— А если я ничего не смогу придумать?

— Тогда я ошибся в тебе.

— Ты не ошибся, — ухмыльнулся Боб.

Свет погас.

— Найдешь дорогу, Бобеныш?

— Вряд ли.

— Тогда оставайся здесь. Будешь лежать тихонько — услышишь, как ночью к нам прилетит добрая фея и оставит нам подарочек на утро.

— Еще один бой? Прямо утром? Не сошли же они с ума?!

Эндер не ответил, лишь молча набросил одеяло. Тогда Боб встал с пола и пристроился рядом. Прежде чем уснуть, он придумал с дюжину новых трюков. Эндер будет доволен — все до единого глупее глупого.

— Пожалуйста, садитесь, генерал Пейс. Я так понимаю, вас привело ко мне срочное дело.

— В обычных условиях, полковник Графф, я бы не посчитал возможным вмешиваться во внутренние дела Боевой школы. Ваша автономия несомненна, и я прекрасно понимаю, что, несмотря на разницу в званиях, могу только давать советы, а уж никак не приказывать.

— Приказывать что?

— Не нужно играть со мной, полковник Графф. Вы, американцы, умеете строить из себя идиотов, когда считаете нужным. Но меня вы не обманете. Вам известно, почему я здесь.

— А, значит, Дэп все-таки наябедничал.

— Он испытывает… отеческие чувства к учащимся вашей школы. И ему кажется, что ваше безразличие к назревающему в школе конфликту уже нельзя оправдать пренебрежением своими обязанностями, — скорее, это некий заговор с целью серьезно покалечить или даже убить одного из учеников.

— Это школа. Детская школа, генерал Пейс. Я не понимаю, чем мы могли привлечь внимание шефа военной полиции Международного флота.

— Полковник Графф, имя Эндера Виггина хорошо известно наверху. Оно дошло даже до моих ушей. Мне описали его ни больше ни меньше как нашу единственную надежду на победу в грядущей войне. И если его жизнь или здоровье находится в опасности, мне кажется разумным, чтобы военная полиция приняла меры к защите мальчика. А вам?

— Черт бы побрал Дэпа и вас вместе с ним, сэр. Я знаю, что делаю.

— Действительно?

— Лучше, чем кто-либо другой.

— О, это как раз очевидно, поскольку никто не имеет даже отдаленного понятия, чем вы здесь занимаетесь. Вы уже целых восемь дней знаете про то, что самые жестокие ваши «ребятишки» замыслили наказать Эндера Виггина. То есть избить его при первой же возможности. Также вам известно, что некоторые члены этого заговора, например юноша по имени Бонито де Мадрид, обычно называемый Бонзо, не склонны к сдержанности, а скорее наоборот. Таким образом, существует риск, что мозги Эндера Виггина, чрезвычайно важной для международного сообщества персоны, будут размазаны по стенам вашей треклятой космошколы. И вы, зная обо всем вышеперечисленном, намерены…

— …Ровным счетом ничего не предпринимать.

— Вы, разумеется, осознаете, насколько это нас удивляет.

— Эндер Виггин попадал в такие переплеты и раньше. Внизу, на Земле, когда у него забрали монитор, и потом, когда компания ребят постарше…

— Слушайте, я не полный невежда. Я просмотрел его досье. Эндер Виггин довел этого вашего Бонзо до ручки. А здесь нет военной полиции, чтобы навести порядок. Это категорически неприемлемо.

— Когда Эндер Виггин примет командование нашими флотами, когда от его решений будет зависеть существование всего человечества, сможет ли военная полиция прийти ему на помощь, если он влипнет по самые уши?

— Не вижу связи.

— А она очевидна: Эндер Виггин должен верить, что ни при каких обстоятельствах и ни за что на свете ни один взрослый даже шагу не сделает, чтобы помочь ему. Он должен всем сердцем верить, что может опираться только на себя и других детей. Если мы не сумеем этого добиться, он так и не достигнет пика своих способностей.

— Он также не достигнет этого самого пика, если его убьют или искалечат.

— Ну, это вряд ли.

— Почему бы вам просто не перевести Бонзо? Кстати, пора бы уже.

