– Что будет следующим? – поинтересовался Орлов. – Гигантское ухо или большой рот?

Глаз, как и следовало ожидать, не ответил. Даже не подмигнул.

– Ну и дурак, – сказал ему Орлов.

Глаз наблюдал за ним минут двадцать, а потом бесшумно и без предупреждения втянулся в стену.

Может, все еще и не так плохо, подумал Орлов. Может, они за мной просто наблюдать будут, а не опыты какие-нибудь ставить. Тогда им было бы неплохо меня покормить.

Кстати, а в туалет я куда ходить буду? Под себя, что ли?

Да, тоже не слишком весело.

Прошло еще минут сорок, Орлову снова стало скучно, и он пожалел, что позволил глазу так легко улизнуть.

Как-то все очень примитивно, подумал Орлов. Неужели у них нет более совершенных систем наблюдения, чем глаза на щупальцах? И еще все это слишком знакомо. Наверное, в детстве я чересчур увлекался фантастикой. Меня теперь сложно удивить.

Ухо и рот так и не появились. Орлов плюнул на них, свернулся поудобнее и попытался заснуть. Через пять минут ему это удалось.

Щупальце появилось из стены так же бесшумно, как и в первый раз. Только теперь глаза на нем не было.

Вместо него присутствовал шип.

Орлов так и не проснулся, когда щупальце резко дернулось и вогнало шип ему в мозг.

– Ты обещал не вмешиваться в мою карьеру, – сказал Клозе, закидывая ногу на ногу и закуривая сигарету.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Юлий.

– А я тебя – нет, – сказал Клозе. – Жалкое зрелище. Бледный, небритый, невыспавшийся, круги под глазами. С каждым разом, как я тебя вижу, ты все больше смахиваешь на труп.

– Мне долгое время не хватало твоего мягкого и ненавязчивого юмора, – сказал Юлий. – И я не вмешивался в твою карьеру. Думаешь, я загнал бы тебя на Сахару после всего, что там с нами было?

– Если ты не вмешиваешься в мою карьеру, тогда что я делаю на Земле?

– Я тут совершенно ни при чем, – сказал Юлий. – Точнее, конечно же при чем, но мои личные чувства к тебе, та привязанность, которую я к тебе почему-то питаю, не имеют никакого значения. Ты стал единственным пилотом, который выбрался с Сахары и вывез оттуда шестьдесят пять человек.

– И что дальше?

– Плюс твое героическое прошлое, твое участие в первой атаке на таргов… ты теперь не просто пилот и не просто герой. Ты – живой символ Империи и залог нашей победы. Мы не можем допустить, чтобы тебя где-нибудь гробанули. От мертвого символа нет никакой пользы.

– И что ты от меня потребуешь? Рекламные ролики? Интервью? Работа на призывных пунктах?

– Просто оставайся в живых.

– Это мне нравится, – сказал Клозе. – А можно я буду оставаться в живых на Эдеме?

– Сначала ответь мне на прямой вопрос. Ты хочешь на Эдем или ты хочешь к Изабелле?

– Это имеет значение?

– Изабелла уже по дороге сюда, – сказал Юлий. – А на Земле тоже есть курорты.

– Пытаешься отбить ее за моей спиной?

– Нет. Пытаюсь удержать тебя на Земле.

– И что ты ей сказал?

– Я? Ничего. Просто намекнул генералу Коллоджерро, что его ведомство на Земле нужно усилить хорошо ему знакомым и проверенным работником.

– Он знает, зачем это?

– Нет. Думаю, он подозревает меня в попытке продолжить ухаживание.

– А на самом деле ты не собираешься предпринять такую попытку?

– У меня была бездна возможностей, пока ты числился мертвым, но я ими не воспользовался.

– Почему? Только не говори, что из врожденной порядочности. Ее за тобой отродясь не числилось.

– Значит, ты хочешь, чтобы я тебе соврал?

– Ты теперь политик. Только и делаешь, что врешь.

– Тогда слушай. Я тщательно взвесил свои шансы и понял, что как мужчина я тебе не конкурент.

– Смотри-ка, а сказал, что соврешь.

– Так на этот раз ты останешься?

– Похоже, что ты не предоставил мне выбора, – сказал Клозе. – К тому же мне временно надоело воевать. Думаю, могу позволить себе небольшой перерыв.

