— Па-а-у-ути-ина-а-а, — медленно протянул я, — паутина — это значит пауки, а пауки — это значит…
Что это значит, кроме того, что для борьбы с ними мне понадобится большая мухобойка и пара флаконов дихлофоса, сформулировать я так не смог, к тому же паутину плетут не только пауки, тутовые шелкопряды тоже очень неплохо справляются с её изготовлением, впрочем, я ни на секунду не засомневался в том, что все это безобразие устроили не производители шелка, родом из Китая. Так что нам придётся иметь дело пауками, или не придётся, если сейчас аккуратно вернуть плиту на место, спустившись вниз потихоньку и покинув это помещение. Не то чтобы я страдал арахнофобией, но и никакой особой любви к паукам я не испытывал, хотя когда-то в детстве у меня на балконе и жил знакомый паучок Георгий, которому я время от времени подбрасывал в паутину пойманных мух. Но любви к мохнатым уродцам это мне так и не прибавило. А здесь, насколько позволяли мне увидеть привыкшие к темноте глаза, пауки резко увеличились в размерах, обратно пропорционально снизив моё чувство любви к ним. Конечно, это не паучиха Шелоб, из Властелина колец, или Акромантул из Гарри Поттера, но волосатая восьминогая тварь даже размером с кулак вызывала, как уважение, так и отвращение, и огромное нежелание связываться с ними. Но вот подёргивающиеся коконы, подвешенные под потолком, были со мной не согласны, явственно подсказывай мне, что связываться с ними придётся. Жаль только у нас с собой пары дробовиков, заряженных мелкой картечью нет, они были бы сейчас гораздо эффективнее, чем всё имеющееся у нас оружие, но дробовики, как и противодроновые ружья, как и сами дроны, лежали на другом складе. Может стоит сходить за ними, а потом вернуться? Тихое постанывание, пришедшее от ближайшего кокона, заставило отбросить меня эту крамольную мысль.
— Ладно Санёк, — пробормотал я сам себе, — не дрефь, конечно, лучше было бы забираться сюда парочкой баллончиков дихлофоса, ну что уж теперь, обойдёмся пистолетом.
Я навёл ствол на один из сгустков тьмы, замерших в глубине паутины, и, конечно, не нажал на спуск: сопряжение с пистолетом в двадцать пять процентов, тут если стрелять, то только в упор, просто так мне было немного психологически легче забираться в этот террариум. Я залез на последнюю полку стеллажа, оказавшись по пояс на чердаке, ругнулся зацепившись автоматом за подвесной потолок, дотянуться до балки перекрытия, вытаскивая на неё свое тело. Огляделся ещё раз оценивая обстановку: пауки нападать не спешили, а до ближайшего кокона можно было дотянуться рукой, что я немедленно сделал, начав рвать соткавшие его нити паутины. Но не тут-то было, те были не просто раз в десять толще обычной паутины, но и на два порядка ее прочнее, пришлось задействовать нож вспарывая её одну прядь за другой. Вот обнажилась голая рука, вот показалось такое же обнажённое мужское тело. Оно задёргалось, заизвивалось, со стороны головы и задницы послышались невнятные звуки, хотя с задницей всё понятно: испугался паренёк переживает вот та у него и разговорилась, но ничего, ничего, сейчас я тебя освобожу. Я, переступив по балке ближе, подхватил одной рукой увесистое тело, второй начал аккуратно вспарывать нити, скрывающие голову пленённого. Под весом упитанного паренька те разъехались неожиданно легко, и я с некоторым удивлением уставился в лишённые зрачков глаза. Парнишка заклокотал и радостно оскалил начавшие подрастать клыки. От неожиданности я его нечаянно выпустил и тот, окончательно выскользнув из объятий паутинного кокона, рухнул вниз, удачно пролетев мимо балки и попав ровно в гипсокартонный квадрат, пробил его навылет и скрылся внизу, где для начала встретился головой с углом стеллажа, а затем продолжая падать, рухнул вниз благополучно долетев до бетонного пола.
— Сука, твою мать, — тихо выругался я, а затем заглянув в пробитое телом заражённого окно уже громче добавил, — слышь Зубр, я там тебе пару наноботов послал, принимай.
Снизу раздался тихий вой и грохот автоматных выстрелов:
— Всегда пожалуйста, — кивнул я удовлетворенно, — и не благодари.
