— Ох-ох.

Выражение лица Константина ожесточилось, когда Уэстморленд толкнул дверь, оглядел закусочную, а потом направился прямо к ним. Мгновение он смотрел на сидение, потом огляделся, схватил стул от соседнего стола и сел на углу.

— Я прибыл бы раньше, любовь моя, — пробормотал он, обращаясь к Бронвин, как если бы она была одна, — но пришлось уделить внимание делам.

— Ну, будь я проклят, если знаю, почему ты вообще здесь! — огрызнулся Люк.

— Мне никогда не нравилось с ним соглашаться, но он говорит дело. Слишком далеко от твоей территории, Раджа.

Калеб перевел взгляд с одного на другого и пожал плечами.

— Моя территория сместилась южнее.

Бронвин покраснела от злости.

Вернулась официантка, широко улыбаясь Калебу.

— Что будете заказывать?

Уэстморленд оглядел ее, потом закусочную, и оскалился.

— Что угодно кроме птомаина[9].

Официантка нахмурилась.

— У нас нет ничего подобного, сэр. Фирменное блюдо вечера — ростбиф.

Бронвин подавилась чаем.

— Фирменный бифштекс вкусный, — сказала она, задыхаясь.

— Поскольку его рекомендуешь ты, любовь моя, я закажу его. — Он отвернулся от официантки, стрельнув взглядом на Константина, а затем на Люка. — Говоря о территории…

— Что будете пить?

— Чай! — заказала за него Бронвин, когда Раджа взглянув на нее, прищурив глаза.

Официантка ушла.

Бронвин опустила вилку и помассировала виски. Константин обнял ее за плечи.

— Ты себя плохо чувствуешь, моя дорогая?

— С чего бы мне чувствовать себя нездоровой, — раздраженно спросила женщина, — только потому, что меня протащили через огонь, лед и медные трубы?

Это, казалось, было слишком трудно для их понимания.

— Утреннее недомогание? — подсказал Люк.

Она бросила на него мрачный взгляд:

— Сейчас ночь!

Он вспыхнул.

— Ты знаешь, что я имел в виду!

— Да, также как и каждый-гребаный-человек в пределах слышимости! — зашипела она на него.

Люк неловко заерзал и оглядел ресторанчик.

— Это не то, что надолго останется тайной, в таком месте как это, — проворчал он. — В таком случае, о чем, черт возьми, ты думала, когда вернулась сюда?

Бронвин вздохнула, ковыряясь в еде, хотя ее внутренности теперь завязались узлом.

— Это мой родной город. В любом случае, Нана сказала, что настало время вернуться.

— Так и знал, что эта старая… — жестко произнес Константин, но наткнувшись на останавливающий взгляд Бронвин, продолжил: — эээ… душка приложила к этому руку!

— Вот так просто? — потребовал Люк с возмущением.

Бронвин положила свои приборы.

— Я не хочу обсуждать это здесь! — сказала она решительно. — Если вы трое настроены решительно, то можете пойти ко мне, и мы поговорим.

К тому времени как они добрались до дома, Бронвин была на грани нервного срыва. Она шла пешком, отказавшись ехать с кем-либо из них. По правде говоря, ей было проще вырвать зуб, чем пытаться что-то с ними обсуждать, но женщина не видела пути этого избежать. Слабая надежда, что кто-то из них, или же все сразу, просто решат вернуться, исчезла, когда три транспортных средства последовали за ней. Бронвин подождала, пока мужчины припаркуются и выйдут, а потом двинулась вверх по лестнице на крыльцо и открыла дверь. Оставив ее приоткрытой, она направилась по коридору в свою комнату.

Бронвин не услышала, что за ней последовали, но они же — сверхъестественные существа, способные двигаться с бешеной скоростью и в абсолютной тишине. Но обернувшись, обнаружила, что позади никого нет.

Удивляясь, почему после всего они решили не идти, женщина вернулась и увидела, что все трое стоят у подножия лестницы.

— Я думала, вы войдете?

Трое мужчин обменялись взглядом, который она затруднялась расшифровать.

— На дом наложено защитное заклинание, — сухо сказал Константин. — Мы не можем войти.

