Я ретировался в лес. И дрожь, обуявшая меня, была, противу ожиданий, сильной. Настроение мое отнюдь не сделалось лучше. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь полог леса, играли зайчиками на призраках моих мертвых друзей. Они ждали врага со щитами и копьями наготове, безмолвно, как и подобает призракам.

Но они были призраками лишь для моего сознания. На деле были они иллюзиями, созданными Одноглазым. А по другую сторону дороги Гоблин строил собственный легион теней…

Эта парочка – настоящие художники, если дать им время спокойно поработать. Сомнений более не было. Даже относительно личности Госпожи.

– Скачут, – без всякой надобности сообщил я. – Это они.

В желудке засосало. Стоит ли рисковать, подпуская так близко? Потом стрелять будет поздно. Если они решатся на драку… И если Одноглазый с Гоблином оплошают…

– Поздно, Костоправ.

Я взглянул на Госпожу, и тут меня обожгло воспоминание, кто она такая. Она улыбалась, зная, что творится в моих мыслях. Сколько же раз сама она бывала в подобной ситуации, хотя бы на большей игральной доске?

Разбойники мчались вдоль дороги. И, сбитые с толку, осадили коней, завидев поджидающего их Одноглазого.

Я рванул вперед, а призрачные кони двинулись сквозь лес следом за мной. Зазвенела сбруя, затрещали ветви. Здорово сработано, Одноглазый. Как ты выражаешься, наиправдоподобнейше.

Бандитов было около двадцати пяти человек. Лица у них и так были – краше в гроб кладут, но они сделались еще бледнее, углядев Госпожу и узнав призрачное знамя на копье Мургена.

Черный Отряд весьма знаменит.

Две сотни призрачных луков изогнулись. Пятьдесят рук поднялось к небу, словно в попытке уцепиться за брюхо неба.

– Вам, полагаю, следует спешиться и разоружиться, – сказал я их предводителю.

Тот некоторое время шумно глотал воздух, прикидывая шансы, затем подчинился.

– А теперь вы, грязные людишки. Живо с седел!

Разбойники повиновались. Госпожа махнула рукой. Лошади развернулись и рысцой устремились к Гоблину, на деле ими управлял он. Гоблин пропустил лошадей – пусть вернутся на постоялый двор в ознаменование того, что гнету конец.

Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем утруждаться самим, когда достаточно мухлевать и надувать?

Построив пленных вереницей и связав веревкой для облегчения управления, мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.

Через два дня мы добрались до Риз. Здесь Гоблин с Одноглазым снова организовали ту же иллюзию, и Госпожа передала дезертиров в распоряжение командира гарнизона. При их сопровождении пришлось убить только двоих.

Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар всего около часа езды. Придется примириться с тем, что беда – ближе некуда.

Товарищи мои уверены, что основная часть Анналов находится у меня. А правда в том, что они остались в руках Империи. Их захватили у моста Королевы (старая рана, что болит по сию пору!). Перед самым кризисом в Курганье я пообещал вскоре вернуть их обратно.

И этот-то самый кризис помешал. И теперь уже ничего не остается, кроме как отправляться выручать Анналы самому.

Лозан поудобнее умостился в кресле. Девчонки хихикали, подбивая одна другую пощупать его шелковистую русую шевелюру. Одна, с самыми многообещающими глазами, наконец решилась провести пальцами по его волосам. Лозан подмигнул Корди Мотеру, сидевшему в противоположном конце гостиной.

Вот жизнь-то пошла с тех пор, как их отцы и братья поумнели! Не жизнь, а мечта. Все мечтали об этом, только пробираться сюда – смертельный риск… Если и дальше так пойдет и ничего не стрясется, он скоро будет весить фунтов этак четыреста и станет самым счастливым лодырем в Таглиосе.

Да кому бы пришло в голову?.. Простая таверна вот в таком простодушном городке. Дыра в стене, каких дома полно было на каждой улице, на каждом углу, здесь – новинка, на которой и не захочешь, и то озолотишься. Если только местные попы не раскачаются сунуть палку в колеса.

