20-490
В темном ущелье горы и глубокая чаща пылает,
В час, когда ветер свистит и огонь развевает повсюду:
Так он повсюду бросался с копьем, небожителю равный,
И за бежавшими гнался, земля вся окрасилась кровью.
Точно как муж поселянин впрягает быков большелобых,
20-495
Белый ячмень собираясь молоть на гумне крепкозданном,
И под ногами мычащих быков шелушатся колосья:
Также и цельнокопытные кони Ахилла топтали
Трупы людей и щиты. Окрасилась черною кровью
Ось колесницы внизу, также оба с боков полукружья;
20-500
Красные брызги туда и от конских копыт долетали
И от ободьев колес. Богоравный Ахилл быстроногий
Славы искал и в крови обагрял непобедные руки.
* * *
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Бой подле потока
Чуть лишь троянцы домчались до брода реки светлоструйной
Многопучинного Ксанфа, бессмертным рожденного Зевсом,
Как Ахиллес их рассеял и в город погнал по долине,
Тем же путем, где вчера аргивяне бежали в испуге,
В день, когда в битве кровавой свирепствовал Гектор блестящий.
21-5
Этой дорогой теперь врассыпную бежали троянцы.
Гера глубокий туман перед ними простерла в помеху,
И полетело полвойска в сребристопучинную реку,
Падая с шумом великим. Всплеснули глубокие воды,
Берег вокруг застонал. Вопия, понеслися троянцы
21-10
В разные стороны вплавь, увлекаемы водоворотом.
Как саранча улетает пред гибельной силой пожара,
Мчится, спасаясь, к реке, но беспомощно падает в воду,
Если огонь неустанный внезапно встает, разгораясь:
Так под руками Ахилла людьми и конями кишели
21-15
Звонкотекущие воды глубокопучинного Ксанфа.
Он же, потомок Зевеса, копье прислонил к прибережным
Частым кустам мириковым и сам, небожителю равный,
С острым мечом устремился, затеяв жестокое дело.
Стал он рубить вкруг себя, и раздались немолчные стоны
21-20
Тех, кого медь поражала; вода обагрилася кровью.
Как перед крупным дельфином спасается мелкая рыба
И наполняет собой углубления гавани мирной,
Страхом объята, а он пожирает, кого ни настигнет:
Так забивались троянцы под скалы и выступы камней
21-25
Вдоль бушевавшей реки. Ахиллес же, насытясь убийством,
Воинов юных двенадцать живыми поймал средь потока
Для искупительной жертвы над мертвым Менойтия сыном.
Вытащив на берег их, обуялых от страха, что лани,
Руки назад им скрутил он скроенными гладко ремнями,
21-30
Теми, что сами они сверх плетеных носили хитонов,
После дружине вручил, чтоб к судам отвели их глубоким.
Сам же к реке повернул, подстрекаемый жаждой убийства.
Тут, из воды выбегая, ему Ликаон повстречался,
Сын Дарданида Приама, тот самый, кого он однажды
21-35
В плен уже силой забрал и увел из отцовского сада,
Ночью напав, когда тот со смоковницы острою медью
Юные ветви срубал для обшивки перил колесничных.
Но Ахиллес богоравный нагрянул бедою нежданной,
Пленником сделал и морем послал на Лемнос многолюдный,
21-40
Чтобы продать его в рабство. Он куплен был сыном Язона
И за огромную цену потом перепродан последним
Гостю его Этиону Имбрийцу и послан в Арисбу.
Вскоре оттуда бежал он и в дом свой отцовский пробрался.
Здесь он, придя из Лемноса, одиннадцать дней веселился
21-45
В круге товарищей милых, на день же двенадцатый снова
Бог его предал Ахиллу, кто в темную область Аида
Должен был свергнуть его, не желавшего землю покинуть.
Тотчас заметил его богоравный Ахилл быстроногий,
Как он бежал без копья, ни щитом, ни броней не покрытый.
21-50
Пот изнурял его тело, усталость сгибала колени,
И оттого, убегая, он кинул доспехи на землю.
Гнев ощутил Ахиллес и подумал в душе своей храброй:
"Боги! По истине вижу глазами великое чудо.
О, неужели и все умерщвленные мною Троянцы
21-55
Снова из мертвых восстанут, вернутся из тьмы преисподней,
Так же как этот вернулся, избегнув погибели верной?
Он на священный был продан Лемнос, но его не сдержало
Море седое, хоть многих оно против воли их держит.
Дайте ж сразимся, и пусть он вкусит острие нашей меди.
21-60
После я б видеть хотел и узнать, возвратится ль еще раз
В битву сей храбрый герой иль его, наконец, успокоит
Лоно земли плодоносной: она и могучего держит".
Так он шептал, поджидая. А тот, обезумев от страха,
Сам приближался к Пелиду, обнять порываясь колени:
21-65
Страстно желал он избегнуть зловещей кончины и Парки.
Дивный Ахилл уже поднял копье, собираясь ударить,
Как Ликаон подбежал и коснулся колен, нагибаясь,
Так что копье пронеслось над плечом и вонзилося в землю.
Тщетным желанием горя человечьего тела отведать.
21-70
