Ансибетта, уже готовая принять руку Силимбара, остановилась.

– Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! – Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.

Джон-Том уже не пел, а кричал во всю мочь. Разрушить чары любой ценой! Он знал, что способен на это. Ведь за колдовством Силимбара на самом деле нет ничего, кроме простеньких долговых расписок. С дуары потекло бледно-лавандовое сияние и осветило плоскодонку. В чем дело?

Похоже, этот свет не имеет ничего общего с происходящим. Не зная и даже не представляя, что еще можно сделать, он пел о свободе и бегстве, подразумевая колеблющихся принцесс.

Рядом удивленно выругался Найк, Хек шумно втянул воздух. Под ногами команды примитивная плоскодонка меняла свою форму.

– Вот оно! Пошло! Кореш, это ж оно, да?! – поощрял его Мадж на новые усилия.

– Сильное волшебство!

Найк уже не пытался удерживать гориллу, осознав всю тщетность этого занятия.

Палуба суденышка не менялась, но исчезли борта. Распевая, Джон-Том одновременно гадал, что же это он творит. Может быть, небольшой боевой корабль, способный нагнать страху на Силимбара? Таран, который проломит бледную стенку и дотянется до купеческой кибитки? Или даже экипаж вроде игрунковского, только покрупнее и помощнее?

По барабанным перепонкам врезал ужасающий рев. Джон-Том улыбнулся – вот сейчас он увидит, как в тумане материализуются саламандры не чета Силимбаровым. Но вместо них из вихрящейся лавандово-белой бури появилась… вихрящаяся буря. Но несколько иного сорта.

Она была кругла и ограничена большой проволочной клеткой. Джон-Том сразу узнал ее, хоть и не бывал никогда в создавшем ее болотистом краю. Судя по запаху, у «Прэтта-Уитни» мощностью четыре тысячи «лошадей» протекал сальник, но это не мешало неистовому вращению колоссальных лопастей пропеллера. Фанерная вывеска с написанными от руки красными буквами держалась на иссохшей изоленте и ржавых болтах над проволочной клеткой с пропеллером. Вывеска гласила:

Джон-Том ощутил, как под его ногами задрожала палуба, и, бросившись к пульту управления, соединенному с креслом шестифутовой высоты, исхитрился вцепиться всеми десятью пальцами в рукоять. Рывок был столь силен, что принцессы вышли из ступора. Кто завопил, кто прыгнул к лодке, кто зажал уши. Сквозь икоту и рев старого авиационного двигателя, угрожавшего разорвать на куски и лодку, и самого себя, прорывались вопли разъяренного Силимбара.

Воздушная волна согнула в три погибели осоку и камыши. Перемещенный из иного мира болотоход рванул вперед и описал малый круг. Доселе невозмутимые саламандры, обезумев от страха, взвились на дыбы и кинулись с места в карьер. Разъяренного игрунка сбросило с козел, но вожжи он не выпустил. Кибитка вместе с облаком болотного газа была подброшена могучим ветром, рожденным пропеллером.

Умаджи больно хлопнулась на спину. Еще сильнее досталось Найку – его защемило между крепкими ляжками гориллы и неподатливой деревянной палубой.

Опомнившаяся Пиввера бросилась к плоскодонке и упала на настил с выходом на кувырок; все-таки выдры – прирожденные акробаты. Алеукауна почти столь же удачно повторила трюк. Менее ловкие Квиквелла, Сешенше и Ансибетта попадали, а может быть, намеренно спрыгнули в воду.

Несмотря на отчаянные усилия Джон-Тома, бешено круживший болотоход задел кибитку игрунка. Раздался негромкий хлопок – это лопасть пропеллера достала надувной баллон. Газ, заключенный в нем под огромным давлением, с оглушительным свистом ринулся на свободу.

В полном согласии с соответствующими законами физики это неожиданное действие вызвало равное противодействие, и повозка, саламандры, а также вопящий благим матом Силимбар умчались на северо-северо-запад со скоростью этак шесть злобных проклятий в секунду. Джон-Том был убежден, что слышит завывания купца-волшебника, даже когда повозка блинчиками ускакала за горизонт. Оставалось лишь догадываться, что произойдет, когда весь болотный газ вытечет сквозь пробоину. Скорее всего удивительное средство передвижения медленно, но верно исчезнет в трясине.