Бронвин непонимающе взглянула на него, затем на Калеба. На этот раз он не выглядел веселым.

— Не смотри на меня, дорогуша. Я не имею к этому никакого отношения. Думаю, это сделала ты.

Она удивленно посмотрела на него.

— Я? Я не владею магией!

Троица обменялась еще одним взглядом.

— Значит, ты не можешь его снять? — спросил Люк.

Она пожала плечами.

— Я не знаю как.

— Тогда выйди поговорить, — сказал Константин, с резкостью в голосе.

Бронвин сделала шаг к краю крыльца и остановилась.

— Э-э… вы, правда, не можете войти? Ни один из вас?

Глаза Калеба сверкнули, но она не думала, что от веселья. Так же как и то, что ни Люк, ни Константин не выглядели радостными.

— Даже не думай об этом, детка! — зарычал Люк, а затем добавил чуть более спокойным тоном: — Ты сказала, что готова поговорить.

— Ну… я. Думаю, мы должны, но можем поговорить и здесь. Правильно? — Она села на крыльцо.

— Сегодня ночью действительно хорошо.

Люк посмотрел на нее долгим взглядом и пошел к своему мотоциклу. Бронвин с тревогой смотрела ему в след, проглотив тугой комок эмоций, образовавшийся в горле. Стремление пойти за ним было таким сильным, что она встала. К счастью, в это же мгновение девушка заметила, как напрягся Калеб, и снова села.

— Она не пойдет за ним, — сухо сказал Константин.

Бронвин сердито посмотрела на них — на Люка, пытавшегося ее выманить, и Калеба, готовящегося к прыжку. Она глубоко вздохнула, покачав головой.

— Ты знаешь, что нравишься мне — все вы. Я могла бы безумно влюбиться в любого из вас, если бы вы дали мне хоть пол шанса. Но ни один из вас никогда не принимал мои интересы близко к сердцу. Ни один из вас не рассматривал меня в этом плане. Вы, по-своему, такие же плохие, как те парни, с которыми я выросла, которым вообще было на меня плевать. Они просто хотели узнать, были ли… э-э… слухи обо мне правдивы. А вы втроем — вас интересовало только пророчество.

Несколько секунд Люк сердито смотрел вдаль, и, наконец, слез с мотоцикла и вернулся к остальным.

— Ты же поехала в город из-за пророчества, — сказал он многозначительно.

Бронвин кивнула. Переплетя пальцы, она сложила руки на коленях.

— Я — человек, — сказала девушка серьезно, мимолетно встретившись взглядом с каждым. — Любой из нас, или, по крайней мере, большинство — надеется встретить того, кто полюбит тебя в ответ. Я хотела этого, особенно после того, как умерла Нана, и я осталась одна. У меня даже нет друзей или близких, как у вас, парни.

Она задумалась и посмотрела на Калеба.

— Ну, не то чтобы они у вас действительно были, но вам они и не нужны. Вам не требуется дружеское общение, как мне. Вам никто не нужен.

Женщина посмотрела вниз на свои руки.

— Нана сказала, что я одиночка — как и она — как и все вы. Думаю, что в каком-то смысле она права. Большую часть времени мне комфортно в одиночестве, но я все еще хочу и нуждаюсь в дружеском общении, и действительно верю, что если бы все случилось, как я надеялась, то привыкла бы и стала счастливее со спутником, чем одна. Вот почему я поехала. Нана сказала, что я все пойму, когда придет время, что появится незнакомец и предложит купить пансион. А приехав в город, хотела найти мужчину, который полюбит меня, и которого полюблю сама. Он узнал бы меня по моей метке, с которой я родилась — мужчина, чьих детей я бы родила. Он никогда не причинил бы мне вреда, и не позволил сделать это кому-то другому. Таким образом… я действительно поехала не по той же причине, что и вы. Не поймите меня превратно. Я хотела детей, но думала, что найду спутника, которого полюблю, и кто будет любить меня. Дети должны были стать просто продолжением моей любви, а не целью. — Она нахмурилась. — По крайней мере, они не были МОЕЙ целью. Хотя, Нана сказала, что это именно то, зачем она посылала меня, и настало время вернуться домой.

— Через чары, которые она нанесла на твое запястье? — спросил Константин.