— Так может дети кого-то из родственников Стася видели в своих странных видениях? А вы, мама, напридумывали себе непонятно что.

— Ну-ну. Сама подумай-разсуди, дочка, где он родственницу себе на корабле в глубоком космосе взять может? Ась?! Не слышу ответа. А я тебе так скажу, только из девок своей команды он себе кралю и смог найти. Затащил её к себе в постель, вот так и породнился. А то может и сам вылепил себе такую же красотулю, как директриса медицинского центра. Ты чё себе думаешь, дочка, он там в ентом космосе больше пяти лет смог продержаться без женской ласки? Да ни в жисть я в такое не поверю. Вот посему и говорю неразумной, что твой мужик кобелина и бабник. Хлебнёшь ещё ты с ним горя, помяни моё слово.

— Не верю я, мама, ни одному вашему слову. Вы с самого первого момента, как он спас вас и дядю Демида, его ненавидите. И я даже знаю почему.

— Ну и почему же? Давай, говори, просвети свою неразумную мать.

— Вы на Земле привыкли, что все вокруг вас уважали, считали очень сильной знахаркой и приходили к вам за помощью, когда официальная медицина опускала руки. Вот вы и решили, что все вокруг вам обязаны, так как жизнь и здоровье других зависит от вас. Вы стали возвышать себя над другими людьми, словно барыня. Да вот только с соседом нашим, Демидом Ярославичем у вас ничего не вышло. Не смогли вы его ни приворожить, ни вылечить. А вот мой Стась легко смог вылечить вас обоих, да ещё и жизнь долгую подарил и вам, и дяде Демиду… Вот вы и злобствуете теперь, что вас никто тут не хвалит за ваши древние знания и прошлые умения.

— Да как же у тебя непутёвой, язык повернулся такое матери сказать? Вот она благодарность мне на старости лет. Я её выносила, в муках рожала, обучила древней мудрости, в люди вывела, а она ентим теперича матери в нос тычет. Ну и неблагодарная же ты, дочка. Совсем остатки совести потеряла. Одно меня утешает, что Вереславушка моя совсем из другого теста слеплена. Никогда поперёк матери слова худого не сказала и из хаты не гнала. Вот уйду я от тебя к ней жить, тогда будешь свои локти кусать, без материнской помощи. Не желаешь правду слышать, так живи со своим муженьком кобелём-многожёнцем как знаешь. Вспомнишь потом про меня и слова свои змеиные в адрес матери, да поздно будет…»

Я не стал дальше слушать этот разговор, и дал команду Бручу отключить канал связи со своей женой.

Отдав Тарху приказ: «уходить в прыжок к нашей группе кораблей», в расстроенных чувствах я отправился пешком на «Дею», чтобы занять любимую медкапсулу в своём рабочем кабинете. Из всего услышанного я понял одно, что моя любимая жена Ярославна, несмотря на все старания и козни своей матери, до сих пор любит и ждёт моего возвращения. А моя тёща, своими упорными деяниями, старательно зарабатывает себе путёвку на планету, где проживают пауки гайдори.

Засыпая в медицинской капсуле, я некоторое время вспоминал лица своих любимых детей и жены, а потом меня накрыла успокаивающая темнота…

Сознание медленно возвращалось из мягкой темноты. Никаких неприятных ощущений не наблюдалось. Бруч почувствовав моё пробуждение доложил, что ещё несколько участков моей памяти восстановилось. Они будут доступны для восприятия через несколько часов. Я сразу же поблагодарил его за хорошие новости. Едва успела открыться крышка медицинской капсулы, как перед моим взором появилось встревоженное лицо Эмилии.

— Командир, с вами всё в порядке? — взволнованным голосом спросила старший медик.

— Со мной всё в полном порядке, Эмилия. Просто великолепное состояние. А ты чего сегодня так разволновалась?

— Так ваша медицинская капсула опять два дня не принимала все мои команды, а её пульт управления ни на что не реагировал. Вы провели внутри капсулы целых пять дней.

— Пора бы уже привыкнуть, девочка, что моя медкапсула блокирует любой внешний доступ, когда происходит восстановление заблокированных участков моей памяти.

— Я поняла вас, командир.

— Скажи мне честно, Эмилия, а ты чего меня решила экстренно из капсулы извлечь?

— Так капитан Конуэл мне сообщил, что вы срочно нужны в центральной рубке управления. Мы ещё три дня назад прибыли к нашей группе кораблей. Но без вашего присутствия, капитан не стал отдавать команду на прыжок к Реуле, сказав, что только главнокомандующий имеет право отдать команду всей группе. Поэтому он и сообщил мне, чтобы я вас разбудила.

