— Наконец-то, — буркнул я, нащупав в груде завалившихся на меня продуктов кобуру пистолета, и получил ещё один удар по голове заточенной железякой. Мне удалось вытащить пистолет и я, приставив его к колену заражённого, три раза подряд нажал на спуск. Нога инфицированного согнулась назад и он, потеряв равновесие, рухнул на упавший на меня стеллаж.

— Твою мать, только тебя не хватало, — задыхаясь от свалившегося на меня дополнительного веса, крякнул я, и вытянув руку всадил ещё две пули в подбородок свалившегося на меня урода, в ответ получив мощный удар тесаком по запястью.

Материал надетой на меня куртки был способен выдержать удар пули, но это не значит, что он способен полностью погасить кинетическую энергию удара. От удара кисть вспыхнула такой болью, что я подумал, что кости предплечья сломались. Рука повисла безжизненный плетью, пистолет выпал, затерявшись где-то между разбросанных по мне коробок, слава богам два выстрела, что я успел сделать, вошли заражённому под подбородок, разнесли ему всё лицо и выломав часть черепной коробки, обнажив странно пульсирующий мозг. Заражённый, будто человек в сильном подпитии, шатаясь и спотыкаясь поднялся на ноги, слепо шаря ими в воздухе, но так и ничего не нашарив, недовольно похлюпал лишенными зубов челюстями, поднял руку, приподнимая свисающий из раздробленной глазницы глаз, висящий на зрительном нерве, и сжав его пальцами, будто камерой слежения начал водить из стороны в сторону, видимо таким нехитрым способом выискивая меня. Я, не выдержав такого зрелища, ещё раз блеванул, в этот раз исключительно желчью: тут-то бы мне и конец, но заражённый сдался раньше: его простреленное колено глухо хрустнуло, правая нижняя конечность переломилась и покачнувшийся зомби рухнул на пол, со всей дури врезавшись изуродованным лицом об угол стеллажа, после чего окончательно затих. Я замер, придавленный тяжестью стеллажа, вслушиваясь в пространство вокруг, но услышал только грохот по двери и вопли Зубра:

— Рок, Рок, твою мать ты там живой, не молчи!

— Всё норм, — стирая дрожащим запястьем желчь с растрескавшихся губ, буркнул я, — живой. Сейчас подожди, приберусь маленько и открою дверь.

Легко сказать, да трудно сделать. Правую руку зажало так, что не пошевелить, левая хоть и свободна, но шевелиться тоже отказывается. Напрягая все силы и морщась от боли, попробовал пошевелить пальцами. Вроде получилось, может даже кости не сломаны, но мясо и сухожилия явно повреждены. Дотянуться бы вот до той упаковки с водой, разорвать плёнку, свернуть зубами крышку, промочить горло хоть немного, смывая из глотки тошнотворную горечь желчи и металла, оставшегося после потребления наноботов, тогда сразу стало бы немного полегче. Я так отчётливо представил себе струю хрустально чистый воды, которая, блестя и переливаясь на солнце, плещет мне на лицо и в рот, что во рту стало сразу еще два раза суше. Я замычал от боли и потянулся к упаковке, когда тишину помещения нарушил звук рухнувших коробок. Я так был увлечён своим занятием, что сначала не обратил на это внимания, решив, что это повалилось то, что при обрушении стеллажей упало не до конца, теперь рухнув уже окончательно, но благим пожеланиям в этот раз сбыться было не суждено. В дальнем, тёмным углу мелькнуло ещё одно светлое пятно, быстро приближаясь ко мне.

— Да ёшь, твою мать, — простонал я, не слушающейся рукой шаря меж коробок в поисках пистолета, но в этот раз мне найти его было не суждено. Инфицированный повар с аналогичным тесаком склонился надо мной, а затем радостно оскалил клыки.

— Зубр, — прохрипел я, — я на полу, стреляй!

— Что⁈

— Просто стреляй, — повторил я, и тут дверь на уровне пояса будто взорвалась, покрываясь рваными отверстиями и осыпая меня фонтаном острый деревянный щепы. Пулемёт грохотал и грохотал, пробивая дверь, разнося в клочья ещё не рухнувшие коробки на стеллажах, в десятках мест пронзая тело склонившегося надо мной заражённого. Ноги, не ожидавшего такой подлянки повара подогнулись, он рухнул на колени, заваливаясь на меня и заливая мне всё лицо хлещущий из ран кровью.

— Всё, спасибо, — спокойно произнес я, но Зубр и так уже перестал стрелять, видимо в пулемётный ленте закончились патроны.

— Пророк, ты как там?

