– Рипли нужны рамы для нескольких картин. Возможно, мне придется сходить к нему, чтобы посмотреть на них.

– Да ну? – произнесла Симона тем же тоном. Потом ласково заговорила с Джорджем.

Джонатан терпеть не мог, когда Симона вела себя подобным образом, и презирал себя за это. Он собирался пуститься в объяснения насчет денег в швейцарском банке и рассказать о пари. Но в этот вечер просто не знал, как к этому подступиться.

Высадив Джонатана, Том решил остановиться у кафе-бара и позвонить домой. Ему хотелось знать, все ли в порядке и дома ли Элоиза. Трубку к его огромному облегчению сняла она сама.

– Oui, cheri, я только что приехала домой. А ты где? Нет, мы с Ноэль выпили немного, вот и все.

– Элоиза, душенька, давай сегодня развлечемся. Может, Грэ или Бертлены свободны… Знаю, что поздно приглашать кого-то на ужин, но, может, посидим после ужина? Или Клеги… Да, мне хочется общества.

Том сказал, что будет дома через пятнадцать минут.

Он ехал быстро, но аккуратно. Его одолевали какие-то смутные предчувствия. Интересно, не снимала ли мадам Аннет трубку, пока его не было дома?

Элоиза включила свет у входа в Бель-Омбр (а может, это сделала мадам Аннет), хотя сумерки еще не наступили. Не успел Том свернуть в свои ворота, как мимо медленно проплыл большой «ситроен». Том проводил его взглядом: темно-синий автомобиль переваливался сбоку на бок на не совсем ровной дороге, номер кончался на «75», значит, парижская машина. В ней было не меньше двух человек. Не присматриваются ли они к Бель-Омбр? Наверное, он все-таки паникует.

– Привет, Том! Клеги зайдут ненадолго, только выпить, а Грэ могут остаться на ужин, потому что Антуан не ездил сегодня в Париж. Ты рад? – Элоиза поцеловала его в щеку. – Где ты был? Посмотри на чемодан! По-моему, не слишком громоздкий…

Том взглянул на темно-фиолетовый чемодан, перепоясанный красным холщовым ремнем. Застежки и замки, похоже, бронзовые. Фиолетовая кожа, кажется, лайка – скорее всего, так. – Да. И правда, красивый. Чемодан в самом деле был красивый, как и клавесин или его commode de bateau наверху.

– А загляни-ка внутрь, – Элоиза открыла чемодан. – Очень пр-рочный, – прибавила она по-английски.

Том наклонился и поцеловал ее в волосы.

– Дорогая, это замечательная вещь. Надо бы отметить покупку чемодана – да и клавесина тоже. Клеги и Грэ ведь не видели клавесин? Вот видишь… А как Ноэль?

– Том, тебя что-то беспокоит, – произнесла Элоиза тихо, чтобы не услышала мадам Аннет.

– Да нет же, – ответил Том. – Просто мне хочется побыть с людьми. А, мадам Аннет, bonsoir! У нас сегодня гости. Двое останутся на ужин. Справитесь?

Мадам Аннет как раз входила в комнату, толкая перед собой сервировочный столик с напитками.

– Mais oui[93], мсье Том. Придется угощать a la fortune du pot[94], но я попробую приготовить рагу – по-нормандски, если помните…

Том не стал слушать, что туда входит, – а туда входили говядина, телятина и почки, – она еще успеет заскочить к мяснику, так что угощать можно будет не только тем, что Бог послал, в этом Том был уверен. Но ему пришлось подождать, пока она закончит. А когда экономка умолкла, он спросил:

– Между прочим, мадам Аннет, мне никто не звонил после того, как я ушел?

– Нет, мсье Том.

Мадам Аннет ловко откупорила маленькую бутылку шампанского.

– Совсем никто? И даже по ошибке не звонили?

– Non, мсье Том.

Мадам Аннет аккуратно налила шампанское в широкий бокал Элоизы.

Элоиза наблюдала за ним. А он настойчиво расспрашивает мадам Аннет в ее присутствии, вместо того, чтобы пойти на кухню и там с ней поговорить. Или ему не стоит идти на кухню? Нет, стоит, надо лишь найти повод. Когда мадам Аннет ушла на кухню, Том сказал Элоизе:

– Пойду возьму пива.

Мадам Аннет оставляла выбор напитка на его усмотрение. Том часто предпочитал в этом отношении заботиться о себе сам.

На кухне приготовление ужина шло полным ходом – овощи вымыты, а на плите уже что-то кипело.

– Мадам, – сказал Том. – Это очень важно… особенно сегодня. Вы совершенно уверены, что совсем никто не звонил? Даже по ошибке?

На этот раз она вспомнила, и к Тому вернулось его тревожное состояние.

– Ah oui, телефон звонил около половины седьмого. Мужчина спросил кого-то… по фамилии, которую не могу вспомнить, мсье Том. Потом повесил трубку. Ошибка, мсье Том.

