Самый первый официальный Символ веры, исповедание веры христианской церкви, — это Апостольский Символ веры, который, вероятно, появился в III веке. Вот как звучат эти знакомые нам слова:

Самое существо Символа веры отражают стоящие в середине слова: «страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и погребен, сошел в ад, в третий день воскрес из мертвых». Эта часть Символа веры вбирает в себя и кратко выражает куда более древние исповедания христианской веры, многие из которых мы находим в самом Новом Завете. Так, в середине I века апостол Павел, говоря о Евангелии[1], утверждает: «Ибо я передал вам во–первых то, что и принял: что Христос умер за грехи наши по Писаниям, и что Он был погребен, и что Он воздвигнут в третий день по Писаниям, и что Он явился Кифе, потом — Двенадцати»[2] (1 Кор 15:3–5).

Настоящая книга посвящена трем важнейшим элементам Символа веры: смерти, погребению и воскресению Иисуса. Никого не должно удивить то, что сильнее всего подвергается сомнению и нападкам третий пункт, вера в воскресение Иисуса. Но в последнее время стало модным оспаривать историчность и двух предшествующих элементов: смерти и погребения.

Авторы данной книги твердо убеждены в том, что за Символом веры и за убеждениями христиан стоит история. Смерть, погребение и воскресение Иисуса — не просто богословские идеи, но подлинные события, и эти события сначала пробудили к жизни веру, а потом потребовали богословского объяснения. В данной главе мы подробнее рассмотрим смерть Иисуса — такое событие, которое, по иронии судьбы, сначала отнюдь не пробуждало ни в ком веру.

Ни один серьезный историк, исповедует ли он какую–либо религию или не исповедует никакой, не станем сомневаться в том, что Иисус из Назарета действительно жил в I веке и был казнен при Понтии Пилате, правившем Иудеей и Самарией. Это признают все ученые, хотя о том, вероятно, не знает широкая публика. Тем не менее кое–кто еще в этом сомневается. Так, в одной недавно вышедшей книге снова звучит уже не новое причудливое утверждение: Иисус на самом деле не был казнен, но с помощью римского правителя и других людей инсценировал свою казнь, а затем бежал в Египет. Как уверяет автор той книги, это доказывают два письма, написанные на арамейском[3] и найденные под одним домом в Иерусалиме около сорока лет назад. Эти письменные доказательства, говорится далее, бережно хранит один коллекционер, имя которого невозможно предать огласке, в городе, который невозможно указать. Разумеется, ни автор этой фантазии, ни хозяин тех писем не может читать по–арамейски или не обладает достаточным уровнем знаний, чтобы определить подлинность древних писем. К сожалению, многие читатели не способны заметить, насколько неправдоподобен такой сценарий.

О смерти Иисуса говорят (хотя бы молчаливо о том предполагая) не только все авторы Нового Завета и христианской литературы первых веков, но и иудейские и римские античные авторы. Живший в I веке Иосиф Флавий, иудейский историк и апологет, свидетель закончившегося катастрофой бунта против Рима (66–70 н.э.), утверждает, что Иисус по обвинению иудейских влиятельных лиц был осужден на распятие Пилатом (Древн. 18.63–64). Как пишет римский историк Тацит, «Христос… был умерщвлен в царствование Тиберия прокуратором Понтием Пилатом» (Анн. 15.44). Хотя Тацит ошибочно повысил Пилата в чине (тот был префектом, а не прокуратором), это краткое описание согласуется с тем, что говорят и Флавий, и евангелия христиан. Лукиан Самосатский в своем шутливом рассказе о Перегрине и христианах, среди которых он сам какое–то время вращался, называет Иисуса «человеком, который был распят в Палестине» (О кончине Перегрина § 11; ср. § 13 «распятый мудрец»). И наконец, сириец Map бара Серапион в письме к сыну, написанном, вероятно, в конце I века, упоминает об Иисусе, «мудром царе» иудеев.

Смерть Иисуса подтверждает и тот простой факт, что она явилась для его последователей неожиданностью. Когда Иисус начал речь о своих неизбежных страданиях и смерти, Петр, говоривший от имени всех учеников, отводит своего наставника в сторону и начинает с ним спорить (Мк 8:31–33): здесь ясно показано, что Петр не ожидал такого исхода. Чего же ожидали ученики? Они думали, что воссядут по правую и левую руку Иисуса, то есть создадут новое правительство Израиля (Мф 19:28, Мк 10:35–40, Лк 22:28–30). Царство (правление) Бога пришло, и правлению сатаны приходит конец (Мк 1:15; 3:11, 22–27, Лк 10:17–19; 11:20). Каким же образом мученичество Избранника Божьего вписывается в эту картину?

На самом деле, смерть Иисуса смущала первых учеников Иисуса. Именно об этом говорит Павел, когда заявляет, что «не стыдится Евангелия» (Рим 1:16). Народ, населявший Римский мир, верил, что сыны Бога, герои и спасители не умирают на крестах. В то время смерть Иисуса не вызывала сентиментальных чувств, и особенно это относится к кресту — ужасающему символу для тогдашнего мира. Каким образом это можно назвать «доброй новостью», или «радостной вестью» (таково значение слова «евангелие»)? Этот вопрос приводил в замешательство как иудеев, так и язычников. И если бы Иисуса не казнили, если бы он не умер на кресте, кому понадобилось бы изобретать такую историю?

Нет, смерть Иисуса не была выдумкой. Это — суровая историческая правда. О ней знали нехристиане, а сами последователи Иисуса пришли в замешательство, столкнувшись с данным событием, — по крайней мере сначала, — а затем, когда они провозглашали по Римской империи, что Иисус есть Спаситель и Сын Божий, оно оставалось постоянным источником недоумения. У нас нет сомнений в том, что Иисус был казнен. Но почему это произошло?

Многие люди, включая христиан, не знают, почему Иисус был казнен, почему он нажил себе смертных врагов. Я слышал мнения, что Иисуса казнили, потому что он был добрым или потому что его боялись лицемерные фарисеи[4]. Эти мнения не имеют под собой никакой реальной почвы. Евангелия, вошедшие в Новый Завет, указывают на несколько исторических факторов, которые особенно сильно действовали в последние дни жизни Иисуса и привели его на крест; но его доброта или споры с фарисеями к этим факторам не принадлежат.

Во–первых, Иисус нажил себе врагов из–за того, каким образом он вступил в Иерусалим на последней неделе своего служения. Он въехал в святой город на осле, окруженный народом, восклицающим: «Осанна! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида!» (Мк 11:1–10; в частности, 9–10). Таким образом въехав в город, Иисус намеренно подчеркнул связь с Соломоном, сыном Давида, который тысячу лет тому назад воссел на царского мула, когда его должны были провозгласить царем (3 Цар 1:32–40). Это действие Иисуса также было ответом на древнее пророчество об ожидаемом кротком царе (Зах 9:9). Иисус выразил этим поступком надежду на возвращение сына Давида, более того, окружающие, судя по их реакции, именно так это и поняли. За возгласами «Осанна!», которые указывают на Пс 117, стоит вера в то, что входящий в Храм «во имя Господне» — это не кто иной, как сам Давид, которому суждено стать царем и повелителем Израиля (см. Пс 117:19–27 в арамейском парафразе). Это событие однозначно указывает на то, что царем Израиля был Иисус, а не кесарь. Таким образом, с самого момента входа в Иерусалим Иисус ставит себя в положение противника римской власти.