Он лениво ухмыльнулся, когда она подошла ближе.

— Ты выглядишь достаточно привлекательно, чтобы тебя съесть. Как насчет ужина и кусочка тебя на десерт, детка?

Это было неловко!

— Я бы с радостью… но не могу.

Он с любопытством оглядел ее.

— Ты выглядишь так, будто готова провести со мной вечер.

Бронвин раздраженно фыркнула, когда поняла, что ей не избежать ссоры.

— Константин пригласил меня на ужин.

Ликан вышел из фургона. Прислонившись к двери, он сложил руки на широкой груди.

— Пригласил, сейчас?

Он не выглядел рассерженным. Как ни странно, мужчина даже не казался удивленным и ей совсем не нравился тон его голоса.

— Да, сейчас. Он звонил.

— Ммм. Ну, он не здесь. Ты могла бы с таким же успехом пойти со мной.

Бронвин нахмурилась.

— Я уже пообещала, что пойду с ним ужинать.

Он кивнул.

— Дело в том, что я уверен, он не сможет этого сделать.

Ноющее подозрение, что зрело в глубине ее сознания, стало полноценным.

— Почему ты так говоришь?

— У него было неприятное столкновение с чесноком… как я слышал. И, боги, у него действительно ужасная аллергия. Он заставляет его покрываться нарывами. Ничего страшного, уверен, но думаю, ему придется отложить ужин.

Бронвин в изумлении уставилась на него.

— Люк! Ты не мог!

Он положил руку на грудь.

— Moi[12]? Черт, нет! — Он протянул ладонь. — Понюхай, если не веришь. Я не чуточку не пахну чесноком, и поверь, тот, кто посыпал его лимузин чесночным порошком, обязан им пахнуть.

Взглянув на него, она проследовала обратно в дом и позвонила в клуб. Ответил Стивен, натянутым голосом передав ей извинения Константина, и сообщив, что тому в данный момент нездоровится. Повесив трубку, женщина была в бешенстве. Она испытывала желание припарковать свой зад дома и проигнорировать Люка, но была слишком раздражена, чтобы удержаться от того, чтобы высказаться.

Когда Бронвин вышла наружу, он открывал заднюю дверь фургона.

— Это был грязный трюк, Люк Серый Волк! — отрезала она.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Думаешь? — зарычал мужчина. — Ну, я вернул ему чертов должок, детка! Кто-то на прошлой неделе подложил скунса в мой дом, и он "надушил" меня и половину моих братьев по стае, прежде чем мы смогли прогнать маленького ублюдка.

Бронвин ошеломленно уставилась на него, пытаясь решить, была ли она больше напугана или развеселена. Тем не менее, женщина не посмела засмеяться, учитывая выражение лица Люка.

— Откуда Константин мог взять скунса? И как он подбросил его к тебе домой, никем не замеченный?

— Он — вампир. Он, черт возьми, может проникнуть незамеченным куда ему хочется, просто скрыв себя. И кто-то украл скунса из городского зоопарка, думаю, из этого следует, что он взял его оттуда.

Бронвин покачала головой.

— Просто не могу себе представить, чтобы Константин делал что-то подобное, может быть кто-то другой?

— Думаешь, каждый из них может передвигаться так, чтобы никто об этом не узнал, и появляться по мановению руки? Думаешь, у кого-то еще может быть чертов мотив сделать так, чтобы я какое-то время не околачивался около тебя?

Возможно, Люк только что сочинил эту историю, чтобы усмирить ее гнев из-за своей шутки — которая вероятно была болезненной для Константина — но он, казалось, сердился достаточно, чтобы все выглядело правдоподобным.

Она видела, что мужчина злился еще и из-за того, что она защищала вампира.

На нее снова нахлынуло уныние, только на этот раз его пробудило отчаяние.

«Это не сработает», поняла женщина. Все они были альфа-самцами, и не могли вынести того, что не владеют ею единолично. Она не обманывала себя, думая, что это имеет какое-то отношение к любови. И вряд ли они больше чем отдаленно сознавали, что она является личностью. И, несмотря на тот предупреждающий звоночек, что Бронвин им выдала, они по-прежнему думали о ней, как о призе, который были полны решимости заполучить. Сосредоточенные лишь на том, чтобы превзойти друг друга.

