Когда он вытащил кол, с которого капала лиловая жидкость, на него навалилось ощущение невероятной тяжести. Он взглянул на иконки и зарычал. Костюм ВСТ разрядился.
Флоскан упал на колени. Где деревня? Эта тварь была лишь первой и самой мелкой из тех, что его как пить дать найдут. Остальные будут огромными, с ними даже с рабочим костюмом ВСТ не посражаешься. Бросив кол, он был вынужден ползти на четвереньках, придавленный собственным весом, загоняемый им в бездну отчаяния. Вскоре кончились силы и для этого. Он был вынужден лечь и закрыть глаза.
Он внезапно очнулся от звуков человеческого голоса. Над ним стоял четвероногий, замотанный в какую-то тряпку, без шрамов и татуировок на лице или рогатого шлема. Один из людей Охтара! Флоскан попытался сесть. Как он выбрался с земель Кровавого Бога? Или племя Помнящего искало его, когда они не вернулись?
— Охтара убили! Кровавый Бог! У них посланник Императора! Скоро убьют! — завопил Флоскан. Охтар единственный понимал имперский готик? Он обучил остальных? Четвероногий нахмурился.
— Кровавый Бог? Император? Кровавый Бог убивать Император?
— Да! Помоги Императору!
Он заметил большой витой рог, висящий на шее четвероногого. Дикарь поднес его к губам и затрубил.
Среди скал появилось множество воинов, которые начали спускаться к ним. Флоскан, кажется, был прав: они искали Охтара и, должно быть, уже побывали в разрушенном храме. Четвероногий с рогом начал выкрикивать приказы, показывая рукой в указанном Флосканом направлении. Пару секунд спустя орда уже неслась к деревне Кровавого Бога. Флоскану подали руку, помогая забраться на крепкую спину. Он с радостью вцепился со всей мочи — и внезапно понял, что на него уже не давила страшная тяжесть. Посмотрев на иконки костюма ВСТ, он ухмыльнулся. Фотоэлементы костюма ловили солнечную энергию. Костюм ВСТ перезарядился!
Свирепость налета на деревню сделала бы честь имперской гвардии. Захваченные врасплох приспешники Кровавого Бога сначала выскочили из ворот, пытаясь защитить свое поселение за его границами, но были вскоре отброшены внутрь. Нападавшие перебирались через ограду так же, как и Флоскан. Тот, в свою очередь, сел наверху и смотрел, как поднимались и падали топоры, ломались копья и лилась кровь.
Почитатели Кровавого Бога дрались за свой дом, за свою жизнь, за своего бога резни, и умирали, словно безумные, наполняя воздух звериными воплями. Но народ Охтара тоже сражался за Бога — за Императора! Трудно было сказать, кто выйдет из схватки победителем — казалось, что бойня будет продолжаться, пока не останется никого. Флоскан рассчитал время, чтобы спрыгнуть с ограды и добраться до хижины для узников рядом со свежеслепленным котлом, которым, как он с облегчением заметил, еще не успели воспользоваться.
Леминканен удивленно уставился на него из темноты. Он ничего не сказал, когда гвардеец отвязал его от подпорки и помог подняться.
— Нас спасли, комиссар! — закричал Флоскан. — Четвероногие люди, верные Императору! Разве я не говорил?
Леминканен кисло глянул на Хартума, выражая недоверие, и слабо покачал головой. Тем не менее, он позволил Флоскану осторожно довести его до двери.
Выйдя из хижины, они увидели нечто необычайное. Битва остановилась. Что-то обвилось вокруг деревни. Оно смахивало на многоножку, длиной в несколько сотен метров, обвившуюся вокруг частокола и вдвое превышающую его высотой. Из каждого из бесчисленных сегментов тянулась пара щупалец, оканчивавшихся глазами, хлеставших по поселению и вытягивавших как нападавших, так и оборонявшихся, чтобы пожрать их.
Наверное, ее привлек запах крови. Леминканен словно с ума сошел от такого зрелища. Он оттолкнул Флоскана и выпрямился, привалившись к косяку.
— Нужно доложить! Приказ на Экстерминатус! Гвардеец, если я стану мучеником, ты должен доставить послание в нужные руки!
