Во всяком случае, она познакомила его с сыном Питером, армейским капитаном. Парень ему понравился, но Годлиман знал одну тайну, о которой не подозревали ни Барбара, ни ее сын: Питер должен был участвовать в крупной операции по высадке английского десанта во Франции. Неизвестными оставались только день и час.

От того, удастся поймать Иглу или нет, в конечном итоге зависела жизнь и этого парня, и многих, многих других.

Годлиман вылез из ванны, тщательно побрился. В голову лезла одна навязчивая мысль. А люблю ли я ее? Конечно, это нельзя назвать той любовью, что бывает в юности. Юноши считают любовью пылкую страсть, тут же нечто другое. Это, скорее, привязанность, восхищение, нежность и, совсем немного, желание. Если это и есть любовь, то он, несомненно, влюблен.

Помимо всего прочего, надоело жить одному, хочется кого-то иметь рядом. Годами он желал лишь уединения, чтобы спокойно творить, заниматься наукой. Теперь же, с тех пор, как он попал в контрразведку, им овладел дух товарищества: вечеринки, частые ночные бдения на службе; ему, непрофессионалу, доверили серьезное ответственное дело; он имеет возможность бок о бок работать с людьми, которых повсюду, может, подстерегает смерть, они ходят по лезвию бритвы. Все это буквально заразило Годлимана, изменило не только его образ жизни, но и его самого. Конечно, после войны впереди совсем другая жизнь, многое забудется, останется одно: нужен близкий человек, с которым легко поделиться радостями и неудачами, нужен кто-то, кого можно обнять ночью, сказать просто так: «Эй! Посмотри-ка сюда! Ну разве это не прекрасно?»

Да, тяжело, идет изнурительная, жестокая, разрушительная война, но рядом друзья. Если вместе с миром в его дом придет одиночество, Годлиман этого не вынесет, тут нет никаких сомнений.

Одеваясь, Персиваль чувствовал приятный запах свежего белья, хруст отглаженного воротничка рубашки. Он уложил в небольшой чемодан белье на смену, напоследок налил себе рюмку виски. Ничего, шофер в «даймлере» у подъезда подождет.

Годлиман набивал трубку табаком, когда зазвонил телефон. Он отложил трубку в сторону, зажег сигарету.

Звонили по оперативной связи. Оператор предупредил, что сейчас соединит его со старшим суперинтендантом Далкейтом из Стерлинга, который хочет переговорить.

Раздался щелчок.

– Здесь Годлиман.

– Мы нашли «моррис», тот, что в розыске, – сразу, без вступления, начал Далкейт.

– Где?

– На шоссе А80, к югу от Стерлинга.

– Машина пустая?

– Да, к тому же сломанная. Она стоит там, как минимум, двадцать четыре часа. Очевидно, водитель съехал с дороги и оставил ее в кустах. Машину нашел один слабоумный паренек – калека, работающий у фермера.

– Есть где-либо поблизости автобусная остановка или железнодорожная станция?

– Нет.

– Тогда, похоже, тот, кого мы ищем, был вынужден идти пешком или пытаться остановить на шоссе попутку.

– Точно.

– Знаете что, вам нужно немедленно расспросить…

– Мы уже пытаемся выяснить, не видел и не подвозил ли его кто-нибудь из местных.

– Хорошо. Если что, известите меня. Я пока свяжусь со Скотланд-Ярдом. Вам большое спасибо, Далкейт.

– Будем держать связь. Всего доброго, сэр.

Годлиман повесил телефонную трубку, прошел в кабинет, сел, открыл атлас автомобильных дорог Северной Британии. Так, Лондон, Ливерпуль, Карлайл, Стерлинг… Фабер явно стремился попасть на северо-восток Шотландии.

Годлиман задался вопросом, действительно ли Фабер пытается ускользнуть. Если это не так, то ему лучше было повернуть на запад, пробираться через нейтральную Ирландию. Восточное побережье Шотландии – не самый удобный путь, там полно военных объектов. А что если Фабер решил остаться и продолжать собирать сведения в Великобритании, несмотря на то, что находится на крючке у МИ-5? В принципе, такое возможно, но, учитывая высокие профессиональные качества агента, его крайнюю осторожность, это, по меньшей мере, странно. В Шотландии он, конечно, тоже мог узнать многое, однако это не шло ни в какое сравнение с той информацией, которая уже имелась у него на руках.

