Том покачал головой.
Они услышали легкие шаги на дорожке, потом раздался стук в дверь. Джонатан вдруг почувствовал слабость. У него подкашивались колени.
– Кажется, это Симона, – пробормотал он. Том очень надеялся, что Липпо мертв. Лицо итальянца стало пунцовым. Черт его побери! В дверь снова постучали.
– Мсье Рипли? Джон!
– Спросите у нее, кто с ней, – сказал Том. – Если она не одна, мы не сможем открыть двери. Скажите ей, что мы заняты.
– Кто с тобой, Симона? – спросил Джонатан сквозь закрытую дверь.
– Никого! Я сказала таксисту, чтобы он подождал. Что происходит, Джон?
Джонатан видел – Том слышал все, что она говорила.
– Скажите ей, чтобы отпустила такси, – сказал Том.
– Расплатись с таксистом, Симона, – крикнул Джонатан.
– Я уже расплатилась!
– Скажи ему, чтобы уезжал.
Симона направилась к дороге, потом они услышали, как отъезжает такси. Симона вернулась, поднялась по ступенькам, но на этот раз не стучала, а ждала.
Том выпрямился, оставив удавку на шее Липпо. Он задумался – не пойти ли Джонатану и не объяснить ли ей, что она не может войти в дом? Что в доме есть другие люди. Что они вызовут ей другое такси. Интересно, что запомнилось таксисту, подумал Том. Лучше его отпустить, чем он увидит, что Симону не впустили в дом, в котором горит свет и явно кто-то есть.
– Джон! – крикнула она. – Так ты откроешь дверь? Мне нужно с тобой поговорить.
Том тихо произнес:
– Вы не могли бы подождать вместе с ней на улице, пока я вызову другое такси? Скажите ей, что у нас деловой разговор с двумя партнерами.
Джонатан кивнул, замялся на секунду, потом отодвинул засов. Он не стал широко раскрывать створку двери, намереваясь выскользнуть сам, но Симона неожиданно распахнула дверь и оказалась в холле.
– Джон! Извини, что я…
С трудом переводя дыхание, она осмотрелась, словно отыскивая глазами Тома Рипли, хозяина дома, потом увидела – и не только его, а еще и двух мужчин на полу. Она вскрикнула. Сумочка выпала у нее из рук и с мягким стуком ударилась о мрамор пола.
– Моп dieu![117] Что тут происходит? Джонатан крепко ухватил ее за руку.
– Не смотри на них. Это… Симона застыла на месте. Том подошел к ней.
– Добрый вечер, мадам. Не пугайтесь. Эти люди вторглись в мой дом. Они без сознания. Нам пришлось туго! Джонатан, отведите Симону на кухню.
Симона не могла двинуться с места. Она зашаталась, и Джонатан поддержал ее. Потом она подняла голову и посмотрела безумными глазами на Тома.
– Они же мертвы! Убийцы! C'est epouvantable![118] Джонатан! Не могу поверить, что ты – здесь!
Том подошел к сервировочному столику.
– Симона выпьет немного бренди, как вы думаете? – спросил он у Джонатана.
– Да. Пойдем на кухню, Симона.
Он уже готов был пройти мимо трупов, но она не двигалась с места.
Оказалось, что бутылку бренди открыть труднее, чем виски, поэтому Том налил виски в один из стаканов, стоявших на столике. Не разбавляя, он отнес стакан Симоне.
– Мадам, я согласен – это ужасно. Эти люди – мафиози, итальянцы. Они напали на нас в доме – на меня, во всяком случае.
Том с большим облегчением увидел, что она пьет виски маленькими глотками, почти не морщась, словно лекарство, от которого ей станет лучше.
– Джонатан мне помог, за что я очень ему благодарен. Без него…
Том умолк. Симону снова охватил гнев.
– Без него? А что он здесь делает?
Том выпрямился. Он сам отправился на кухню, решив, что это единственный способ увести ее из гостиной. Симона с Джонатаном последовали за ним.
– Этого я не могу объяснить, мадам Треванни. Не сейчас. Сейчас мы должны уехать – вместе с ними. Не могли бы вы…
Том думал – есть ли у них, вернее, есть ли у него время отвезти ее в «рено» в Фонтенбло, потом вернуться и забрать трупы с помощью Джонатана? Нет. Том решительно не хотел терять столько времени – целых сорок минут.
– Мадам, я вызову такси, которое отвезет вас в Фонтенбло. Как вы на это смотрите?
