над секретным оружием Джонатана. Проезжая мимо ухоженных лужаек городского парка, Крейг непринужденно предложил:
— Воскресным вечером в Булавайо так безумно весело, что со скуки подохнуть можно. Давай я спасу твою жизнь и угощу тебя ужином на своей яхте.
— На яхте? — мгновенно встрепенулась Джанин. — Откуда яхта, если до ближайшего моря полторы тысячи миль?
— Больше не скажу ни слова! — заявил Крейг. — Или ты поедешь со мной, или тебя всю жизнь будет грызть неудовлетворенное любопытство.
— Такая участь хуже смерти, — согласилась она. — К тому же я всегда обожала яхты. Поехали!
Крейг направился в сторону аэропорта, но, не доезжая до окраины города, свернул в один из старых районов. Между двумя ветхими домишками прятался незастроенный участок, невидимый с дороги за густыми зарослями манговых деревьев. Поставив «лендровер» под манговым деревом, Крейг повел Джанин в гущу бугенвиллеи и акации.
— Ты не шутил — это настоящая яхта! — вдруг воскликнула девушка, остановившись как вкопанная.
— Самая настоящая, — гордо подтвердил Крейг. — И сделанная собственными руками.
— Крейг, она просто красавица!
— Будет красавицей, когда я ее закончу.
На деревянном помосте стояла океанская яхта с глубоким килем — поручни, ограждающие палубу, возвышались на пятнадцать футов над головой Джанин.
— Как попасть наверх? — нетерпеливо спросила девушка.
— С другой стороны есть лесенка.
Джанин вскарабкалась наверх и закричала оттуда:
— Как она называется?
— Пока не придумал, — ответил Крейг, залезая на палубу вслед за гостьей.
— Когда ты спустишь ее на воду?
— Черт его знает, — улыбнулся он, открывая люк. — Тут еще много чего сделать надо, но каждый раз, когда у меня кончаются деньги, работа останавливается.
Едва люк распахнулся, Джанин нырнула вниз по трапу.
— А здесь уютно.
— Тут я и живу. — Крейг спустился вслед за девушкой и бросил рюкзак на пол. — Внутри вся отделка закончена. Вон там камбуз. Есть две двухместные каюты, душ и биотуалет.
— Красота! — пробормотала Джанин, плюхнувшись на диванчик и поглаживая отполированное дерево,
— Лучше, чем снимать квартиру, — согласился Крейг.
— Что еще нужно доделать?
— Не так уж много: мотор, лебедки, снасти, паруса — все это обойдется примерно в двадцать тысяч долларов. И я только что раскрутил Баву почти на половину этой суммы.
Крейг завел газовый генератор, потом выбрал кассету и включил магнитофон.
— Людвиг ван Б., разумеется? — сказала Джанин, прислушавшись к переливам мелодии.
— Конечно, кто же еще?
— «Патетическая соната»? — неуверенно предположила она.
— Очень хорошо! — улыбнулся Крейг, обнаружив бутылку рислинга в шкафчике. — А как зовут исполнителя?
— Откуда ж мне знать!
— Попробуй догадаться.
— Кентнер?
— Неплохо, хотя на самом деле играет Пресслер.
Джанин скорчила притворную гримасу ужаса. Крейг открыл бутылку и до половины наполнил стаканы бледно-золотистым вином.
— За встречу!
— Мм! Вкусно, — пробормотала Джанин, пригубив вино.
— Про ужин забыли! — Крейг метнулся обратно к шкафчику. — Есть только рис и консервы. Картошка и лук трехмесячной давности и уже проросли.
— Макробиотический продукт! — отозвалась Джанин. — Полезно для здоровья. Помочь тебе?
Они весело, плечом к плечу, готовили ужин, при каждом движении задевая друг друга в тесном камбузе. От Джанин пахло ароматным мылом. Крейгу безумно хотелось уткнуться лицом в пышные блестящие локоны. Пришлось отправиться на поиски еще одной бутылки вина.
Опорожнив в кастрюлю четыре банки различных консервов, он добавил туда картошку и лук и высыпал пару ложек карри. Готовое блюдо Крейг подал с отварным рисом.
— Вкуснятина! — сказала Джанин. — Как это называется?
— Не задавай неприличных вопросов.
— Когда яхта будет готова, куда ты на ней пойдешь?
Крейг достал с полки над головой Джанин карту и лоцию Индийского океана.
— Смотри… — Он ткнул пальцем в точку на карте. — Вот здесь мы бросили якорь в уединенной бухточке на одном из Сейшельских островов. Из иллюминатора видны пальмы и пляжи, покрытые белым как сахар песком. Под нами такая прозрачная вода, что мы словно повисли в воздухе.