Следовательно, Фабер, скорее всего, потому направляется на восток, что имеет возможность уйти именно оттуда. Годлиман прикидывал способы отступления, какими мог располагать шпион: легкий прогулочный самолет, который приземлится где-нибудь в пустоши посреди болот; рискованное путешествие по Северному морю на украденном судне; встреча в море с немецкой подводной лодкой, как считает Блогс. Кроме того, он может пробраться на какой-либо торговый корабль и уплыть на нем к нейтралам в Балтику, сойти на берег, например, в Швеции, пересечь границу с Норвегией… оттуда все уже гораздо проще.

В любом случае, нужно немедленно поставить в известность Скотланд-Ярд. Они могут запросить шотландскую полицию и попытаться узнать, не подвозил ли его кто на машине в окрестностях Стерлинга. Годлиман вошел в гостиную, направился к телефону, но в этот момент аппарат зазвонил сам. Он взял трубку.

– Годлиман слушает.

Оператор сообщил, что с ним хочет говорить некий мистер Ричард Портер из Абердина.

Странно, Годлиман ждал звонка лишь от Блогса из Карлайла.

– Да, соедините его, пожалуйста. Алло? Годлиман у аппарата.

– Вас беспокоит Ричард Портер из местного комитета самоуправления и охраны порядка.

– Чем могу быть вам полезен?

– Понимаете, вышла довольно необычная история.

– Так-так, интересно, продолжайте. – Годлиман еле сдерживал нетерпение.

– Тот тип, которого вы ищете… В общем, черт побери, так получилось, но я сам подбросил его на машине.

Годлиман сжал трубку.

– Когда это произошло?

– Позапрошлой ночью. Моя машина сломалась на шоссе А80 как раз рядом со Стерлингом, в полной темноте. И вот вдруг появляется этот парень, один, пешком и чинит ее, понимаете.

– Где вы его высадили?

– Непосредственно в Абердине. Он сказал, ему нужно в Банф. Я, когда добрался домой, сразу свалился в постель от усталости и вот только сегодня днем…

– Не надо укорять себя, мистер Портер, вы ни в чем не виноваты. Спасибо, что позвонили.

– Правда? Тогда у меня все, извините, если что не так. – Он повесил трубку.

Годлиман позвал оператора.

– Срочно найдите мне Блогса, он в Карлайле.

– Сэр, Блогс уже на линии.

– Хорошо, соединяйте.

– Привет, Перси, какие у вас новости?

– Фред, мы напали на его след. Его опознали на бензоколонке в Карлайле, он оставил машину при выезде из Стерлинга и на попутке добрался до Абердина.

– Абердин!

– Очевидно, он пытается ускользнуть через восточный коридор.

– Когда он попал в Абердин?

– Вероятно, вчера рано утром.

– Тогда времени на то, чтобы уйти, у него не было, если только этот каналья не провернул все чертовски быстро. Сейчас там ужасный шторм, такого местные жители уже давно не помнят. Он начался прошлой ночью и продолжается до сих пор. В море не выходит ни одно судно, а самолету уж точно не приземлиться.

– Ладно. Постарайся попасть туда как можно быстрее, а я сейчас свяжусь с местной полицией. Когда будешь в Абердине, сразу же позвони.

– О'кей, выхожу.

Когда Фабер проснулся, было почти темно. Через окно в детской он видел серое небо и надвигающиеся сумерки. Шторм так и не прошел; дождь барабанил по крыше и переполнял водосточную канаву; ветер по-прежнему выл и наваливался на стекла.

Он включил маленький ночник у кровати. Даже просто приподняться и протянуть руку оказалось очень сложно – Фабер снова откинулся на подушку. Как плохо и к тому же опасно быть слабым. Там, где все решает сила, нужно быть крепким, иначе ты погиб – растопчут. Страх, конечно, тоже необходим, может быть, именно благодаря страху и осторожности ему удалось так долго водить англичан за нос. Он даже в мыслях не мог представить себе, что вдруг ему уже ничто не угрожает. Как это так? Фабер теперь понял, что, скорее всего, именно присущее ему чувство готовности к самым неожиданным поворотам в жизни подвигло его на выбор профессии разведчика. Так и только так он мог реализовать непреодолимое желание убить всякого, от кого исходила хоть малейшая угроза. Он всегда боялся выглядеть слабым. Этим отчасти объяснялись его вызывающее несоблюдение субординации, ощущение постоянной тревоги, презрение к начальству.