- Ты с ума сошла?

Рогозин буквально озверел. Он схватил меня за руку и прижал к стене.

- Ты вообще думаешь, что говоришь? - Он зло хмыкнул. - Нет, ты реально дура. То есть, какой-то хер подошел к тебе на улице, наплел всякую чушь, а ты и рада ему поверить? Вот так просто?

Он щелкнул пальцами, а я воспользовалась моментом и опять его оттолкнула.

Мне хотелось ему верить. Очень хотелось. Но на этот раз я не могла позволить себя обмануть. Никто больше не развлекался, на кону стояла жизнь папы.

- Нельзя же быть такой глупой и наивной, Юля!

Дима остался стоять на месте, пока я молча глотала слезы. Я уже приняла решение. Только сказать не решалась.

- Да, умеешь же ты подпортить настроение, - выплюнул Рогозин. - Мы поговорим вечером.

- Нет, - я резко оборвала его, когда он начал уходить. - Поклянись, что не будешь ничего отсылать папе. Или доводить его до инфаркта.

Он застыл у двери и бросил мне предупреждающий взгляд.

- Поклянись! - потребовала, срываясь на рыдания. - Это все, чего я от тебя прошу.

- Даю свое слово, Никитина.

- Хорошо, - я сглотнула и решительно посмотрела ему в глаза. - И меня ты тоже оставь в покое.

Он открыл дверь, но затем с грохотом ее закрыл и направился ко мне.

- Ты это сейчас серьезно?

Его образ был расплывчатым из-за слез, но я даже издали ощущала исходящую от мужчины ярость.

- Да. Я так больше не могу. Надя, папа, ты... Слишком заигрался со своей местью. И я не собираюсь быть ее частью.

- Да ты. Просто.

Он сжал кулак и замахнулся. Я вскрикнула, но так и не ощутила удара. Он пришелся на стену прямо возле моего лица.

Дима быстро отошел от меня, осмотрел с ног до головы и покачал головой. Обреченность. Вот что я видела.

- А ничего и не выйдет. - Он развел руками, а затем развернулся и все же пнул ногой эту чертову дверь. Но я отчетливо услышала последнюю фразу: - Сама ко мне пришла.

И этого хватило, чтобы горькая правда затопила сердце. Он не отрицал, что воспользовался мною. Нет, во всем виновата я сама, что явилась к нему тем вечером, наивно надеясь на помощь. Но поступив так, я уберегла папу от волнения. Что такое моя гордость по сравнению с его жизнью? Не о чем жалеть.

Тогда почему так пусто в душе?

Мне хотелось закричать или что-то разорвать в клочья, уничтожить, хоть как-то выпустить пар. Внутри я билась в истерике, но снаружи стояла, будто каменная статуя, смотря стеклянным взглядом на дверь. Я вышла, прошла мимо Кристины, даже не замечая ничего вокруг, не слыша, о чем она меня спрашивала. Домой попала тем же маршрутом автобуса, прислонившись лбом к холодному стеклу. Сегодня шел мокрый снег. Даже небеса плакали вместе со мной.

Но по-настоящему я дала волю эмоциям, когда оказалась запертой в своей крепости. Лишь оставшись наедине с собой, точно зная, что никто не увидит меня, не осудит, я осела на пол и разревелась.

А когда слез больше не было, я начала бродить по пустой квартире, терзая себя воспоминаниями. Дима был везде. На каждой поверхности, в каждой вещи. Неожиданно моя квартира стала такой же чужой, как и мужчина, которому я доверилась.

Я хмыкнула, поражаясь своей же глупости. Ни то, ни другое никогда моим и не было. Жилплощадь съемная, а Рогозин влюблен в себя и свою месть. 

 На столе передо мной оказалась чашка ароматного кофе, и я подняла голову.

Алина улыбнулась и подмигнула. Наташа и Маша сели по обе стороны от меня, и все трое подозрительно затихли.

- Ну что? - застонала я.

- Юль, тебе нужно развлечься, - заявила Машка. - Сегодня идем гулять!

- Да, не дело хандрить третью неделю, - поддержала ее Ната.

Я ненавидела, когда они напоминали о времени. Время для меня и вовсе остановилось. Отпила кофе и благодарно улыбнулась Але.

- А скоро весна! - призывно протянула она. - Наконец-то снимем эти куртки и будем щеголять в юбочках да маечках!

