Долгорукова несколько холодно ответила:

‑ Благодарю вас, князь. А вы на каком фронте воевали?

Прозвучало с некоторым вызовом, на что господин в штатском смиренно вздохнул.

‑ Наша война видна не всем, княгиня. О нас не слагают легенд. Видите ли, я некоторым образом чиновник Министерства иностранных дел. Ранее первый секретарь посольств России в Вене, а затем в Риме. Ныне – полномочный посол Единства при Святом Престоле.

‑ Понимаю. Это очень важное сейчас направление.

‑ Это так, сударыня. Как говорит наш Государь, Рим и Ватикан – это наши магистральные направления в дипломатии.

‑ А сейчас вы летите с Свите Государыни?

‑ Да, дипломатическая практика полна таких поворотов. Еще четыре дня назад я выехал из Рима в Константинополь, теперь же Ее Величество призывает меня с собой в Москву.

* * *

Анастасiя Алексеѣвна Суворина (Мясоѣдова‑Иванова) въ разныхъ роляхъ и танцахъ своего репертуара. Американскiй танецъ «Коу‑бой».

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ОСОБНЯК КУПЦА ПЕРВОЙ ГИЛЬДИИ БОРИСА ФИЛИППОВА. 6 октября 1918 года.

Дождавшись, пока прислуга поможет гостье снять засыпанную снегом верхнюю одежду и калоши, Филиппов распорядился подать чаю.

‑ Чем обязан, сударыня?

‑ Меня зовут Анастасия Алексеевна Мясоедова‑Иванова, хотя я предпочитаю сценический псевдоним Астра Суворина.

Миллионер кивнул.

‑ Да, я наслышан о вас. Вы – родная сестра Министра информации графа Бориса Алексеевича Суворина, правильно ли я информирован?

‑ Да, это так.

Подали чай.

‑ Итак, сударыня, чем обязан?

Гостья отпила глоток. Руки ее дрожали, и она поспешила вернуть чашку на стол.

‑ Господин Филиппов, могу ли я видеть баронессу Ольгу Кирилловну Мостовскую?

Борис Иванович поднял брови.

‑ Позволю себе осведомиться, сударыня, а почему вы ищете баронессу именно здесь?

Та горько поджала губы.

‑ У меня к ней поручение от брата, от графа Суворина. Я должна ее найти, но, поскольку дома ее нет, то я подумала, что, возможно, она гостит у вас, ведь ваша супруга – командир ее экипажа и, насколько я могу судить, они подруги.

Филиппов кивнул, признавая доводы логичными.

‑ Если баронессе Мостовской нужно что‑то передать, то я буду рад сообщить сие своей супруге, когда она вернется. Думаю, что она сможет передать. О чем речь?

‑ Речь о Государе…

‑ Что с НИМ?! ‑ Мостовская, словно вторя бушующему на улице урагану, ворвалась в комнату, игнорируя досадливо сморщившего лицо хозяина дома. – Что с… Государем?!

Суворина хмуро покачала головой.

‑ Он жив. Это все, что я могу сказать.

Ольга Кирилловна до мертвенной белизны костяшек, сжала пальцами спинку стоявшего перед ней кресла.

‑ Зачем же вы меня искали, сударыня. – Мостовская проговорила это едва слышно, но, затем, глубоко вдохнув, повторила громче. – Зачем?

‑ Мой брат велел передать, что вы находитесь в опасности. Ваша несдержанность может повлечь за собой катастрофические последствия. В том числе и для вас. И, если уж, я вас нашла, то и другие тоже найдут. Внизу у подъезда стоит авто. Я приглашаю вас пока погостить у меня. Там вас никто искать не будет.

Ольга покачала головой.

‑ Сударыня, я – офицер действующей армии. Я – гостья господина Филиппова и его супруги баронессы Галанчиковой‑Филипповой. И я не побегу, как крыса. От всяких темных личностей я тут вполне защищена, в доме прекрасная охрана. А от… Империи прятаться не стану. Моя жизнь в ее руках.

Она не уточнила, в чьих «ее», но желающих уточнять не нашлось. Лишь Суворина позволила себе вздох:

‑ Увы, баронесса, в нашей жизни есть кое‑что и посильнее Империи.

Ольга Кирилловна ответила бесцветным голосом:

‑ На все воля Божья.

А, что она могла? Бежать? Куда бежать, если у них… у НЕЕ в руках ее сын?!

И, чтобы как‑то смягчить напряжение, Мостовская сухо задала «светский» вопрос:

‑ Как самочувствие вашего брата?

