— Востроя! — крикнул полковник Кабанов, стреляя в ближайшего орка из своего мощного старинного хелл-пистолета. Отчаяние и адреналин излечили его недуг, по крайней мере, на время. Каждый его выстрел отправлял на землю еще один дымящийся труп орка, под ноги его товарищам, но их было слишком много. Десять, двадцать, тридцать убийств, кажется это никак не повлияло стену из зеленых тел.
— За вострою! — закричали солдаты, выпуская ливень огня в приближающихся орков. Стены домов по обе стороны улицы начали плавиться от попаданий лазерных лучей. Воздух наполнился треском выстрелов и вонью сожженной орочьей плоти. Рядовые Митко и Панкратов орудовали плазменными пушками, которые выпускали такие яркие лучи, что на них почти невозможно было смотреть. Так как орки шли плотной толпой, каждое попадание сверх раскаленной плазмы испепелял сразу дюжину.
Рядовые Ково, Гришна и Цуников посылали струи прометиума на головы врага, сжигая их в огромных количествах и заставляя их пятиться назад. Но давление из тыла было настолько сильным, что первым рядам не куда было деваться. В эти первые секунды сражения огонь собрал богатый урожай.
Пятая рота потеряла почти все свои тяжелые болтеры в прошлых боях. Всего один человек был вооружен им. Рядовой Кашр на бегу поливал орков смертоносными разрывными снарядами, убивая их в огромном количестве. Это оружие имело невероятную скорострельность и быстро израсходовало весь боекомплект. Он бросил болтер на землю, одновременно вытащил пистолет и нож.
Часть мозга Себастева обрабатывала эти детали, одновременно выбирая лучшие цели для своих выстрелов, там, где линия орков была наиболее тонкой, если была таковой вообще. Его болт-пистолет рявкал снова и снова, черепа орков разрывались брызгами крови, кусками мозгов и осколками костей. Но Себастев знал, что наибольший ущерб нанесет крепко зажатая в руке силовая сабля. Когда люди и орки сошлись, Себастев выполнил серию размашистых ударов из двадцать третьего урока по оссбок-въяр. Боевое искусство востроянцев учило его, что сначала нужно бить по конечностям противника, лишая его возможности атаковать. Орки, наступавшие на них, размахивавшие своим грубым оружием, быстро лишались своих рук. Они пытались пинаться и бить обрубками. Вот она природа орков. Они редко умирали от легких ран. Лишь попадание в голову или повреждение жизненно важного органа могло уложить орка. И, как убедился Себастев, лишение орка оружия не делает его менее опасным. Но с обезоруженным таким образом орком справиться было намного легче.
Когда острие клина вошло в линию орков полковник приказал перестроиться в кольцо, встав спиной к спине.
Окруженный орками строй востроянцев превратился в ощетинившуюся штыками и силовыми саблями стену. Они выпускали в лица орков один лаз-болт за другим и наступали вперед, но они были полностью окружены, и отчаянно сражались за свои жизни.
Люк примерз. Лед удерживал его не хуже какой-нибудь сварки. Даже несмотря на свою силу сержант Градолкин не мог его сдвинуть, тем не менее он продолжал ударять по люку своим бронированным плечом снова и снова. Через некоторое время Кариф сказал сержанту спускаться.
— В вашем взводе есть огнемет, сержант?
— Он был, комиссар, — сказал Гродолкин с сожалением, — но он остался там, прикрывать наш отход.
— Что ж, наверное, у нас есть и парочка других вариантов. Первое, что приходит в голову — это лазерные винтовки.
— Винтовки, комиссар?
— Они не повредят саму крышку, но выстрелы могут нагреть его достаточно, чтобы растопить лед, удерживающий его, вам так не кажется?
— Это легко проверить, — сказал Гродолкин. Он позвал троих солдат и приказал стрелять по черному диску наверху. Через пару секунд Кариф приказал прекратить огонь.
— Этого должно быть достаточно, — сказал он, схватился за ближайшую скобу и полез вверх. Добравшись до верха, он дотронулся рукой в перчатке до люка, чтобы проверить температуру. Он был все еще теплым, но не обжигал жаром. Уперевшись плечом в люк он толкнул его вверх.