— Понятно. Эмилия, сделай мне, пожалуйста, лёгкий завтрак. Надо восполнить внутренний резерв сил после длительного нахождения в капсуле.

— Сейчас всё сделаю, командир.

— И себя не забудь. Не буду же я завтракать в одиночестве.

— Я с удовольствием позавтракаю с вами, — произнесла Эмилия и направилась в сторону пищевого синтезатора.

Быстро посетив санузел, а после приняв контрастный душ, я облачившись в почищенный дроидами комбинезон прошёл к столу.

С завтраком мы покончили довольно быстро. Налегая на чай с плюшками, я приподняв взгляд заметил грусть в глазах Эмилии.

— Что загрустила, красавица?

— Я не грущу, командир. Просто немного задумалась…

— Знаю я о ком ты задумалась, девочка. Не переживай сильно. Он уже прибыл и ждёт твоего возвращения.

— Правда?!

— Правда, Эмилия. Эринэль уже три года на Реуле тебя ждёт.

— Как три года?! Мы же в полёте всего несколько месяцев.

— Вот такие интересные неожиданности нам преподносит путешествие через водовороты времени. Это на нашем сверхтяжёлом крейсере прошло несколько месяцев с момента старта, а на Реуле с той поры уже прошло больше пяти лет.

— Невероятно!

— Я сам до сих пор ещё не пришёл в себя, от этих фокусов со временем. Улетал, дети были совсем маленькими, а вернусь они уже сами бегают и познают мир.

— Вы скучаете по ним?

— Очень сильно скучаю, Эмилия. Ведь они неотъемлемая часть меня самого. Меня тревожит только одно, что за это время они совсем отвыкли от меня. Они подрастают, а меня нет рядом с ними. Поэтому меня очень беспокоит этот момент. В таком возрасте они всё как губка впитывают и любое слово порочащее меня, они могут воспринять как неизменную истину.

— Вы сейчас говорите о возможном негативном влиянии на ваших детей Арины Родаславны, командир?

— Почему ты сейчас вспомнила про неё, Эмилия?

— Потому что мне известно про ваш нелицеприятный разговор с Ариной Родаславной, в запретном секторе Столичного медицинского центра.

— Понятно. Сестрица по секрету рассказала?

— Нет, командир. Элия мне вообще ничего не рассказывает о том что происходит у неё в запретном секторе. Я даже не знала, что ей может быть что-либо известно о ваших сложных личных отношениях. О произошедшем между вами и Ариной Родаславной словесном конфликте в медицинском центре, мне поведала ваша жена Ярославна. Я навещала её, как раз перед самым вылетом.

— Ты так мне и не ответила, почему ты вспомнила именно про мою тёщу?

— Потому что я внимательно изучила все данные её ментоскопирования.

— И ты обнаружила в них что-то интересное?

— Именно так, командир. Особенно меня заинтересовало детство Арины Родаславны, вернее её период обучения древним знаниям по целительству.

— Ты думаешь события её детства напрямую связаны с нынешним странным поведением?

— Совершенно верно.

— Хорошо, девочка. Давай сейчас допьём чай, а после, по пути в рубку управления, ты мне расскажешь, что тебя так заинтересовало в детстве моей тёщи. Желательно во всех подробностях.

Пока мы шли в рубку управления, по широкому проходу сверхтяжёлого крейсера, Эмилия мне поведала довольно интересный рассказ, который по мере продолжительности повествования превращался в красочные образы:

«Обучать маленькую Арину травничеству начала её мать, известная на всю округу знахарка. Когда девочке исполнилось пять лет, мать начала объяснять ей, для чего нужна каждая травинка, корешок или цветок, и какую силу они получают от Солнца или Луны. Так что через четыре года у матери была очень хорошая помощница в делах. Арина уже самостоятельно ходила за деревню в лес, за нужными лечебными травами, цветами и корешками. Когда ей исполнилось десять лет, ранней осенью, мать отправила её учиться к бабушке, которая жила в отдельном старом доме за деревней у самого края леса. Об этой бабушке, маминой матери, в округе ходила недобрая слава, многие жители соседних хуторов и деревень боялись даже одного её взгляда, и за глаза называли „чёртовой ведьмой“. Некоторые хуторяне поговаривали, что именно из-за проживания в глухой деревне нескольких поколений ведьм, и саму деревню прозвали Ведьмовской. Но что бы ни говорили злые языки про деревенских ведьм, когда кто-то из хуторян или жителей округи заболевал тяжёлой болезнью, лечиться страдальцев везли именно к ним. Ведьмы всех подымали на ноги.