Мы все дружно посмотрели в окошко, за которым крупными хлопьями падал снег.

- Мда, - изрекла я.

- Эх, первое марта через два дня, - мечтательно протянула Маша. - А за ним и восьмое! Подарочки!

Девчонки захихикали, а я им подыграла. С ними было легче. Они шутили, смеялись, и всячески избегали разговоров о Диме, чему я была очень рада.

Они узнали, что произошло от Оли. Точнее, искаженную версию событий. Как оказалось, эта дурочка совсем не умела держать язык за зубами. И теперь по всему университету ходили слухи, что я связалась с бандитом, который меня бросил ради другой. Впрочем, тут версии расходились. Ни то ли я, такая сволочь беспринципная, пыталась увести мужчину у его невесты. Ни то ли, он, типичный кобель, бросил меня почти у алтаря. Хорошо, что хоть без имен. Правда, возраста Рогозину прибавили. И опять же, по разным версиям ему было от сорока до шестидесяти пяти лет.

Разговоры о подарках напомнили мне утро четырнадцатого февраля. В тот день я вообще не хотела выходить и показываться людям на глаза, все будто сошли с ума в День влюбленных. Но был важный тест по философии. Я открыла двери квартиры, и на ноги мне упал букет из желтых роз. Внутри не было никакой записки, лишь цвет бутонов говорил о себе. Дима попрощался.

Цветы выбросила. Телефон, номер и замок сменила. И этим сама поставила точку, в надежде, что хоть немного полегчает.

Не полегчало. Пустота ничем не хотела заполняться.

Я прослушала шутку Наташи, но все равно улыбнулась. Девочки были моей опорой. Каждая интересна по -своему. Маша всегда всех подбивала на ночные приключения, Наташа была нашей палочкой -выручалочкой на парах, а с Алиной я сдружилась больше остальных. Нам было комфортно друг с другом, даже в полном молчании. Она несколько раз пыталась разговорить меня, но я пока не была готова. Слишком тяжело ворошить все, во что я ввязалась.

- Ну так что? Идем в клуб на эти выходные? - спросила Маша и вытащила из моей сумки блеск. Она не относилась к разряду стеснительных.

- Не могу, девочки. Извините. На этих я опять к родителям.

- Как папа? - спросила Алина.

Кивнула.

- Лучше. Они с мамой поедут в какой-то санаторий на месяц.

- Здорово! - поддержала Ната.

- Ну и отлично! Папа подлечится, а ты больше не сможешь увиливать от наших посиделок! - казалось, Маша радовалась больше остальных.

- Чего ты ко мне пристала? - полюбопытствовала я. - Вот нашла самую заядлую тусовщицу!

- Мне просто нравится, когда мы собираемся всей компанией. Вместе мы сила, - пояснила Машка. Зазвонил звонок, и началась пара.

От урока к уроку, изо дня в день - так я и существовала. Жаль только, что больше не чувствовала себя живой.

Мой телефон тихо пиликнул, и на экране высветилось сообщение от неизвестного абонента.

"Давай встретимся у тебя после пар? Надо поговорить".

Конечно, я первым делом подумала о Рогозине. Где -то на задворках сознания даже промелькнула тихая мысль: «А что если...»

Но нет. Сразу вспомнился папочка. Его бледное, усталое и резко постаревшее лицо, изнеможенный взгляд преследовали меня повсюду. А мама выглядела не лучше, у нее появились первые седые волоски.

Пришлось напомнить себе, что я поставила точку. Очень жирную.

Рука потянулась к телефону, чтобы написать отказ, кто бы это ни был, но аппарат снова подал звук.

«Это Оля! А не тот, о ком ты подумала».

Я подняла глаза и увидела ее на две парты впереди. Она робко улыбалась, держа в руке свой мобильник.

«Но у меня есть новости о НЕМ! И еще хочу поговорить», - новое сообщение.

Препод позвал ее, и она так и не дождалась моего ответа. А я и сама не могла решить. Хотела ли слышать что -то о Диме? Хотела ли разговаривать с Ольгой? О чем с ней вообще можно было говорить?

То, что от этого человека стоило держаться подальше, я усекла давно. Но все же, на моей душе был груз обиды, который очень хотелось сбросить на нее несколькими «ласковыми» словами.