Суворина лишь тяжело вздохнула:

‑ Ах, баронесса. Он уже без сознания. Борис очень плох. Не так, конечно, плох, как Государь, но…

Ольга, рыдая, выбежала из комнаты…

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ЗДАНИЕ РОМЕЙСКОЙ РЕДАКЦИИ АГЕНТСТВА ТАРР. 6 октября 1918 года.

‑ Про здоровье Государя новостей нет?

‑ Нет, пока. Сообщений в ленту много, а вот конкретно о здоровье – молчат. Толком ничего.

‑ Плохо дело. ‑ Николай Смирнов хмуро кивнул, а затем вдруг спросил. ‑ Как думаешь, грохнули Николашку‑то?

Иван Никитин пожал плечами:

‑ Кто ж знает.

Однако коллега не унимался.

‑ Но ты же ездил на место!

‑ Ну, и что с того? Авто сгоревшее видел, да черные трупы внутри. Кто ж там разберет.

‑ Слухи по Константинополю ходят самые зверские!

‑ Ясное дело. Я на базаре даже слышал о том… ‑ Никитин на всякий случай оглянулся и понизил голос, ‑ что все Николашкино семейство тоже тайно расстреляли.

Николай Смирнов скептически поморщился и совсем шепотом возразил:

‑ Зачем это ЕЙ?

Кому «ЕЙ» ‑ было понятно и без расшифровки.

Иван удивился:

‑ Так, а я тут при чем? Я ж, говорю, ‑ слышал на базаре сплетню.

‑ И что народ?

Никитин тихонько засмеялся:

‑ Изловили паршивца, и в околоток сдали за оскорбление Величия. Правда, перед тем побили нещадно.

Смирнов согласно кивнул:

‑ Да, народ ЕЕ любит. Могут и побить вдруг что за слово худое. Смертным боем.

Тут дверь открылась и на пороге возник ответственный секретарь редакции Дмитрий Яковлев. Никитин и Смирнов тут же поправили на нос маски, и изобразили работу.

‑ Так, бездельники, хорош трепаться. Вот пришло по телеграфу, срочно готовьте сообщение в ленту. Главной новостью. Срочно!!!

Дверь точно так же и закрылась, Иван взял лист бумаги с наклеенными строками телеграммы.

‑ Что там?

Никитин пробежал взглядом текст и восхищенно щелкнул пальцами.

‑ Ого!

‑ Ну, не томи!

Иван поднял взгляд на заинтригованного коллегу и усмехнулся.

‑ Государыня неожиданно прибыла в Крым. Представляю какой там поднялся переполох!

И, уже сев спешно составлять сообщение в новостную ленту ТАРР, добавил:

‑ Государыня посетила Севастополь, побывала на линкоре «Императрица Мария» и стала Августейшим шефом корабля.

Смирнов лишь крякнул одобрительно.

‑ Да, ОНА – умеет себя подать. Не то, что прежняя Царица Алексашка, которую все ненавидели.

‑ Ага. Кстати, вместе с Государыней линкор посетили так же Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны.

Напарник ахнул, не поверив:

‑ Иди ты!

Никитин несколько рассеянно ответил, уже погруженный в процесс:

‑ Вот тебе и «иди ты».

‑ Да, уж! Чудны дела твои, Господи!

Видя, что разговор сам собой завершился, сосед по кабинету, лишь махнул рукой.

‑ Ладно, пиши‑пиши, а то Яковлев нас тут похоронит в братской могиле без почестей, за срыв выпуска главной новости часа.

‑ Угу. Он может. Вполне. А его может, сам знаешь КТО. И тоже без почестей.

* * *

ЛИЧНОЕ ПИСЬМО ИМПЕРАТРИЦЫ ЕДИНСТВА МАРИИ ВИКТОРОВНЫ ИМПЕРАТОРУ РИМА ВИКТОРУ ЭММАНУИЛУ. 6 октября 1918 года.

Дорогой папа!

Только что пришло еще одно письмо от кайзера Вильгельма. Зондирует почву для ввода войск в АВИ и прощупывает мою реакцию на это. Ты знаешь, что я практически не касалась дипломатических игр и не слишком разбираюсь в военном деле. К сожалению, граф Свербеев умер этой ночью, а мне так была необходима его помощь и поддержка.

Господин Гирс, мой временный глава МИДа, советует мне тянуть время, а генерал Гурко считает, что только решительной демонстрацией силы мы сможем удержать союзников по НРС в рамках приличия. Но, фактически, это – блеф, поскольку, насколько я понимаю, воевать мы не готовы.