— Просто зашибись, — ответил я глухо, не слушающийся рукой пытаясь стащить себя тяжеленный труп, — ты просто молодец…

Мои последние слова были заглушены грохотом выстрелов, начисто снесших дверные петли из-за чего та жалобно скрипнула и повалилась, накрывая и меня, и коробки, и стеллаж и разлёгшиеся на мне труп.

— Прямо молодцовый молодец, — ещё раз тихо произнёс я, размышляя над тем, как было бы хорошо сейчас помереть…

На то, чтобы вытащить меня из-под завалов, Зубру понадобилось чуть ли не полчаса. Всё это время я практически лишенный воздуха тихонько угасал, проваливаясь в бесконечную черноту. Впрочем, всё когда-нибудь проходит и вот, постанывая от боли в сломанном ребре, Зубр стащил с меня последний стеллаж, приподнял за подмышки мое слегка расплющенное тельце, прислонил к стене, вручил открытую бутылку с водой, сам присосался ко второй, за раз опорожнив почти полтора литра. С вливающейся в мой организм жидкостью, в него возвращалась и жизнь, и ещё через пять минут у меня хватило сил на то, чтобы подняться на ноги, взять пяток брикетов, вернуться назад, свалив всё это около наших ног. Почему-то после всего пережитого очень хотелось сладкого, мы рвали пакетики с джемом, выдавливая его прямо в рот, зажевывая всё это сухими галетами и заливая водой из новой бутылки.

Кайфовали мы недолго, не прошло и пяти минут, как сверху нам прямо в открытый джем посыпалась пыль и на чердаке что-то тихо зашуршало. Мы одновременно подняли головы, уставившись на плиты подвесного потолка, которые тихо шевелились под чьими-то ногами. Меня это не сильно взволновало, плиты явно были гипсокартонные и человека бы точно не выдержали. Может там кошка бродит? На территории части было несколько котов, может это один из них? А не может ли быть такого, что неведомый создатель игры посчитал одного из них за выжившего, ведь задание ни слова не говорилось о том, что выжившие — это люди. А мы идиоты носились по всей базе выискивая сами не зная кого? Впрочем, животину оставлять в лапах перерождённых уродов тоже не дело, так что надо спасать всех, кого сможем.

— Зубр, у тебя сколько патронов осталось?

— Одна лента для пулемёта, полмагазина для калаша, граната и три заряда для РПГ.

— Нормально, у меня ещё полтора магазина для калаша и пара-тройка пуль в пистолете, а да, ещё две гранаты, этого должно хватить, чтобы осмотреть офицерский корпус, ну и склад надо допроверить. Подержи стеллаж, хочу посмотреть, что там наверху творится. Я снял всё лишнее, оставив только калаш и найдя средь коробок пистолет, начал подниматься по ближайшему стеллажу наверх, используя его вместо лестницы. Они поднимались практически до самого верха, так что я спокойно залез по нему и уперевшись каской в один из квадратов подвесного потолка, приподнял его, заглядывая внутрь. Как это и случалось в последнее время, ничего при этом не увидел, так как освещения на чердаке не наблюдалось. Быстро чертыхнувшись, я пообещал себе первым делом раздобыть пару фонариков, а затем ещё раз выругавшись и обозвал себя идиотом начал шарить рукой по каске, вспомнив одну из первых лекций, где нам рассказывали о стандартной экипировке военнослужащего, и о встроенным в каску фонарике. Слава Богу аккумуляторы оказались свежими и удары тесаком зараженного не вывели фонарик из строя, так что через секунду тонкий луч света ударил в темноту чердака. Зубр уже свернувший из пары коробок внушительный факел и протягивающий его мне, тоже хлопнул себя по лбу:

— Чёрт я совсем про это забыл.

Я только махнул рукой и повёл головой из стороны в сторону, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но луч рассеивался, будто втыкаясь в туман, показывая лишь наличие света, но не давая никакой ясной картинки. Пришлось откинуть в сторону приподнятый квадрат гипсокартона и полностью просунуть голову в образовавшееся отверстие. Картинка сильно лучше не стала: я разглядел многочисленные балки, к которым крепился подвесной потолок, а вот крышу рассмотреть так и не удалось, так как будто она была скрыта туманом и не думала проявляться, сколько бы я не светил, усердно крутя головой. Хотя нет, вот в тумане появились тёмные сгустки, вот их стало гораздо больше, и тут моргнув, я понял, что находится перед моими глазами: почти весь объём чердака закрывала паутина, не такая, как плетут обычные пауки, сплетая ажурную сеточку для ловли всяких летающих тварей, а больше похожая на сплошной покров из воздушный сахарной ваты забивший почти все углы и поверхности чердака. И сейчас привыкшие к темноте глаза стали выделять в этом сплошном покрове сгустки притаившийся темноты и несколько плотных белых коконов по форме и размеру подозрительно похожих на человеческие тела.