Но то, что предложил ему странно изменившийся Агрей, не лезло ни в какие рамки.
— Нам нужен Тегаус, — встретил он речью Иерхонима с порога. — Причём срочно. Посмотри, что можно сделать. И ещё сегодня будет новая казнь. Я хочу собирать всю жизненную силу, чтобы она не пропадала. Раз у нас нет источника, значит, мы заменим его, пока не восстановим дворец. Когда закончатся преступники, а они, как правило, никогда не заканчиваются, возьмёмся за низших. Но те не очень вкусные, тьфу, я хотел сказать полные, потому будем вылавливать драготар. Задача ясна?
— Я не совсем тебя понял, — Еерхоним смотрел на странно себя ведущего Главного.
Что-то не нравилось старику во внезапно покрасневших глазах, но спрашивать он побоялся. Долгая жизнь научила его не совать нос куда не следует, и он решил молча наблюдать.
Прода от 02.11.2021, 19:59
Илинара.
Сегодня Одион предложил Лине найти какое-то озеро, что скрывалось в пещерных залах. Он не настаивал, просто спросил, сможет ли она помочь. Сказал, что в таких озёрах часто оказывается лечебная вода, если оно какими-то своими подземными протоками соединяется с источником Семи озёр. У них последнее время участились стычки с арцтахами, которые словно озверели и старались подойти к городу. Пока горы помогали сдерживать натиск, но что будет потом? Вода требовалась раненым. Она помогала ранам заживать значительно быстрее.
После очередного неудавшегося разговора с Тораганом, настроение было на нуле и ей хотелось убежать из города, чтобы не дышать с ним одним воздухом. Ночи не приносили покоя. Теперь снились такие жуткие сны, что она просыпалась дрожащая посреди ночи и до утра лежала, уставившись в потолок. Вспоминая иногда по утрам, что снилось, заливалась краской стыда, становясь красной как свёкла. «Интересно, почему я так краснею? — задавалась порой вопросом. — Это же всего лишь сон, и никто про него, кроме меня, не знает».
Поэтому, как только Одион предложил поискать пещеру, она с радостью согласилась. Собрала кое-какие вещи в сумку, закинула на плечо, и вышла из дому. На улице их поджидал один Азворд. По привычке кивнула ему, ничего не говоря, и пошла вперёд, мужчина отправился следом. «Хотелось бы мне знать, — улыбнулась про себя, — с кем он сегодня разговаривать будет?»
Золотинка топала позади. Она стала такой рослой, что иногда девушка подумывала, а не залезть ли на неё. Она хорошо помнила, что подруга иногда читает мысли, поэтому, когда мечтала, косилась на неё, как она отреагирует на её поползновения, но та делала вид, что ничего не слышит.
Горы были как горы. Как всегда величественны и прекрасны. Вот уж кого не волновали мелкие дела и разборки, войны, страдания, и всё прочее. Чужая жизнь проносилась мимо них ветерком времени, а они казались вечными. Девушка шла и размышляла. Мысли были философскими. А что ещё прикажете ей делать в дороге? Не думать же про Тора, он и так все ночи занимал. Громкие крики птиц Лина услышала издалека. Подняла голову, стараясь рассмотреть, что это за пернатые с такими голосами? И чуть не упала, когда увидела их. Огромные, как ей показалось, что на полнеба птицы летели одна за другой. Снизу плохо было видно цвет оперения, они смотрелись тёмными, но всё равно величественными.
— Кто вы? — крикнула, не сдерживая восторга. Одна из птиц, и она была готова поклясться, посмотрела вниз. Естественно, они не ответили, и только летящая последней что-то прокричала.
— Это видарги, — вдруг произнёс молчавший до сих пор Азворд.
— Видарги, — повторила Лина, провожая семь прекрасных птиц взглядом, и только когда они отлетели подальше, ей вдруг показалось, что на них кто-то сидит.
— У них на спинах кто-то сидел? — она с удивлением повернулась к своему провожатому. — Или мне показалось?
— Конечно, сидел, — как ни в чём не бывало, кивнул драготар, — наездники. Это кто-то из наших прилетел. Видарги не любят эту сторону океана, здесь пустынно, охотиться тяжело.
— Вот, — вздохнула лежащая Золотинка, которая сразу припадала на пузо, как только они останавливались, — и я про это говорю. Горы, а живности не очень много. Не охота, а сплошное мучение.
— Золотинка, — повернулась к ней, — да ты охотиться ни разу и не ходила.
— И не пойду, — пробурчала она, — зря только ноги бить.
— Я всё хочу спросить, — вдруг опять заговорил Азворд, — а вы с ней что, разговариваете?
— Да, — Лина кивнула, — вы же летаете на птицах, и никого это не смущает. А я разговариваю с ящерицей.
— С ящером, ты хотела сказать, ящерицы поменьше будут, — решил поправить он её.
— С Золотинкой, — улыбнулась девушка, — это она у вас здесь выросла, а раньше она была маленькой ящеркой.
Азворд недоверчиво рассматривал её подругу.
— А разве можно так быстро вырасти? Вы же у нас не так давно живёте, — не поверил он. Девушка пожала плечами, а что она могла ему сказать? Можно, нельзя? Результат был налицо.
— А кто у вас летает на видаргах? — ей тоже было интересно. — Ну я поняла, что это наездники, а как ими становятся. Учатся? И где такие птицы у вас живут?
— Есть старая легенда. Когда-то очень давно поднялся страшный ветер и унёс молодую драготарку, которую любил больше жизни Правитель, за синее море. Он пытался переплыть океан, но волны выбросили его обратно. Тогда драготар построил челн, но течение не пустило его далеко, развернув назад. Тогда он бросился в храм, просить Илинарию, чтобы та дала ему крылья, и он бы смог перелететь водную поверхность и спасти свою любимую.
— И она дала ему крылья? — весело спросила Илинара.
— Нет, — покачал головой мужчина, — она прислала ему видарга, он полетел и спас любимую.
— Красивая легенда, — прошептала девушка, завидуя той далёкой драготарке, которую так любили.
— Вот с тех пор и повелось, что видарги признают только детей Повелителя. Он один может поймать дикого видарга и приручить, показав ему наездника. Остальных эти птицы не подпускают, могут даже забить, если будешь сильно настойчив.
— Надо думать, — Лина закусила губу, размышляя, что прав был Тораган, когда говорил, что они разные. Она раньше не задумывалась, что есть другой мир, хотя прекрасно знала, что она не землянка. Но как-то не верилось во всё это, казалось, что это как сказка, и она тебя никогда не настигнет. Захотелось плакать, потому что внезапно остро ощутила тоску по своей маме Даше, самой родной и любимой, и отцу. Она всегда считала их своими настоящими родителями, вырастившими её. А сейчас она одна, как перст, только Золотинка осталась напоминанием о той другой жизни.
— Ты что это, девочка? — неожиданно ласково спросил Азворд, и слёзы, не удержавшись, полились по щекам. — Ну, полно, — он подошёл и неожиданно прижал по-отечески заботливым жестом к себе, — не плачь. Всё образуется.
— Это вряд ли, — хлюпала она носом, — я наверно уже никогда не смогу попасть домой, хотя очень хочу.
— Кто знает, кто знает, — гладил он её по голове, — жизнь такая штука, всё может случиться.
Они посидели ещё с полчаса на большом камне, а потом двинулись в путь. Пещеры, куда они направлялись, находились восточнее, поэтому им надо было пройти по ущелью и только потом свернуть в расщелину и выйти к многочисленным ходам, раскиданным по склонам гор.
Полдня они шли к своей цели, а Лина всю дорогу думала о старой легенде. Она не могла объяснить, почему эта старая история так задела её за живое. Может сердце, до этого бившееся в другом мире, попав в родную стихию, стало оживать и требовать чувств. Но, как бы то ни было, мысли девушки рисовали могучего всадника на прекрасном видарге, летящего над бушующим морем. И этот драготар удивительно напоминал кого-то очень ей знакомого.
Гора, изрытая множеством пещер, встретила их неприветливо. Внезапно налетел холодный порыв ветра, и с вершины посыпались мелкие камни. Поток воздуха, пролетая по расщелине, ускорялся, закручивался в буйные вихревые потоки, бил в спину и ссыпал на них весь мелкий сор и кусочки осыпавшийся породы. Пришлось забежать в первую попавшуюся пещеру. Лина плохо себе представляла, где искать озеро в этих многочисленных ходах. Она не думала, что проходов здесь десятки. Нет, она, конечно, исследует всё и найдёт то, что надо, но на это потребуется время. Многие из них, скорее всего, были небольшими, а другие, возможно, сходились в одной точке, но надо было всё проверить. Конечно, может и повезти. Пещеры её не пугали, она давно научилась их слышать и чувствовать. Даже темнота, разлитая внутри, притягивала её своей неизведанностью.