Он вытянул из-за отворота шинели плоскую серую пластину с клавиатурой, свой личный дневник, и принялся яростно печатать, забыв обо всем на свете.
— Комиссар, берегитесь! — Флоскан дернулся было, чтобы оттолкнуть комиссара, но опоздал. Скользнувшее щупальце схватило того и прижало руки к телу.
С едва слышным бульканьем Леминканен исчез.
Флоскан схватил пластину дневника, падавшую на пыльную землю, ловко увернувшись при этом от хлестнувшего щупальца. Четвероногие уже разбирались с многоножкой по-свойски. Они подожгли частокол, но зверюга так увлеклась жратвой, что не обращала на пламя внимания до того, как было уже поздно. Она тоже загорелась, дико заметалась, раздавила в агонии несколько хижин и издохла, испуская невероятно вонючий дым.
Вся деревня теперь горела, и все было раздавлено катавшимся по земле чудовищем, заставившим оба племени, как, впрочем, и Флоскана, бежать без оглядки к воротам или перебираться через догорающие остатки частокола.
Выбежав из деревни, обе стороны разошлись, уставившись друг на друга. Сомнительно, чтобы они вообще помнили, почему дрались, но явно были готовы начать заново.
Внимание Флоскана привлек движущийся огонек в небе. Его сердце пропустило удар. Он получил ответ на молитву Императору. Вокруг Флоскана четвероногие падали на колени. Огромный сияющий металлический предмет заходил на посадку. Имперский челнок.
— Вот это вот нам передал единственный выживший из Аврелийского Девятого полка, сэр. Похоже, комиссар Леминканен писал последний рапорт, когда его убили.
В своей отделанной медью каюте капитан Гуртлидер, командир линкора «Ненасытный», забрал у помощника инфопластину комиссара. Он отметил, что закрыта запись не была. Леминканену не хватило времени даже закончить рапорт или заверить его своим кодом.
Он нажал на кнопку и начал читать.
Срочный рапорт от комиссара Лемюэля Леминканена LX/3897B с безымянной планеты в Скоплении FR/7891 поблизости от Врат Варпа № 492.
Эта планета ценности для Империума не представляет. Дикий мир с особо опасными условиями, крайне трудный для возможной колонизации. Населен примитивными полуразумными чужаками, дальнейшее развитие которых маловероятно. Рекомендую не предпринимать никаких действий касательно
Конец записи.
— Кто выживший? — спросил капитан Гуртлидер.
— Обычный гвардеец, сэр. Был с комиссаром Леминканеном до конца. Проявил себя в трудной ситуации. Когда его переведут, порекомендую поставить на повышение.
Капитан вернул инфопластину.
— Прекрасно. Проследите, чтобы это попало в Администратум.
Гвардеец Флоскан Хартум сильно нервничал в жилом отсеке «Ненасытного». Оказавшись на борту линкора, он сумел на какое-то время уединиться. Он не мог не взглянуть на открытую запись комиссара Леминканена.
Леминканен начал писать, используя личный код, но успел только озаглавить запись, указав время и место. Потом его сожрала многоножка.
Поэтому Флоскан, потрясенный собственной смелостью, дописал запись сам. Он, конечно, не мог закрыть ее, не зная личного кода Леминканена. Так что он оборвал запись на полуслове в надежде, что так будет пореалистичней.
Он ужасался от одной мысли о том, что с ним сделают, если обнаружится, что он внес фальшивую запись в журнал комиссара. Но он знал, что ни Леминканен, никто другой в Администратуме не посмотрит на четвероногих благосклонно, узнав об их происхождении от человека.
Мутант есть мутант. Они слишком изменились. Ну, теперь их запишут чужаками и оставят в покое. Флоскан уже слышал краем уха, что Врата Варпа № 492 пометят как неиспользуемые в таблицах, так как с момента обнаружения орками они превратились в смертельную ловушку — те ведь наверняка шныряли вокруг в поисках имперских судов. На планету больше никто не попадет.
В сотый раз он подумал, правда ли Император все видит. Он знает, что сделал Флоскан? Он одобряет или презирает это? Флоскан расценил как добрый знак то, что никто не спрашивает, почему он в костюме ВСТ.