Они постоянно воевали друг с другом. Константин и Люк явно стремились к очередному бою на жизнь или на смерть, провоцируя друг друга. Она была абсолютно уверена, что каждый из них с наслаждением бросался в схватку всякий раз, встречая одного из своих противников. Некоторые из этих битв выглядели даже забавно.

Люк решил напомнить о себе, когда она отвлеклась на свои мысли. Схватив ее, он затащил ее в фургон, и женщина обнаружила, что он переоборудовал его для соблазна. Все задние сидения были убраны и заменены на матрац, занимавший всю заднюю часть. Мужчина затащил ее внутрь и прижал своим весом, прежде чем у нее появился шанс освободиться.

Она смотрела на его мрачное лицо в тусклом свете верхнего света.

Бронвин не хотела терять их. Начать с того, что у нее никогда их и не было!

— Я не могу этого сделать, Люк.

Он наклонил голову, внимательно изучая ее.

— Ты бесишься из-за Константина. Я же говорил тебе, это не я.

Она не потрудилась указать на то, что использовать своего брата по стае, чтобы сделать черное дело — то же самое. Он не знал бы об этом, если бы сам не участвовал. Бронвин вздохнула.

— Не только. Однако, это не то, что я имела в виду. Если бы мне было плевать на тебя, я могла бы это сделать. Жаль, что все не так. Я никогда ни о чем не жалела. Для меня было бы легче просто бездумно наслаждаться сексом.

Выражение его лица напряглось.

— Черт побери, детка, если бы дело было только в сексе, я мог бы получить желаемое намного проще где-нибудь-проклятье-еще!

— Думаешь, я этого не знаю? — сказала она сердито, чувствуя, что подбородок дрожит от боли, несмотря на гнев. — Это все из-за проклятого пророчества, и я знаю, сейчас вы трое здесь только потому, что наслаждаетесь битвой характеров!

— Я никогда не верил в проклятое пророчество, — зарычал он. — Да мне плевать на него, если хочешь знать правду, и всегда было!

Бронвин пристально посмотрела на него. Ей хотелось верить ему. И именно поэтому она знала, что не может доверять своим чувствам.

— Я не хочу с тобой ссориться.

— Тогда не делай этого, — прорычал Люк, наклоняясь, чтобы уткнуться лицом ей в шею.

Она закрыла глаза, борясь с коварным теплом, овладевшим ею и сеявшим хаос в мыслях.

— Мне жаль, что я согласилась видеться с вами и дальше. Я должна была настоять на своем и просто отказаться. Вы все наслаждаетесь вашей маленькой войной и единственная жертва здесь я. Я жалею, даже о том, что вышла сегодня вечером из дома! Жалею, что не вернулась в свою постель, тогда бы мне не пришлось думать, как сделать так, чтобы вы парни не вцепились друг другу в горло!

По ее телу прокатилось странное покалывание, которое отличалось от сексуальной дрожи. Оно казалось совершенно особенным. Люк резко выпустил ее. Когда женщина открыла глаза, то не поняла, где находится. Она смотрела в потолок своей комнаты, а не в крышу фургона Люка. Потрясенная, уверенная, что у нее галлюцинации, Бровнин несколько раз моргнула и, наконец, огляделась по сторонам. Похоже на ее спальню, но как, черт возьми, такое возможно?

Задаваясь вопросом, не приснилось ли ей все, она, наконец, поднялась с кровати. Когда женщина добралась до окна гостиной и выглянула наружу, чтобы убедиться, не выдумала ли произошедшее, то услышала, как завелся двигатель автомобиля. Фары осветили задний двор, а затем Люк, развернув свой фургон, выехал с подъездной дорожки, переключил передачу и уехал, оставляя за собой след резины и "бешенства".

Теперь она чувствовала себя лучше!

Нос защипало от желания заплакать, но она сдержалась, если он зол, то тем лучше. Может быть, мужчина вообще не вернется, что, в конечном счете, решит все проблемы.

Бронвин должна была бы уже понять, что они не станут ее возлюбленными, независимо от того, что сказала бабушка. Не стоило даже пытаться. Это было безумием! Она не знала о чем думала, когда верила что может удержать трех таких… сильных, мужественных, упрямых, высокомерных… альфа-самцов!