– Что вы ему сказали?

– Я сказала, что тот, кого он спрашивает, здесь не живет.

– Вы сказали, что здесь живет Том Рипли?

– О нет, мсье Том. Просто я сказала, что, вероятно, ошиблись номером. Думаю, я поступила правильно.

Том посмотрел на нее с сияющей улыбкой. Она правильно поступила. Том упрекнул себя за то, что ушел в этот день в шесть часов, не попросив мадам Аннет не называть его имя ни при каких обстоятельствах, а она прекрасно вышла из положения по собственной инициативе.

– Чудесно. Всегда так поступайте, – с восхищением произнес Том. – Моего номера нет в телефонной книге, а все потому, что мне хочется немного уединения, n'est-ce pas?[95]

– Bien sur[96], – ответила мадам Аннет, словно иначе и быть не могло.

Том вернулся в гостиную, совсем забыв про пиво, и налил себе виски. Однако он не совсем успокоился. Если его разыскивает какой-нибудь мафиозо, то у него тем более возникнет подозрение, потому что два человека в этом доме отказались назвать ему фамилию хозяина. Не ведется ли какая-нибудь проверка в Милане, Амстердаме, а, может, и в Гамбурге? – подумал Том. Не живет ли Том Рипли в Вильперсе? Не может ли номер 424 быть номером Вильперса? В самом деле. Номера Фонтенбло начинаются с 422, а 424 – район к югу, включая Вильперс.

– Тебя что-то беспокоит, Том? – спросила Элоиза.

– Ничего, дорогая. А как насчет твоих планов отправиться в круиз? Выбрала что-нибудь интересное?

– Ах, да! Не casse-pied[97], нечто скромное, но приятное. Круиз из Венеции по Средиземному морю, включая Турцию. Пятнадцать дней – и к ужину не надо переодеваться. Как тебе это, Том? Пароход отплывает каждые три недели в мае и июне.

– Я сейчас не очень-то в настроении. Может, Ноэль с тобой поедет? Спроси у нее. Тебе это пойдет на пользу.

Том поднялся в свою комнату. Он выдвинул нижний ящик большого комода. Сверху лежала зеленая куртка Элоизы, купленная в Зальцбурге. В глубине нижнего ящика был спрятан «люгер», который Том приобрел лишь три месяца назад у Ривза – как ни странно, не у самого Ривза, а у человека, с которым Том встречался в Париже и взял у него кое-что, что тот просил попридержать с месяц, чтобы потом переправить дальше. В качестве благодарности, или, скорее, оплаты, Том попросил «люгер» и получил его – калибр 7, 65 миллиметров, две коробочки патронов в придачу. Том убедился, что револьвер заряжен, потом подошел к шкафу и осмотрел свое охотничье ружье французского производства. Оно тоже было заряжено и стояло на предохранителе. Случись что, подумал Том, он воспользуется «люгером» – будь то сегодня, завтра днем или вечером. Том выглянул сначала в одно, затем во второе окно своей комнаты. Они выходили на разные стороны. Он высматривал, нет ли где машины, медленно двигающейся с ближним светом, но ничего не увидел. Стемнело.

Слева из темноты выскочила машина: это были Клеги, милые безобидные люди. Они аккуратно въехали в ворота Бель-Омбр. Том спустился вниз, чтобы встретить гостей.

Чета Клегов – Говард, англичанин лет пятидесяти с небольшим, и его жена, тоже англичанка, Розмари – заехали, чтобы пропустить пару рюмочек. К ним присоединились Грэ. Клег когда-то был адвокатом. Он вышел на пенсию из-за неполадок с сердцем, однако отличался необыкновенной живостью. Его седые, аккуратно подстриженные волосы, видавший виды твидовый пиджак и серые фланелевые брюки навевали на Тома мысли, что в стране все стабильно, а именно это ему и нужно. Клег стоял спиной к завешенному портьерой окну, выходившему на улицу, со стаканом виски в руке и рассказывал какую-то смешную историю… Что сегодня может произойти такого, что разрушило бы эту деревенскую идиллию? Том оставил в своей комнате свет и в комнате Элоизы тоже включил лампу возле кровати. На посыпанной гравием дорожке мирно стояли две машины. Том хотел сделать так, чтобы глядя на дом, создалось впечатление, будто здесь в разгаре вечеринка, а народу собралось больше, чем было на самом деле. Том знал – это вовсе не остановит мафиози, если они сочтут нужным бросить бомбу. Тем самым он и друзей своих подвергал опасности. Но Том чувствовал, что мафия предпочтет разделаться с ним по-тихому: застанет его одного, тогда и нападет, может, и без оружия, просто кто-нибудь неожиданно набросится и изобьет до смерти. Мафиози могут это сделать и на одной из улиц Вильперса и успеют скрыться, прежде чем кто-нибудь из местных жителей сообразит, в чем дело.