— Потому что Эндер знает: Бонзо замыслил убийство. Если мы сейчас переведем Бонзо, Эндер поймет, что мы спасаем его. Черт побери, Бонзо не такой уж хороший командир, чтобы повышать его раньше срока.

— А другие дети? Мы не можем заставить их помочь Эндеру?

— Посмотрим, что получится. Главное — никаких лишних движений. Это мое первое, последнее и единственное решение.

— И да поможет вам Бог, если вы не правы.

— И да поможет Бог всем нам, если я не прав.

— Я привлеку вас к военному суду. Если вы сейчас ошибаетесь, ваше имя будет опозорено на весь мир.

— Это честно. Но помните: если я все-таки окажусь прав, вы будете должны мне несколько дюжин медалей.

— За что?

— За то, что не дал вам вмешаться.

Эндер висел в углу боевой комнаты, зацепившись рукой за перила, и смотрел, как Боб муштрует свой спецотряд. Вчера они отрабатывали атаку без оружия — разоружали противника при помощи ног. Эндер помог им, подсказав пару приемов, усвоенных на курсах самозащиты. Конечно, пришлось приспосабливаться, но инерция летящего тела такое же хорошее оружие в невесомости, как и при земной силе тяжести.

А сегодня Боб приволок новую игрушку. Веревку, так называемую мертвонить. Тонкую, почти невидимую леску — такими соединяют детали, когда строят что-нибудь в космосе. Мертвонити, бывает, тянутся на километры. Эта была чуть длиннее стены боевой комнаты, но Боб обмотал ее вокруг талии, и она была едва заметна. Открепив ее от пояса, он протянул свободный конец мертвонити одному из своих ребят.

— Привяжи к перилам, и мы натянем ее пару раз поперек комнаты, — сказал Боб и полетел к противоположной стене.

Как ловушка веревка оказалась бесполезной. Ее трудно заметить, но она не остановит противника, который может поднырнуть под препятствие или перелететь ее сверху. Но потом Бобу вдруг пришло в голову, что с помощью мертвонити он сможет изменять направление движения в открытом пространстве. Он закрепил один конец на талии — второй все еще был привязан к перилам, — отлетел на несколько метров и оттолкнулся от стены. Веревка туго натянулась, остановила его в воздухе, Боб заложил крутую дугу и врезался в стену.

И заорал во всю глотку. Эндер даже не сразу понял, что вопит он вовсе не от боли.

— Вы видели, как быстро я летел? А видели, как лихо я повернул?

Через пять минут уже вся армия Драконов наблюдала, как Боб забавляется с мертвонитью. Он выписывал в воздухе немыслимые кренделя, которые особенно невероятно выглядели со стороны, когда нить было не видно. А когда Боб воспользовался новым приемом, чтобы облететь вокруг звезды, он развил такую скорость, что у всех глаза на лоб полезли от удивления.

Было без двадцати десять, когда Эндер объявил вечернюю тренировку оконченной. Усталые, но довольные интересной новинкой, Драконы брели по коридорам обратно в спальню. Эндер шел вместе с ними, ни с кем не разговаривая, но прислушиваясь к разговорам. Его солдаты вымотались до предела — вот уже больше четырех недель подряд они сражались каждый день, зачастую из последних сил. Но они были горды, счастливы, дружны, потому что ни разу не проиграли и научились верить друг в друга, верить, что их соратники будут сражаться лихо и отважно, а взводные сумеют правильно использовать их умения. Но превыше всего они верили, что Эндер подготовит их ко всем мыслимым и немыслимым неожиданностям.

Шагая по коридору, Эндер невольно обратил внимание на странные сборища в ответвляющихся проходах. Эти небольшие группки сплошь состояли из старших, которые делали вид, будто погружены в какую-то беседу. Такая же компания попалась им навстречу. По «странному» стечению обстоятельств многие из старших были одеты в комбинезоны армии Саламандр. Остальные — неужели тоже по чистой случайности? — принадлежали к тем армиям, чьи командиры больше всего ненавидели Эндера Виггина. Одни бросали на него косые взгляды и слишком быстро отворачивались, другие прятали свою нервозность за внешней беспечностью. «Что делать, если они нападут прямо здесь, в коридоре? Все мои солдаты ни возрастом, ни ростом не вышли и драться при обычной силе тяжести не умеют совершенно. Да и когда им было учиться?»