– Слова не мальчика, но настоящего пилота.

– Как дела на остальных фронтах?

– А сам не догадываешься?

– Догадываюсь. Погано.

– Погано, – согласился Юлий.

– Ты не находишь, что это все как-то нереально? – спросил Клозе.

– В каком это смысле нереально? Мы потеряли больше двадцати миллионов жизней. По-твоему, это нереально?

– Нет, это как раз реально, – сказал Клозе. – Тарги нереальны. Даже не так. «Нереальны» – не то слово! Они невероятны.

– Что ты имеешь в виду?

– Гигантские тараканы, пауки с пушками на спинах, мозги на присосках… У меня такое впечатление, что я попал в дерьмовый фильм ужасов.

– Ты там хотя бы главный герой?

– Нет, один из проходных персонажей. Просто меня должны слопать не в самом начале, а ближе к концу.

– А кто тогда главный герой?

– Не надейся, не ты. Императоры в таких постановках вообще присутствуют только для антуража.

– А кто тогда?

– Не знаю. Может, ему еще не время появиться.

– По-моему, самое время, – сказал Юлий. – Герой ведь должен появиться в критический момент, а момент у нас – хуже некуда.

– Как только кто-то говорит, что хуже уже некуда, все сразу становится еще хуже, – сказал Клозе. – Ключ к победе в любом предприятии – это позитивное мышление. Вот, например, я. Я – самый крутой, самый жесткий, самый резкий, самый несокрушимый. Поэтому я до сих пор жив.

– Ты не сказал, что ты самый умный.

– Самому крутому мозги иметь необязательно, – сказал Клозе. – За него начальство думает. Оно посылает меня тонуть в дерьме, а я каждый раз выплываю.

– Тут я мог бы кое-что вставить в твою речь, но лучше промолчу, – сказал Юлий. – Кстати, о дерьме. Что ты думаешь о системе Фердинанда?

– Ничего. Я о таких странных вещах не думаю. Что не так с этой системой?

– Мы потеряем ее следующей.

– С чего ты взял?

– Остатки первой волны вторжения, а это около пятисот кораблей, как ты помнишь, изменили курс и будут у границ системы через две недели.

– Там много народу?

– Около пяти миллионов. Было. Мы уже почти всех эвакуировали.

– Драться за эту систему Империя не будет?

– Нет, – сказал Юлий. – Первая волна движется слишком медленно и не представляет главной опасности. От Фердинанда до его ближайшего соседа они будут лететь больше двух месяцев.

– В их чертовом третьем флоте было около трех тысяч кораблей с Нуль-Т, – сказал Клозе. – Сколько мы выбили на Сахаре до начала штурма?

– Около ста, может, чуть меньше. И еще двенадцать, когда они поперли на штурм.

– Из них три на моем счету, – похвастался Клозе. – Что я хотел сказать? Забыл… Нет, вспомнил. Еще несколько десятков таких побед – и тарги останутся вообще без флота.

– А мы – без нескольких десятков планет? – уточнил Юлий. – Эта идея не прокатит. На Сахаре они paботали аккуратно, потому что не хотели повредить поверхность и закопать наши тетрадоновые разработки. Плюс чертов туман и невозможность вести прицельный огонь с орбиты. Сахару они захватывали. Если же они захотят какую-нибудь планету уничтожить, жертв с их стороны будет гораздо меньше.

– Твои аналитики уже просчитали, сколько мы протянем?

– Довольно долго, если все будет идти так, как идет. Вторая волна достигнет нас через полгода, потом, учитывая, сколько у человечества планет, мы будем терять по несколько систем в месяц. Так что мы можем протянуть от трех до шести лет, если тарги не выкинут какой-нибудь новый фокус, а они могут быть на это способны. Но похоже, что человечество будет умирать долго и мучительно.

– Три года – это неплохо. Я думал, у нас гораздо меньше времени.

– Ты еще успеешь насладиться семейной жизнью, – сказал Юлий. – Но восьмерых детей заводить я тебе не советую. Даже одного бы не советовал, если ты не мазохист.

– Хорошая речь из уст императора. Оптимистическая.

– Не так уж много людей на этой планете, с которыми я могу говорить откровенно. По правде, ты – второй.

– А Винсент? Я думал, он – нормальный парень.