«Так тебе и надо», – мысленно хохотнул он вдогонку Силимбару, после чего убедился, что дуара прочно держится на спине, запахнул плащ и перебрался на сиденье. Пот и вода, заливающие глаза, мешали прикинуть скорость болотохода, но она была весьма внушительной. Джон-Том нажал на рычаг и сбросил газ, чтобы выровнять ход.

Мадж и Пиввера поспешили к нему, солдаты же не столько помогали, сколько таращились с благоговением и страхом на оглушительную штуковину, которая как будто навсегда прицепилась к корме.

– Запихни себе в задницу все бумажки, рожа протокольная, и больше не попадайся! – проорал Мадж в ту сторону, где исчез Силимбар.

Конечно, игрунок ничего не мог услышать, но выдра это нисколько не смущало. – Че, хотел побить настоящего волшебника клепаной стопочкой заколдованных расписок? – Он повернулся к другу, подмигнул и тихо добавил:

– Неплохая работа, чувак. Я уж промолчу, че была минутка, када я маленько встревожился. Эта прогулочная лодочка – плод чистого гения.

– Спасибо.

Джон-Том очень хорошо осознавал, что пытался создать нечто совершенно иное, но в данных обстоятельствах говорить об этом, пожалуй, не стоило.

– Во как надо расторгать контракты, навязанные мошенническим путем.

Во как надо…

Мадж испуганно тявкнул – палуба вырвалась из-под его лап.

Джон-Тому понадобилось время, чтобы привыкнуть к норову болотохода.

Но с этой задачей он справился неплохо. Чаропевец не требовал от механизма слишком многого, а тот больше не старался зашвырнуть его на ближайшее дерево.

Наконец он решил вообще заглушить чертов мотор. Ревущая машина закашлялась и утихла, пропеллер вращался все медленнее и вскоре остановился. Джон-Том направил прямоугольный нос идущего по инерции болотохода к низкому горбу из тростников и губчатого мха. Выводок ярких летающих ящериц вспорхнул и рассыпался над водой. Посмотрев вдаль, Джон-Том осознал, что в ближайшем будущем Силимбара можно не опасаться. Сейчас о его малоприятном присутствии напоминал лишь слабый запах болотной гнили, да и тот быстро слабел.

Побывавшие в воде принцессы делали все возможное, чтобы обсохнуть.

Кое-кто дивился четким прямым линиям претерпевшей метаморфозу плоскодонки. На смену дереву пришли сталь и алюминий. Палуба была гладкой и холодила стопу. Исчезла мачта с парусом, а вместо деревянных банок появились металлические сиденья с толстой обивкой. К сожалению, пахли они не духами и благовониями, а соусом «табаско» и прокисшим пивом.

Впрочем, никто не жаловался.

– Что это за чудеса? – спросила Умаджи, очень старавшаяся держаться с прежним достоинством.

Джон-Том слез с кресла и осмотрел пахнущий бензином и машинным маслом двигатель без кожуха.

– Слова – мои, но поработать как следует над мелодией я не успел.

Поэтому воспользовался музыкой Джимми Бафита. Там, откуда я родом, он славится довольно мягким чаропением. – Человек кивнул в сторону двигателя. – До сего дня я эту штуковину видел только на фотографиях.

– Че? – Мадж состроил гримасу насмешливого изумления. – Хошь сказать, ты не умеешь ею управлять? Надо ж! Сам бы я ни в жисть не догадался.

– Ну, учитывая обстоятельства, я вроде не ударил лицом в грязь. Так что прибереги свой сарказм для Силимбара. Если он вернется.

– Не вернется, кореш. Ежели тока он плавает лучше, чем я думаю.

– Какое удивительное судно! – Пиввера, стоя на четвереньках, рассматривала гладкое металлическое днище болотохода. – Никогда такого не видела.