Конечно, они – экзотические чужестранцы, на которых не устает дивиться весь город, и даже те самые попы со своими пометами. А особенно их смугляночки-дочери. Это здорово помогает в делах.

Что и говорить, путь сюда был долог и безумен, но теперь каждый шаг окупается с лихвой.

Лозан сложил руки на груди, предоставив девушкам делать что захотят. Этим он мог управлять. С этим он мог справиться.

Корди тем часом откупорил еще один бочонок горького третьесортного зеленого пива: сам же и варил. И за это таглиосские дурни платят втрое против настоящей цены! Что же за место такое, если до них здесь и пива не видывали? Глушь! Несбыточная мечта ни на что не годных чесоточных олухов.

– Знаешь, Лебедь, – сказал подошедший с новой кружкой для него Корди, – ежели дальше так пойдет, надо бы нанять кого-либо, чтоб пособлял мне варить. Через пару дней все запасы выйдут.

– Чего беспокоиться? Долго ль дело-то продержится? Попы эти что-то начинают просыпаться. Собираются найти приличный повод прикрыть нашу лавочку. Так что озаботься лучше, чем бы еще заняться таким же прибыльным. Э, что ты?

– Что «что»?

– Да ты как-то вдруг помрачнел.

– Черная птица рока только что вошла в наши двери.

Лозан быстро обернулся. Так и есть, Нож вернулся домой.

Высокий, сухощавый, чернющий. Бритая голова сверкает, мускулы так и играют при каждом движении… Ни дать ни взять – отполированная статуя. Нож неодобрительно оглядел таверну, подошел и уселся за стол Лозана. Девчонки принялись строить глазки ему – он был не менее экзотичен, чем Лозан Лебедь.

– Пришел забрать свою долю и сказать, какие мы мерзкие, что развращаем этих невинных детей? – поинтересовался Лозан.

Нож покачал головой:

– Этот старый наркоман Копченый снова видел сон. Ты нужен Бабе.

– С-свинство! – Лебедь спустил ноги на пол. Вот муха в снадобье! Баба никогда не оставит их в покое… – Что на сей раз? Что у него там? Хэш?

– Он – колдун. Ему и делать-то ничего не надо…

– С-свинство, – снова сказал Лебедь. – Как думаешь, может, просто слинять? Сбыть поскорее остатки той крысьей мочи, что Корди наварил, и отправиться назад, в верховья реки?

На лице Ножа появилась широкая, довольная улыбка.

– Поздно, парень. Ты избран. Ног не хватит убежать. Этот Копченый шутом бы выглядел, открой он лавочку в твоих родных краях, но здесь он – большой человек и торговец дурью. Пустишься в бега – ноги узлом завяжут.

– Это – официально?

– Они этого не говорили. Они это имели в виду.

– Что ему опять такое приснилось? Мы-то при чем?

– Хозяева Теней. Снова. Он сказал, была большая встреча у Тенелова. Они намерены прекратить разговоры и начать действовать. Он сказал, Луннотень слышал зов. Сказал, мы увидим их на таглиосской земле – и очень скоро.

– Всего-то делов?! Он нам этим чуть не с первого дня плешь проел.

С лица Ножа разом пропало все веселье.

– На этот раз дела уже не те. Пугать можно по-разному, понимаешь? На этот раз и Копченый и Баба говорили серьезно. Теперь их волнуют не только Хозяева Теней. Просили тебе передать, что сюда движется Черный Отряд. Сказали, тебе известно, что это означает.

Лебедь всхрюкнул, словно от крепкого удара в живот. Поднявшись на ноги, он залпом осушил свою кружку и оглядел помещение, не осознавая видимое вокруг.

– Нож, я ничего глупее в жизни не слыхал! Черный Отряд? Движется сюда?

– Сказали, это-то и взбаламутило Хозяев Теней, Лозан. Сказали, они здорово перепуганы. Здесь, в низовьях, единственная свободная страна к северу от них. А кто против Хозяев Теней, тебе известно.

– Не верю! Это же в какую даль им переться?

– Вы с Корди прошли примерно столько же.

Нож присоединился к Лозану и Корди Мотеру после того, как те прошли около двух тысяч миль к югу.