– Я не оставлю мужа. Я хочу знать, что мой муж здесь делает, – с таким мерзавцем как вы!
Ее гнев был направлен только против него. Хорошо бы весь гнев раз и навсегда из нее вышел, одной большой вспышкой, подумал Том. Он не знал, как себя вести с рассерженными женщинами, да ему и не часто приходилось иметь с ними дело. В таких случаях ему казалось, что это вроде замкнутой цепи, состоящей из горящих огоньков, и стоит потушить один из них, как женский ум переключается на другой.
– Если бы только Симона могла вернуться в Фонтенбло на такси… – сказал Том Джонатану.
– Знаю, знаю. Симона, тебе, правда, лучше вернуться домой.
– А ты поедешь со мной? – спросила она.
– Я… я не могу, – в отчаянии проговорил Джонатан.
– Значит, не хочешь. Ты с ним заодно.
– Можно, я потом тебе все объясню, дорогая…
Джонатан продолжал в том же духе, а Том тем временем думал – вдруг Джонатан не захочет ему помогать или же передумает. Его нельзя отпускать с Симоной. Том перебил их:
– Джонатан. – Он поманил его за собой. – Простите, мы на минутку, мадам.
В гостиной Том заговорил с Джонатаном шепотом.
– У нас впереди шесть часов работы – у меня, во всяком случае. Я должен забрать этих двоих и избавиться от них и хотел бы вернуться до рассвета. Вы готовы помочь?
Джонатан растерялся, как теряется человек в разгар битвы. Что до Симоны, это сражение уже проиграно. Ничего объяснить он ей не сможет. Он ничего не выиграет, если вернется вместе с ней в Фонтенбло. Он потерял Симону, а что еще ему терять? Эти мысли мигом промелькнули в голове Джонатана.
– Я готов.
– Хорошо. Спасибо. – Том вымученно улыбнулся. – Симона явно не захочет здесь оставаться. Она, конечно, могла бы побыть в комнате моей жены. Я дал бы ей успокоительное. Но, ради бога, с нами ей ехать нельзя.
– Нет. – Джонатан отвечал за Симону. Но у него не было сил ни уговаривать, ни приказывать. – Я еще ни разу не смог ее заставить…
– В этом-то и вся опасность, – прервал его Том и умолк.
На разговоры не было времени. Движимый желанием взглянуть на Липпо, он отправился в гостиную. Лицо итальянца посинело, а может, Тому это показалось. Во всяком случае, неловкая поза свидетельствовала о том, что это мертвец, а не спящий или отдыхающий человек. Сознание, очевидно, покинуло его навсегда. Симона шла из кухни, а Том как раз туда направлялся. Увидев, что она держит пустой стакан, он подошел к столику и, взяв бутылку, налил ей еще виски, хотя Симона и дала ему понять, что больше не хочет.
– Вы можете не пить, мадам, – сказал Том. – Но поскольку нам нужно ехать, то должен вас предупредить – если вы останетесь в доме, это будет небезопасно. Вдруг кто-то еще нагрянет, как знать?
– Тогда я поеду с вами. Я поеду с мужем!
– Это невозможно, мадам. – Том был тверд.
– Что вы собираетесь делать?
– Я не знаю, но мы должны избавиться от этой… мертвечины! – Том сделал жест рукой. – Charogne![119] – повторил он по-французски.
– Симона, ты должна вернуться в Фонтенбло на такси, – сказал Джонатан.
– Non!
Джонатан схватил ее одной рукой за запястье, а другой выхватил стакан, стараясь, чтобы содержимое не расплескалось.
– Делай, как я тебе говорю. У тебя есть своя жизнь, а это моя. Не можем же мы стоять здесь и спорить!
Том взбежал наверх по лестнице. Поискав с минуту, он нашел маленький пузырек с фенобарбиталом, который Элоиза принимала так редко, что таблетки оказались в самом дальнем углу ее аптечки. Он взял пару штук, спустился вниз и небрежно опустил их в стакан Симоны, который взял у Джонатана, чтобы плеснуть туда содовой.
Симона выпила содержимое стакана до дна. Она сидела на желтом диване и, похоже, успокоилась, хотя таблетки еще не могли оказывать свое действие. Джонатан тем временем разговаривал по телефону – наверное, вызывает такси, подумал Том. На телефонном столике лежал раскрытый справочник департамента Сена-и-Марна. Том чувствовал себя как в тумане – такой же вид был и у Симоны. Но Симона была еще и шокирована.