Я быстро огляделся, проверяя текущую дислокацию, но в ней ничего не изменилось: пауки все также сидели по своим местам, не пытаясь напасть на меня, да и честно говоря, если у них на жвалах нет убойного яда, то пусть он и будет с кулак размером, паук вряд ли сможет хоть что-то сделать против взрослого человека. Хотя нет, кое-что изменилось, теперь коконов оставалось три, а не четыре. После первой попытки освобождения геройский запал у меня несколько угас, но не проверить оставшиеся коконы я не мог. В конце концов у нас задание: зачистить территорию и найти выживших, да и наноботы, которые можно добыть из этих бедолаг, тоже нельзя сбрасывать со счёта. Я, раскинув руки прошел по балке, перешагнул на другую, добираясь до следующего куля. В этот раз умудрённый опытом я начал резать паутину начиная с лица. Уж пусть заражённый будет полностью спелёнат паутиной, когда мы посмотрим друг другу в глаза, чем он тут начнёт размахивать своими кривыми когтями, норовясь поцарапать моё симпатичное личико. Так и оказалось. У этого подопечного заражения зашло куда дальше, чем у всех видимых мной до этого инфицированных, видимо, в начале игры ему досталось слишком мало наноботов, почерневшие подглазины вокруг глаз впали так, будто передо мной был уже голый череп. Этому образу соответствовало и полное выпадение волос, и ссохшаяся пожелтевшая кожа на черепе. Информация о нём была тоже неутешительна, она говорила о том, что в этом организме всего семь наноботов, а доступных для добычи, вообще, ноль. Поэтому я не стал долго мучить страдальца, представил пистолет к его лбу и, отвернувшись, нажал на курок. Заражённый последний раз дёрнулся и затих, а я, осмотревшись ещё раз, перепрыгнул на следующую балку и начал свое путешествие к третьему кокону.
Хорошая штука опыт. Он, как известно, приходит с опытом, а опыта вскрытия коконов у меня уже набралось предостаточно. С третьим всё было бы еще проще, чем со вторым если бы он не висел под самым коньком крыши. Роста во мне прилично, но всё равно мне пришлось вставать на цыпочки, чтобы дотянуться кончиком ножа до извивающегося кокона.
— Эй ты там, если ты там меня слышишь и понимаешь, замри, а то могу нечаянно попортить личико ножом, — предупредил я неведомого обитателя шёлкового домика, споро начиная врезать упругие нити и когда находящееся там внутри тело перестало извиваться, на миг замер, а затем с вновь разгоревшейся надеждой продолжил делать это, только гораздо аккуратнее. И был вознаграждён: в этот раз шёлковый платочек разошелся в стороны и обрамил ещё вполне молодое и миловидное кругленькое личико одной из наших поварих и хотя вокруг её глаз были видны вполне отчетливые подглазины, но это скорее было следствие бессонные ночи и из-за сильного испуга, чем показатель заражения зомби вирусом. Глаза у неё оставались вполне человеческими: голубыми с нормальными зрачками, хотя белки и покраснели, видимо от большого количества пролитых слёз. Впрочем, в данной ситуации слёзы — это наименьшая беда, которая могла с ней приключиться. Она с испугом всматривалась в моё лицо, однако луч света бьющей с моей каски, видимо, мешал ей рассмотреть своего спасителя.
— Спокойствие, только спокойствие, — попытался успокоить я её, — рядовой Прокофьев прибыл для вашего спасения, постарайтесь не дергаться я вас сейчас освобожу.
— Господи, миленький, пожалуйста, только не бросай меня здесь! Господи пожалуйста!
Отчаяние в её голосе не прошло мимо моего внимания, и я ещё раз сказал:
— Спокойно я никуда не уйду, всё будет хорошо.
Продолжая бормотать какие-то успокоительные слова, я освободил её ноги, с некоторым разочарование увидев, что они закрыты белым халатиком. Что же мне так не везёт? Девяносто пять процентов заражённых бегали в одних труселях, а тут…
Срезав большую часть упругих нитей, я потянул её на себя и оставшиеся паутина поддалась, растянулась, мягко спуская повариху в мои объятия. Я несколько секунд понаслаждался ощущением ее ягодиц в моих ладонях, а затем с трудом вспомнив, где мы находимся, прокашлявшись, произнес:
