– Лида, прекрати!

– О'кей. А тебя не волнует разница в возрасте?

Подруга смотрит на меня, как на врага народа.

– Окончательно добить хочешь?

Обнимаю Полину за плечи и целую в щеку:

– Ну ты чего, солнышко? Если тебе с ним клево, тогда супер! Просто мне кажется, сначала надо точно выяснить: подходит он тебе или нет в принципе. Если нет – то зачем тратить время зря, согласна?

–Чувства не подвластны разуму, – с пафосом молвит соседка.

– Еще как подвластны! По большому счету нашими поступками управляет подсознание. Однако влиять на него мы можем сознательно. Если ты будешь каждый день четко и уверенно повторять: «Женя мне не симпатичен, в нем много отрицательных качеств», то до твоего подсознания вскоре дойдет. И тебя вдруг осенит: «Епт, на кого я убиваю время? Ведь он же состоит из сплошных недостатков! Как он мог мне нравиться?»

Полина скрестила руки на груди и недоверчиво качает головой. Приходится добавить:

– Поль, это ж не я выдумала, а ученые. Я целый трактат по психологии на эту тему прочитала. Дам тебе для общего развития, может, почерпнешь что полезное.

– Ничего такого я читать не буду. Мы с Женькой влюблены друг в друга, и точка.

Какая грозная женщина, даже страшно. Оглядываю Полинкино жилище и замечаю на стене новый постер. С плаката, висящего над диваном, подмигивают полуголые мальчики. Ха-ха-ха. Посещение стрип-клуба не прошло даром. Кстати, давно я с Пашкой не общалась. Позвонить ему?

Но прежде —допить вино. Зря, что ли, покупала? За час мы с подругой справляемся с задачей, и я благополучно добираюсь до своей квартиры. Путь не слишком долгий – два шага от двери до двери. Переодеваюсь в длинный пушистый финский свитер. Пашка подарил. Я теперь из него не вылазю. В нем тепло и уютно. Задумываюсь. В груди шевелится чувство, которое я тщетно пытаюсь не замечать уже полгода. Нет. Звонить я ему не буду.

Надо чем-нибудь занять голову. Вспоминаю, как не так давно Виктор пытался поставить меня на сноуборд. Поставить-то поставил, да только катиться я без посторонней помощи пока не научилась. А вот Вик рассекает – загляденье. Чего лицемерить, и сынок его тоже весьма умелый. Когда они на пару несутся со склона, издалека Сема и его отец как братья. Вблизи сходство сразу исчезает. Небось в мать пошел. В Витином лице надменности нет, да и черты не такие резкие.

Заиграл Моцарт. Значит, звонит Паша. Вы посмотрите на него!

– Привет, Паша.

– Привет, Лидок, соскучился по тебе ужасно! Ты чего трубки не брала? – Какой же у него родной голос.

– Ой, Пашка, извини, заботы, проблемы. Закручусь, а потом забуду перезвонить.

– Ну-ну. Лгунья.

– Так! —Я готова вспылить. Какое он имеет право? Даже если вру, то это мое дело, и ничье больше!

– Ууу, тише, тише. Не заводись. А то я тоже заведусь и примчусь к тебе в гости, пар спустить. – На другом конце провода слышен смех.

– Испорченный мальчишка!

– Ага. Еще скажи, что заслужил наказание.

– Да нет, не заслужил. Ты меня правда прости, что пропала. Но, в конце концов, долг платежом красен!

– Какая же ты злопамятная, Лидок!

Нет настроения пикироваться. Стелю постель, зажав трубку между ухом и плечом. Укладываюсь и прошу «что-нибудь рассказать». Паша уже привык и знает: если я так говорю, значит, мне требуется несколько комплиментов, парочка смешных анекдотов, одна романтическая история с хеппи-эндом и на закуску еще немного восхищения моей персоной. Я внимаю ему, закрыв глаза. Мне нравится его голос. Знаете, бывают мужские голоса, довольно низкие, с хрипотцой, при этом звучные. Вот так слушаешь, слушаешь мужчину, и вдруг резко начинаешь хотеть, чтоб он отодрал тебя, как кошку. На столе, на полу, на подоконнике…

– Кисонька? Так как?

– На подоконнике! – выпаливаю я.

– В смысле? Не понял. Я спросил, когда увидимся. Предложил сходить куда-нибудь. Ты мимо ушей пропустила?

– Ой, нет. Просто засмотрелась – цветок у меня расцвел, красивый.

– Да? Что-то не припомню у тебя цветов. С каких это пор ты садоводом-любителем заделалась?

– Паша, не грузи. Пересечься можно. Только не знаю, когда буду свободна. – Закрываю рот ладонью, чтоб не выкрикнуть: сейчас я абсолютно ничем не занята! И буду рада, рада, рада, если он приедет! Даже если я запрещу!

– Знакомая песня. Ладно, целую.

Хм. Или лучше в ванной, под душем?

Приближается 23 февраля, и я ломаю голову, что подарить моему мужчине. Виктор сам подсказал. Заявил, что не прочь поехать на несколько дней в Австрию, покататься на сноуборде. Будет счастлив, ежели я составлю ему компанию. За его счет, разумеется. Я девушка великодушная и скрасить его досуг согласилась. Взяла на работе неделю отпуска и приготовилась к романтическому путешествию. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что сынишка тоже летит с нами. В самом деле, не оставлять же малютку одного дома? Меня начинает раздражать чрезмерная привязанность отца и сына. Во всем должна быть мера! Не удивлюсь, если однажды Семочка попросится в кроватку, когда мы с его папочкой будем заниматься сексом. Брр. Посоветовалась с Машкой. Она повторила, что надо всячески выказывать симпатию сыну, иначе ждет провал. Ладно уж…

От аэропорта Инсбрука до конечной цели – города Зельдена – один час на машине. Рассматриваю в окно восхитительный альпийский пейзаж. Темно-зеленый цвет гор, поросших внизу хвойными деревьями, постепенно светлеет, и к вершине становится искристо-белым. Пики впиваются в голубое беззащитное небо, как нож маньяка в обреченную плоть. Два главных ледника со смешными названиями Тифенебах и Ритенбах щедро снабжают снегом всю долину, в которой, собственно, и расположен Зельден.

Едем по городку, смахивающему на деревню. Справа и слева мелькают многочисленные гостиницы, магазинчики, банки и рестораны. Что-то подсказывает мне, что грядет незабываемый отдых. Мы останавливаемся возле пятизвездочного отеля. Нас проводят на третий этаж и размещают в двух номерах. Семочке достается шикарный сингл с розовым паласом и бежевой мебелью. В окно бьет солнечный свет, заливая каждый уголок комнаты. Мы с Виком проходим чуть дальше по коридору, открываем дверь нашего номера. Некоторое время я молчу и внимательно разглядываю царские апартаменты. Дабл выполнен под старину. Необычные светлые обои с выпуклым узором, пухлые диваны, обтянутые малиновым атласом, деревянный лакированный стол с кривыми ножками… Громадная кровать призывно выглядывает из ниши. Сверху волнами свисает балдахин. Сколько чудных мгновений суждено ему скрывать в ближайшие дни!

Не тратим времени и натягиваем спортивную амуницию. До подъемника Вик несет и свой, и мой сноуборд. Сема тащится сзади. Мы оказываемся на синей трассе. Для лохов. Вернее, приличнее сказать – для начинающих. В первый день мужчины благородно сопровождают меня, тогда как самим не терпится на более высокие склоны.

Хвалиться неприлично, но, положа руку на сердце, я могу собой гордиться. Порой мне удается проехать вполне приличное расстояние. Я просто королева трассы. Сема, видимо, другого мнения. Единственное, что его радует и забавляет, – мои многочисленные падения. Он скалится, обнажая отбеленные зубы. Чтобы избавиться от его насмешливого внимания, предлагаю Вику оставить меня наедине с моим мастерством:

– Идите покатайтесь на красной трассе, я не обижусь. Давайте встретимся в отеле, скажем, часов через пять. Я как раз за это время полностью овладею искусством сноубординга и завтра уже составлю вам компанию.

В ответ раздается громкий смех сына. Отец укоризненно глядит на него и обнимает меня за плечи:

– Нет, Лидия, я так не поступлю, – и добавляет после небольшой паузы: – По крайней мере, в первый день. Пусть лучше Сема проявит самостоятельность.

Сема проявляет и отправляется на трассу для продвинутых. Машем ему вслед перчатками. Весь день Виктор носится со мной, как курица. Даже утомляюсь от его обильного внимания. Вокруг – масса народу. Уж право, я бы не соскучилась, кабы Вик покинул меня ненадолго.