Когда люк поднялся, бледный свет зимнего полудня ударил в глаза. Холодный ведер пролетел мимо него и унесся в туннель. Когда его голова оказалась над поверхностью, вокс снова наполнился переговорами. Там были доклады танков Леман Русс о том, что их удерживает противотанковый отряд орков. Взводы по всему городу отчаянно пытались отступить к мосту, но орки уже отрезали их. Некоторые вокс-передачи обрывались посреди отчаянного крика.
Кариф толкнул люк еще раз и тот упал с его спины в снег. Выбравшись наружу, он стал прислушиваться к воксу еще сильнее. В эфире не было ни одного упоминания о пятой роте. К своему великому облегчению он узнал в потоке голос Кабанова, приказывавшего своим солдатам сражаться во имя славы Вострои и Империума.
Они еще живы, подумал он. Еще есть время помочь им.
— Быстро, — крикнул он вниз Гродолкину. — Лезьте наверх.
Что-то очень острое и холодное уперлось ему в шею. Кариф с трудом остановил свои рефлексы, чтобы не повернуться.
— Ты кто к хеку такой? — спросил хриплый голос. Обладатель голоса продолжал прижимать кромку клинка к шее Карифа.
— Я комиссар Дарид Аль Кариф из комиссариата Императора. Я прикомандирован к пятой роте шестьдесят восьмого полка востроянской пехоты. И пока я восхищаюсь твоей бдительностью и настороженностью, советую убрать тебе штык от моей шеи, иначе я им же тебя и казню. Это понятно, рядовой?
Клинок тут же исчез.
— Так-то лучше, — сказал Кариф и повернулся. — А теперь отойди, пока мои люди покидают туннель. И приведи сюда кого-нибудь из командования. Мне нужно поговорить с ним немедленно.
За спиной Кабанова гибли отличные солдаты, и звуки их гибели наполняли его гневом, добавляя скорости и силы его мечу. Его хелл-пистолет опустел и времени на перезарядку не было. На место каждого убитого орка вставал новый. Кабанов сосредоточился на работе мечом, который стал продолжением его руки и воли. Земля под ногами стала скользкой от замерзшей крови, и слизистых внутренностей орков. Опора для ног была плохой, но Кабанов всю жизнь тренировался сражаться в неудобных условиях. В свои годы он все еще сохранил чувство равновесия и выносливость, которые позволили ему стать чемпионом полка много лет назад. Орки же были не столь элегантны. Один поскользнулся на кишках своего товарища и упал на колено. Кабанов сделал выпад вперед и воткнул свою силовую саблю в мозг твари.
— Лейтенант Курицын, — крикнул он. — Где варп носит мою бронетехнику?
Курицын находился достаточно близко, чтобы услышать его.
— Мне жаль, сэр. Вокс-канал забит, я не могу пробиться.
Он знал, что в эфире творится неразбериха. Он слышал панические переговоры танкистов тридцать пятого полка. Вокс лишь подтверждал, насколько плохи дела у востроянских солдат. Слушая эфир, он узнал голос сержанта Свемира.
— Свемир команиру пятой роты, — передавал медик. — Вы меня слышите?
— Я слышу тебя, Свемир, — ответил Кабанов. — Как у вас дела? Где «первопроходец»?
— Мы окружены, сэр. Мы застряли на шоссе. Орки отрезали путь. Я просто хотел пожелать вам удачи, сэр. Я даю раненым большие дозы снотворного. Уверен, вы меня поймете, сэр. Я не могу позволить оркам убить беспомощных люде. Что касается меня, то я буду сражаться.
Кабанов не находил слов.
— Ты храбрый солдат, сержант. Серая Дама ждет, чтобы отвести тебя к Императору. В этом нет сомнений.
— Спасибо, сэр, — передал медик. — Они прорываются внутрь.
Вокс сержанта замолчал. Кабанов почувствовал, как его желудок свело от ненависти. Он не должен позволить этому так закончиться.
— Мы должны продвигаться на север, — крикнул он. — Мы должны прорезать себе дорогу. Маро, иди в центр и кидай гранаты вперед. Нужно истончить строй орков, если мы хотим пройти.
Маро сделал все без вопросов. Из центра круга он стал кидать гранаты в толпу орков. Взрывы заливали солдат пятой роты горячей кровью и подбрасывали изломанные тела орков в воздух. На некоторое время взрывы создавали пустоты, таким образом, давление с северной стороны немного уменьшилось, что позволяло пятой роте понемногу продвигаться в том направлении. Но этого было явно недостаточно.
